Обычный день

                             Ж. Лабрюйер

  “Жар той минуты расскажет,
   Что хранит мое сердце.
   Жар той минуты таится в твоих глазах,
   Это был жар той минуты.
   Жар той минуты.
   Жар той минуты таится в твоих глазах.”

  Я выключил будильник и встал. Чудесная мелодия, правда?! Скачал у Пашки. Не знаю, почему она ему не нравиться. Я от нее без ума.
  Посмотрев в окно, увидел, как Юля выходит. Я нацепил рюкзак и выбежал за ней.
  Выйдя на крыльцо, ощутил запах прохлады. Я немного постоял. Дождь… Я люблю дождь. И запах прохлады, который он излучает. Ночь, точнее сумерки. Что-то в них притягивает, манит. И я двинулся в путь.
  Невдалеке я увидел Юлю и вроде Пашу. Да, его. Сколько я не следил за ней, она всегда с ним ходит. Может потому. Что они живут рядом?!
  Я медленно двинулся за ними. Юля была моей любовью, хоть это и кажется смешным. Я, человек из простой, семьи, мобильник у меня появился в пятнадцать, и то такой, какой у всех был в восемь; а Юля… Она богата, умна и… красива. Я следил за ней каждый день, каждый день смотрел, как она ходила в школу и домой. Она не ходила, она летала. Она не человек, она богиня. Я люблю ее и уже давно. Вряд ли она догадывается, кто дарит ей валентинки, помимо других. Среди сотни больших и красивых есть одна, маленькая и неприметная, без подписи, но с признанием в любви. Вряд ли она вообще ее читает, если она ее хоть находит… Вряд ли она догадывается, кто приготовил ей тот сюрприз: однажды утром она проснулась, вышла на балкон, и прочла надпись на асфальте:”Юля, я тебя люблю”. Вряд ли. Все это вряд ли. Но сегодня я скажу ей. Скажу все. Пусть, если даже пошлет, пусть знает о моих чувствах.
  В школе мне протянул руку Петя:
  - Привет.
  - Здорово,- я пожал ее.
  Мы пошли в класс.
  - А Паша?!- Спросил я,- ты же с ним шел.
  - Да, но его прихватило. Малясь.
  Я усмехнулся.
  До кабинета мы дошли молча.
  - Ты ведь ее любишь?!- Спросил он.
  - Кого?!
  - Юлю,- прошептал он.
  - Забудь про это,- сказал я ,- не надо…
  - Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
  - Ты что, ангел?!
  - Почти,- ответил он.
  Прозвенел звонок на урок.
  На четвертом уроке Юля подняла руку.
  - Да,- сказала учительница.
  - Можно выйти?!
  - Да.
  Никита немного подождал и тоже поднял руку.
  - К доске хочешь?- Спросила учительница.
  Некоторые рассмеялись.
  - Нет, мне выйти.
  - Ну иди
  Я занервничал за нее, и тоже поднял руку.
  - В туалет?- Спросила учительница.
  Я кивнул.
  - Подожди, пока придет Никита.
  Когда он придет, будет уже поздно!
  - Не нервничай,- на ухо произнес Петя.
  - Слушай,- сказал я,- персонаж песни “Angels”, не успокаивай меня.
  Юля вернулась какая-то не такая…
  После школы я пошел за ней до дома, и там окликнул:
  - Юль.
  - Да,- она остановилась.
  - Мне надо поговорить с тобой. Не спешишь?!
  - Нет.
  - Мы давно знакомы, - начал я. Господи, я сто раз репетировал эту речь, и сейчас ничего не могу сказать,- и я давно испытывал одно чувство к тебе. Я тебя люблю. А ты?! Каковы твои чувства ко мне?!
  Я сделал это! Я сказал! Теперь все зависит от нее.
  - Что?!- Спросила она.
  На ее лице красовалась полуусмешка.
  А правда, “что” это я?! Я бедняк, она богачка, я на суше, она далеко в море. Глаза зачесались. Мы никогда не будем вместе! НИКОГДА!!!
  - Ничего,- ответил я,- ничего.
  И побрел домой.

 





















                                                       Юлия Афронина.
                                                                                                         В любви мы все одинаковы.
                                                                                                                                   Ю. Логачева.

