Первый мой личный меньший Друг ...

     

        Все время по жизни хотел иметь свою хорошую, умную охотничью собаку.

       Думал об этом, когда вспоминал свое босоногое детство, проведенное в леспромхозовском поселке с непонятным названием Тогур,  и расположенного на слиянии рек Обь и Кеть.

     Первые отрывочные воспоминания юных лет в трудные военные и послевоенные годы связаны с реками и озерами, тайгой, где мы проводили все свое время с утра до вечера с умнейшей собакой отца -Лапкой.

   Думал, когда в последующие годы при первой возможности отправлялся летом на рыбалку, осенью - на рыбалку и охоту.

    Когда выходил на участки со свежими следами незримого присутствия рядом хозяина тайги медведя: еще дымящегося его помета, разодранной коры на деревьях, еще не успевшие расправиться вмятины от его лап во мху. Всегда хотел иметь рядом с собой верного друга и помощника.

   Когда появилась первая возможность иметь и содержать собаку, взял первого в своей жизни щенка неизвестной породы. Холил и лелеял его. Чтобы он был выносливым в тайге, не держал его на цепи. Ведь я хотел иметь не сторожевую, а охотничью собаку.

   Терпел, просыпаясь утром от криков соседей, вызывающих меня на улицу и указывающих на мою собаку, лежащую во дворе у крыльца с курицей рядом, отловленной ею где-то в чужом дворе ночью или рано утром. Безропотно платил им за их убыток в хозяйстве, и мы расходились с миром.

   Пытался наказывать собаку этой же добытой за ночь курицей. Считал, что молодая охотничья собака так и должна поступать. Понимание, что можно, а чего нельзя к ним тоже приходит с возрастом.

   Когда надоело просыпаться от побудок соседок, приучился вставать утром раньше их, быстро осмотреть двор и если обнаруживал очередную добычу своего питомца, убирал и припрятывал ее.
А потом, стыдно признаться, с тихим злорадством наблюдал из окна как соседки ходили мимо дома, заглядывая через ограду палисадника во двор.

   До сих пор неизвестно где и как находил свою добычу мой щенок. Много раз говорил с соседками, все клялись и божились, что ночью закрывают свою живность в курятниках. Грешным делом даже подумывал, что раз я без споров оплачиваю их потери, то результаты естественного падежа птиц от болезней они сознательно ночью подбрасывают мне во двор.
Но это так и осталось тайной.

   К году жизни собаки это ее увлечение прошло или, возможно, помогли меры воздействия за проступки.

   Наступила осень и я начал возить собаку в лес. Оказалось, что для того, чтобы натаскать собаку на тот или иной объект промысла,  мало одного желания.

   Нужно огромное терпение и настойчивость, согласие на ущемление своих интересов и возможно потерю для себя одного охотничьего сезона. Если в генах собаки не выявится природный дар для выполнения своего предназначения. Но об этом в  следующем  рассказе  о  второй  собаке.                                                                  

   Все это я не понимал тогда по молодости лет. Потеря целого охотничьего сезона было бы горьким разочарованием на весь предстоящий год. За свою прошедшую жизнь мне не довелось работать ни на одной шахте с 5-ти дневной рабочей неделей с двумя выходными, поэтому за каждый час пребывания в тайге приходилось отказываться и от сна, и от отдыха. А если в воскресный день сезона распоясывалась непогода – это было настоящей трагедией.

   Возможно еще потому, что плохо зная местную тайгу, мы с собакой выезжали на места, где водились только рябчики. Собака разгоняла их, оставляя меня без добычи. Не уходила от меня далеко на поиски, часто возвращалась ко мне, будто проверяя где ее хозяин, не бросил ли он ее одну в лесу.                              

   У меня заканчивалось терпение, я начинал сердиться и покрикивать на собаку. И к концу сезона она по тайге стала ходить, можно сказать, сзади меня.  К  своему горькому разочарованию понял, что потерпел полную неудачу. Так до конца и, не поняв всех причин произошедшего, не снимая своей личной вины.  

   Вообще-то, по стати собака не была похожа на классический тип лайки. Была рослой с белым окрасом шерсти, хвост не особо был завит крючком.
   Как к преданному другу человека претензий к собаке не было. Она просто была хорошим сторожевым псом.

   Когда старший сын Сергей играл около дома вместе с другими соседскими ребятишками, она, молча, подбегала к ним и толчками мощной груди валила на землю ближайших к Сергею мальчишек, будто защищая его от их нападок. Не лаяла и не кусала. Растолкав испуганную ребятню и будто  понимая, что так делать нельзя и ее за это могут наказать, виновато скрывалась с глаз куда-то.

   Соседи начали жаловаться, что собака пугает их детей и поэтому, когда знакомый попросил отдать ему ее на таежную пасеку, а это был какой-то выход, скрепя сердцем, согласился.

   Собаку увезли на грузовике за 60 км от рудника  по  тракту, но через неделю она прибежала домой с обрывком веревки на шее.
Как она смогла найти обратную дорогу, и какое чутье привело ее назад, непонятно.

   С моей стороны это было просто предательством по отношению к собаке и чувство вины не покидает меня до сих пор.

   Многие бы назвали это слюнтяйством, но у меня свое восприятие мира, свои мерила благородства и подлости.