форму инквизитора.
— Да, — кивнул тот. — Я могу остановиться здесь на ночь?
— Что за вопрос? — улыбнулся священник. — Мне только нужно закончить здесь, а потом я накормлю Вас ужином.
— Я вымету сор, — Юриж приблизился к священнику и протянул руку к метле, — а Вы займитесь свечами. И у меня лошадь.
За домом священника оказался небольшой хлев на два стойла. В одном обретался ослик, по всей видимости, любимец настоятеля, а второе пустовало. Лошадь инквизитора разместилась там вполне вольготно, и Юриж спокойно оставил ее спать.
За ужином настоятель рассказал кое-что интересное: пару месяцев тому назад приходил в деревню колдун, чудеса показывал. К ночи ушел через северные ворота, а оттуда только на север и идти — вдоль дороги чащоба непроходимая. С ним двое смутьянов ушли, да о них никто особливо не горевал. А вот через пару дней, назвавшись инквизиторами, пришли в деревню трое. А на самих формы один комплект, и тот не весь. Девку одну чуть не попортили, да не успели — смекнула стража, что самозванцы они. Настоящие-то инквизиторы первым делом в храм идут, а не в харчевню, да на девок и вовсе не смотрят...
— Бандиты эти где? — сузил глаза Юриж.
— Так у городового старшины в холодной сидят, — отозвался священник. — А тебе на что?
— Форму они где взяли, знать хочу, — процедил инквизитор, завершая ужин.
Священник рассказал, где искать дом городового старшины, и Юриж, приготовив документы, двинулся туда. К его удивлению, городовой старшина не спал, а ждал его у двери в дом. Юриж остановился в свете факела, что держал стражник у крыльца, давая себя рассмотреть. Старшина пристально изучил его и пригласил следовать за собой.
— Я их из своего города не выпущу, — процедил мужчина, входя вместе с инквизитором в караульное помещение. — Мы их казним.
— Их — это самозванцев? — буднично поинтересовался Юриж. — Их и из холодной выпускать не надо. Я только выясню, откуда у них форма, и всё.
— А если они из ваших? — сощурился старшина.
— Если это так, то я казню их сам самым жестоким из известных мне способов, — твёрдо проговорил инквизитор.
Холодная была таковой во всех смыслах — тюрьма находилась в подвале дома старшины и являла собой клетку и толстых прутьев, пол которой был плохо прикрыт полусгнившими досками и соломой. Трое заключенных в одних нижних рубахах и подштанниках лежали на циновках, прижимаясь друг другу, чтобы не окоченеть.
Юриж поморщился — запах стоял отвратительный. Пахло потом, хотя и неясно было, как здесь можно было вспотеть, кровью и испражнениями. Инквизитор достал чётки, чтобы немного успокоиться, но омерзение не желало уменьшаться, и он убрал их обратно.
— Запри дверь наверх и выводи мне их по одному, — недовольно процедил Юриж, меняя белые матерчатые перчатки на черные кожаные.
— Вот Вам первый, — хмыкнул городовой, вышвырнув одного заключённого под ноги инквизитору, когда дверь наверх была заперта. — Он у них за главного.
Юриж присел, взял парня за воротник и приподнял. Тот был, казалось, без сознания, но после пары звонких пощечин пришёл в себя. Инквизитор выждал, пока взгляд парня сфокусируется на нём, оттолкнул спиной к решётке клетки, заставляя сесть, и только тогда заговорил.
— Лучше сразу скажи мне, где вы взяли форму, — от этого голоса не по себе было даже старшине.
— Или ты убьёшь меня? — как в пьяном угаре отозвался парень. — Уж сделай милость.
— Я инквизитор, — лицо Юрижа озарилось хищной улыбкой, — я знаю много вещей, которые намного страшнее смерти. Тем более, из-за вас мне не удастся сегодня выспаться...
Сустав первого пальца был с хрустом вывернут. Парень побледнел, чуть изменился в лице, но ничего говорить по-прежнему не собирался.