  “Подъееееееееееем”,- закричал будильник. Я мигом выключила его. От такой мелодии свихнуться не долго!
  Я встала, оделась, и пошла в школу. На пороге остановилась. “Дождь… Я люблю его… В нем можно спрятать свои слезы…”- сказал кто-то. Мне дождь не особо нравился. Да еще сумерки. Я боялась ночи, и поэтому догнала Пашу.
  -Пашь,- окликнула я.  
  Он обернулся и подождал.
  - Плохая погодка выдалась,- сказал он, когда я поравнялась с ним.
  - А я люблю дождь,- соврала я.
  Во взглядах на дождь мы похожи.
  - Под зонтом я бы тоже любил дождь,- сказал он, и я , из приличия, рассмеялась.
  Вряд ли паше светила карьера юмориста.
  Полдороги мы шли молча. Потом я задала вопрос:
  - А что у вас с Никитой?!
  - Что-что? Мы любим друг друга и ни за что не расстанемся.
  Да-а, в юмористы парню дорога закрыта навсегда.
  - Я не шучу.
  - Что тебя интересует?
  Его лицо стало серьезным, и я задала наболевший вопрос:
  - Меня интересует – почему ты не дашь ему сдачи?!
  - Я христианин, и живу по принципу…
  - Подставь другую щеку. Тебе не надоели твои отговорки?!
  - Надоели,- признался он.
  - И что ты медлишь?! Дай ему по роже и все.
  Он в ответ промолчал.
  - Вот мы и у школы,- сказала я,- просто дай сдачи.
  И мы разошлись.
На четвертом уроке я подняла руку.
  - Да,- сказала учительница.
  - Можно выйти?!
  - Да.
  Я зашла в туалет.
  Позже вошла подруга.
  - Привет,- сказала она.
  - Привет.
  - Я слышала у тебя крем новый. Можно?! Хотя…
  - Что “хотя”?!- Спросила я,- что “хотя”?! Вы меня задолбали. Если я богатая, я не жмотина.
  Из кармана я достала крем.
  - На,- я протянула подруге,- пользуйся, дарю. Давай, держи, ну. Что же?!
  Подруга удивленно смотрела на меня.
  - Дура,- сказала она и ушла.
   Подошла к умывальнику и включила воду. Ай, холодная! На умывальнике кто- то забыл крем в стеклянной банке.
  Дверь открылась. Еще одну девушку прихватило на уроке.
  Но в дверь вошла не девушка. В дверь вошел Никита. Я обомлела.
  - А ну выйди,- сказала я через несколько секунд.
  - Я лишь хотел…
  - Выйди, - повторила я, и добавила,-  живо.
  - Послушай,- продолжал он,- просто выслушай.
  - Выйди вон,- Никита совсем с катушек съехал.
  Он схватил меня за руки и прижал к стене. Я испугалась, и взглянула на него. Теперь поняла, почему его все боялись.
  - Я люблю тебя,- сказал он,- люблю. А ты?
  Да он псих!
  - Нет,- ответила я,- нет.
  - Нет?!- Переспросил он,- нет?!
  Он схватил крем и зашвырнул его в стену. А потом он вышел, а я так и осталась стоять.
  - Юль,- окликнули меня.
  - Да,- я остановилась.
  Гена! Он мне нравится. Красивый парень. “Да ты влюблена в него”,- сказал голос внутри. Он сказал правду. Каждое четырнадцатое февраля раскидывать ненужные валентинки в поисках одной, простой, маленькой, неприметной. Читать ее, хранить все валентинки. И однажды выйти на балкон, и увидеть надпись:”я тебя люблю”. Я любила его, и ждала от него три слова:”я тебя люблю”.
  Он прервал мои размышления. Гена что-то сказал, а я даже не расслышала.
  - Что?!- Спросила я.
  - Ничего,- ответил он,- ничего.
  Он развернулся и ушел, а я стояла и смотрела ему вслед. Стояла и смотрела.
  Зазвонил телефон. Я встала с дивана и взяла трубку.
  - Он тебя любит,- сказал голос,- любит.
  - Кто это?- Спросила я.
  Звонящий повесил трубку…



























                                                       Петр Авросинов.
                                                                                                                   “Что такое оптимизм?”
                                                                                                       “ – Увы, - сказал Кандид,- это  
                                                                                                           страсть утверждать, что все                  
                                                                                                              хорошо, когда все плохо.”
                                                                                                                                      Ф. Вольтер.

  “Взгляни на небо, посмотри, как плывут облака,
  И солнца свет нам с тобой не поймать никогда,
  Наш мир убогий и в нем нет ни капли души,
  Везде пороги, ну а ты не сдавайся, ДЫШИ.”

