Командировка

была фатальная ошибка!  Еще минута, и Ирина резко встала и ушла в свою постель.  Я понял, что потерпел крушение.
 
Да, крушение такой длительной осады – огромная потеря, но надо было, всё же, поспать,… хотя бы, несколько часов, ибо провести заключительное заседание Государственной комиссии, аргументированно доложить её выводы, ответить на вопросы и дать рекомендации руководству «Уралмаша» возможно было сделать лишь с ясной головой.  А с этим было плохо!  Очень плохо!  Через четыре часа зазвонил будильник, и я стал одеваться.  

Ирина лежала на своей постели лицом к стене и не подавала признаков жизни.  Я понимал, что она устала, и дал ей возможность полежать до последнего.  За 15 минут до выхода, я подошел к ней и предложил одеться.  Она, видимо, не спала и рывком повернулась на спину.  

- Я никуда не пойду!  Я не в состоянии что-либо делать! - с надрывом проговорила она…  Помню, что я пытался объяснить ей, что протокол заседания Государственной Комиссии требует её присутствия, но… - безуспешно!  Тогда я одел свое шикарное английское двубортное пальто, немецкую широкополую шляпу, взял папку с документами и направился к выходу… Вдруг до меня донеслось её тихое:  

- Юра!  Подойди ко мне!

Я подошел к её постели, и она поманила меня своим пальцем, а когда я наклонился к ней, Ирина выпростала из-под одеяла свои тёплые, пахнущие молодой женщиной руки, и крепко охватила ими меня за шею.  Одно мгновение - и она начала неистово меня целовать своими мокрыми, пухлыми губами, орошая мое лицо своими солеными слезами...  Моя шляпа смялась и укатилась куда-то за кровать, а Ирина, целуя, всё бормотала что-то невнятное.  Ещё минута, и до меня дошел смысл говоримого ею:

- Поласкай меня там…  

Пока я соображал что-к-чему, она схватила мою правую руку и потащила её к себе между ног…   Не смею описывать мои доподлинные ощущения!  Скажу лишь, что никогда не забуду тех содроганий и вскриков, которые могли разбудить даже мёртвого в тот утренний час…  Накрахмаленный  манжет моей сорочки и крупная запонка, видимо, больно царапали её, так как она, временами, выталкивала мою руку прочь, но, через мгновение, помещала её на прежнее место.  Продолжалось это неистовство минут пять, а может - десять, а затем закончилось её бурным оргазмом - настоящей «пляской святого Витта».  Множество непроизвольных сокращений мышц её рук, ног, шеи и головы, и даже судороги всего тела, потрясли меня до глубин сознания, но, вскоре, - она затихла.  Еще, какое то время, Ирина прижимала мою голову к своей груди, а затем разжала руки и с тихим вздохом распласталась на постели.  Я нащупал за кроватью свою смятую вдрызг шляпу и, поровняв её, кое-как, водрузил её на свою неприкаянную голову.  

В машине уже находились начальник испытательной лаборатории завода и специалист по вибрационным испытаниям – женщина.  Она взглянула на меня и молча протянула мне свое зеркальце.  В нём я увидел измочаленное и перепачканное тушью для ресниц лицо - своё лицо, если можно назвать лицом то, что я увидел в зеркале…  Естественно, я не обязан был давать этим людям, какие либо, объяснения, но моим попутчикам и так всё было ясно.  Для проформы меня спросили, где, мол, Ирина, на что я ответил: «Она заболела!». Думаю, что авторитета мне и моей очень серьёзной фирме этот случай не прибавил.  Но, Бог с ним!  Специалистом я был - одним из наилучших в области измерений, испытаний и сертификации продукции, да и полномочия мои были высокими.  Не очень - то и повякаешь в мою сторону!  И, вообще, не стоит забывать, что во всяком деле следует искать, прежде всего, Женщину!   Как говорится: «Cherchez la femme!».