— Подумай. У тебя есть ещё семнадцать суставов на пальцах, — снова раздался хруст. — А нет, уже шестнадцать.
— Это почти не больно, — с нажимом, будто убеждая самого себя, проговорил заключённый.
— Даже не думай терять сознание, — прошелестел Юриж, выворачивая сразу три пальца.
Пару минут раздавался только хруст, а потом и тихие стоны парня. Как бы он не старался сдержаться, боль всё же была сильнее, и терпеть её молча почти не представлялось возможным.
— Все начинают говорить, — тихо заметил инквизитор. — Одни раньше, другие позже...
Теперь звук был другой. Юриж начал ломать пальцы. Один за другим, каждую фалангу, скручивая и выгибая каждый палец.
— Перестань... — неожиданно взмолился парень. — Я все скажу, только остановись...
— Рассказывай, — заворживающе-леденящим голос проговорил инквизитор.
— Мы нашли убитого инквизитора... — раздался хруст еще одного пальца. — Ау... — на глаза заключённого навернулись слёзы. — Спящего. Он спал... Мы убили его и ограбили.
— Где? — тем же тоном поинтересовался Юриж.
— К югу. Часах в пяти пешком, — быстро ответил парень.
Инквизитор швырнул искалеченную руку заключённому в грудь и поднялся, рывком подняв и его. Старшина только успел открыть дверь клетки, прежде чем парень полетел туда. А инквизитор направился к лестнице наверх неспешными шагами с вновь перекошенным от омерзения лицом.
Старшина поспешил отпереть дверь перед ним, и они вернулись в караульное помещение. Инквизитор неторопливо сменил перчатки вновь на белые и только после этого обратился к старшине.
— Когда ты собирался их казнить? — будничным тоном, будто беседуя о кренделях из захудалой булочной, поинтересовался Юриж.
— Я думал, что прежде нам нужно мнение кого-то из Церкви, раз такое дело... — старшина, казалось, растерял уверенность в себе.
— Завтра на рассвете подойдёт, — кивнул инквизитор. — Как осквернителей Церкви, их полагается сжечь.
— Сжечь? — переспросил старшина. — Они же всего лишь мальчишки... Глупцы!
— Они убили инквизитора, — фыркнул Юриж. — И ты сам говорил, что хочешь этого. Поэтому на рассвете я сожгу их. Подготовьте костёр.
Спорить было бессмысленно, и потому старшина, тяжело вздохнув, отдал приказ подготовить место казни. Юриж подумал, что было бы хорошо сейчас вернуться в дом священника, но вместо этого отправился на площадь, где уже носились стражники. У всех них были заспанные лица — похоже, многих вытащили прямиком из кровати. Всюду были стражники: они суетились на площади и окрест неё, устанавливали столбы, таскали дрова, хворост и масло. А инквизитор стоял в стороне и следил за луной, что неторопливо ползла на запад, неотвратимо приближая восход солнца.
Едва забрезжил рассвет, люд со всей деревни потянулся в церквушку. Многие наблюдали последние приготовления на площади, иные спрашивали друг у друга, для чего всё это. Кому-то ответил стражник, что настоящий инквизитор желает сжечь тех самозванцев, и эта весть быстро разнеслась по толпе. И после утренней молитвы вся деревня собралась на площади, где к столбам уже были привязаны бандиты, а хворост и дрова под их ногами стражники поливали маслом.
— Замерзли в холодной? — прошелестел Юриж, шагая за спинами осуждённых. — Сейчас отогреетесь...
Толпа шумела и галдела, пока инквизитор звонкими пощечинами приводил бандитов в чувство. Белые перчатки быстро испачкались об их неумытые лица, и Юриж снял их, поднявшись на помост.
— Бог им судья, — начал инквизитор, и толпа затихла. — Лишь он может отправить их в Ад или в Рай. Но я здесь для того, чтобы Он смог решить, где обретаться этим душам, — Юриж сделал небольшую паузу, ожидая, пока факел в его руке зажгут. — За убийство инквизитора, за попрание законов Церкви, за прелюбодеяние, за самопровозглашение в сан инквизитора я, инквизитор Юриж из высшего состава Инквизиции при кардинале, приговариваю этих несчастных к смерти через сожжение на костре.