  Я выключил эту долбанную мелодию.
  Мама взглянула на меня и спросила:
  - Ты уверен?!
  - На все сто.
  - Ну пошли поедим.
  Я ел, а она смотрела на меня, и плакала.
  - Так,- сказал, я ,- это мой последний день, поэтому давай без слез, ладно?!
  Она закивала.
  Последний день. Доктор так и сказал:
  “Петру осталось жить совсем ничего, максимум месяц.”
  “Совсем нет шансов?!”- Спросила мама.
  “есть, но чудо. Понимаете, эта болезнь у Петра на гормональном уровне, и победить ее может только он сам, точнее его организм.. Если он проснется после <этого дня>, то мы сможем помочь.”
  Чудо. А кто верит в чудеса?! Маленькие девочки, начитавшиеся любовных романов и сказок, и до сих пор ждущих принцев на белом Audi?! Или некоторые дети, верящие в бородатого деда, который исполнит их желание и подарит им машинку или конструктор?! Или матери- одиночки, верящие, что муж вернется, или не муж, а другой мужчина, о котором они всегда мечтали?! Или смертельно больные, как я, но не я?! Наверное, больные не верили в чудо, Верили их родственники, а безнадеги страдали лишь от слез родных, со смертью они смирились.
  Последний день. Так почему бы не прожить его так, что бы все вспомнили про Петра Авросинова?!
  Я оделся и вышел на улицу. Дождь, Последний дождь в жизни. Все в последний раз. С этой мыслью я и дошел до школы.
  На лавке сидел Паша. Его вроде достает Никита.
  - Здорово, Пахан.
  - Здорово, Петь.    
  - Как поживаешь?
  - Нормально. А ты?!
  Охрененно, веришь?! Сегодня сдохну, а хожу с улыбкой на все лицо. Оптимист, блин.
  - Тоже Хорошо,- соврал я.
  К нам подошел Никита.
  - Слушай, Петь, помнишь, я брал у тебя ручку?!
  Когда?! Неделю, месяц назад?!
  Но я в ответ кивнул.
  - Так вот,- Никита продолжил и протянул ручку,- в ней стержень закончился…
  - Ничего,- ответил Петя.
  И достал из кармана рюкзака желтую ручку. Она не писала месяц. Так и знал, что пригодится.
  - Возьми.
  Никита, естественно, взял.
  - А с тобой,- он взял Пашу за ворот рубашки,- мы позже поговорим.
  Он отпустил его и ушел, а мы пошли дальше.
  - Хочешь, я с ним разберусь?- Спросил я.
  Я подавил смешок.
  - Нет уж, спасибо.
  - Я помогу, правда.
  - Забудь.
  Мы прошли еще немного вперед, и Паша, сказав:”я в туалет”, отошел.
  Я заметил Гену:
  - Привет.
  - Здорово.
  Мы пошли в класс.
  - А Паша?!- Спросил он,- ты же с ним шел.
  - Да, но его прихватило. Малясь.
  Гена усмехнулся.
  До кабинета мы дошли молча.
  - Ты ведь ее любишь?!- Спросил я.
  - Кого?!
  - Юлю,- прошептал я.
  - Забудь про это,- сказал он ,- не надо…
  - Нет. Я хочу помочь. Точнее могу помочь.
  - Ты что, ангел?!
  Ты даже не представляешь, как ты прав!
  - Почти,- ответил я.
  Прозвенел звонок.
  Первая моя жертва – Никита Полоумов.
  Паша все же смог дать сдачи, и я подошел к Никите.
  - Не приставай к нему, ясно?!
  - Или что?!
  - Он попал в нос, я попаду в глаз.
  Никита даже засмеялся.
  Я ударил его ребром ладони в шею сбоку. Никита присел, а я сказал:
  - Я предупредил.
  Мне бояться нечего.
  Около восьми я позвонил Юле:
  - Он тебя любит,- сказал я,- любит.
  - Кто это?- Спросила она.
  Я повесил трубку. Глупый звонок. До боли глупый звонок.
  В комнату вошла мама.
  - Доктор сказал, что если ты проснешься завтра, то они помогут, спасут.
  - Ты веришь в это?
  - Он хороший доктор и…
  - Я про чудо.
  Она заплакала.
  Потом мы съели торт, попили чаю, сыграли в мою любимую игру вист, и я лег спать.
  Мама плакала и плакала.
  А я, закрыв глаза, последний раз в жизни.
  У меня наворачивались слезы, чесались глаза. Нет, не из-за смерти, к ней я готов. Из-за мамы. Я у нее один, единственный. Нас бросил папа, тогда мне было 12. Я тогда все осознавал и понимал. Я успокаивал маму как мог, а она рыдала и рыдала. Дурные воспоминания.
  За этими размышлениями я