Факел из рук Юрижа упал на хворост вместе с парой его перчаток. Среди инквизиторов ходило поверье, что если сжечь свои перчатки вместе с приговорёнными, это поможет очистить их души. Простой люд таких тонкостей не знал, и потому подобный жест расценивался ими или как брезгливость, или как выдача билета на строжайший Суд Божий.
А Юриж надел новые перчатки и поспешил убраться из деревни дальше на север, покинув место казни под вопли заживо сжигаемых людей. «За два месяца он мог уйти очень далеко... — размышлял Юриж, когда частокол деревни уже скрылся из виду. — Хорошо бы, он и правда остановился в пещерах...»
Останавливаться в лесу инквизитору не хотелось, особенно в свете того, что спящего инквизитора могут так запросто прикончить. Впрочем, Юриж имел очень чуткий сон, и его вполне мог разбудить любой шорох. И это было еще одной причиной, по которой он не хотел ночевать в лесу. Потому пришлось пустить лошадь рысцой — инквизитор рассчитывал до ночи добраться до следующей деревни.
Храм здесь был больше, хотя названия этого все равно не оправдывал. Настоятель был щуплым мужчиной в летах, который рассказал, как обстоят дела в деревне, накормил Юрижа и уложил спать. От него же инквизитор послал сокола с запиской о том, что два месяца назад был убит и ограблен инквизитор. Пусть виновные уже наказаны, тело должно было быть похоронено по всем правилам.
Наутро Юриж покинул старца выспавшийся и отдохнувший. Так спокойно, как в этой деревне, бывало не так уж часто. А потому он не знал, когда в следующий раз нормально поспит и поест. К тому же, оказалось, что колдун побывал и здесь, тоже показывая какие-то чудеса. Правда, здесь после его ухода бед не приключалось. И он тоже направился на север, в сторону женского монастыря, что почти у границы, в предгорье.
«Всё сходится, — думал Юриж, подгоняя кобылу. — Там, за монастырём есть пещеры, где когда-то база разбойников была... Навещу монастырь, оставлю там лошадь и дальше уже пешком». Инквизитор торопился, опасаясь за монахинь — не только смутить их умы, но и надругаться над их преданностью Богу этот колдун вполне мог. А это было бы уже совсем непростительно.
Солнце окрасило дорогу и лес закатными красками, когда Юриж остановился у ворот монастыря. Он глухо постучал, и дверь открыла пожилая монахиня. Она пристально осмотрела инквизитора, взяла за руку и повела за стену. Юриж нахмурился, припоминая, почему все здесь молчат. И вспомнил — от рассвета до заката в этом монастыре не разрешалось говорить. Как раз этот момент солнце село, а монахиня привела его в конюшню и указала на свободное стойло. Инквизитор сам устроил свою лошадь и вышел из хлева. Там его ожидала настоятельница.
— Чем обязаны? — тепло улыбнулась она.
— У меня небольшое дело неподалёку, — улыбнулся в ответ Юриж. — Если позволите, я оставлю здесь лошадь ненадолго.
— Конечно-конечно, — закивала настоятельница. — Мы будем только рады. Вы переночуете у нас?
— Бог не велит заниматься делами ночью, — отозвался инквизитор, отмечая, что допрос убийц инквизитора надо бы замолить.
— Идемте ужинать, — женщина сделала приглашающий жест. — Потом Вы сможете помолиться в часовне, и я отведу Вас в келью.
— Благослови Вас Бог, — слегка поклонился Юриж и пошёл вслед за настоятельницей.
Ужин с монастырской кухни был скуден, зато горяч и не жёсток. Юриж даже согласился выпить немного вина, которое, по словам настоятельницы, здесь же и делали. Вино показалось инквизитору кислым, кислее даже того, что давали в казарме, но он лишь
