Израильская весна

порой недостает,
Но я о жизни думаю не меньше,
И, как и он, я знаю – все пройдет.

Его любили женщины и Бог,
Он многого хотел и много смог,
Меня он учит быть открытым к людям.
Я ездил в Соломоновы края,
Там чуть счастливей стала жизнь моя,
Он обещал – еще счастливей будет.

А парк оказался хорошим. До его открытия они познакомились с парой из Украины и выпили с ними пива. Вместе и пошли на все аттракционы подряд. Копи царя Соломона с историческими персонажами,  двигающимися и говорящими, разного рода выскакивающие страшилки, аттракционы на ловкость, логику, водные горки. Было интересно и весело.
В аэропорту, увидев ее иорданские бусы и бедуинскую подводку глаз, их долго расспрашивали про поездку в Иорданию. Но они заранее условились говорить только правду, чтобы не поймали на разногласиях и не заподозрили в чем-то. Долетели и добрались до гостиницы без приключений.
Конечно, гуляли, сидели в кафе на теплой ночной улице, пили вино. Он чувствовал, что она уже собирается в комок перед Москвой, расслабленность заканчивалась. Любовь тоже была прощальной. Они как будто старались добрать ее по максимуму, не зная, что будет дальше.

Эпилог 1

После возвращения в Москву они несколько раз встречались. Он пытался строить какие-то совместные планы, понимая, что они малореальны. У нее было много своих дел, про которые она ему почти не рассказывала. Он о многом догадывался, но, как и раньше, ни о чем не расспрашивал. Отношения с ней по-прежнему не соответствовали привычному и комфортному для него доверительному типу, а изменить их у него не получалось.

Она гоняет наотрыв
На черном мерине.
Она как будто вне игры
И выше времени.

Она летает отдыхать
На риф с дельфинами.
Ее роскошная кровать
Почти невинная.

В стремленье к счастью и добру
Она отважная.
К ней Бог приходит поутру
Незримым стражником.

Это стихотворение он написал сразу после возвращения, еще до остальных израильских. Оно ей очень понравилось. «Как ты высокопарно обо мне» - была фраза.
Потом еще одно, полное романтического весеннего настроения.

Весна каждый раз другая.
Вдыхаю и пью её,
И с нежностью принимаю
Все новое, как своё.

Трава, облака и люди
Иные в который раз.
И счастье новое будет,
Любовь уже ищет нас.

Секс или любовь при встречах были великолепны, как и в Израиле. Секс с ним ей очень нравился и она ему про это неоднократно говорила. Возможно, это было единственное, что тянуло ее к нему. Она даже стала чуть искренней и призналась ему, что он поднял ее женскую самооценку до небес. Он был очень рад и гордился этим.
Однажды он подарил ей очень эротичный цветок – антуриум. Она пересадила его в больший горшок и поставила на подоконник возле входа в дом. Мысли у него уже тогда были – «не будет тут меня, так хоть цветок красивый останется».

Я подарил тебе антуриум,
Цветок открыто-эротичный.
Своей фаллической фигурою
О нашем сокровенно-личном
Напомнит он, когда уже меня
С тобой давно не будет рядом.
Цветы любви сильнее времени.
При входе слева. Расскажи, как там он?

Но ее неискренность и скрытность все чаще вызывали недоумение и наводили на размышления – стоит ли вообще общаться с человеком, который тебе не доверяет. Он никогда не смотрел чужие телефоны и компьютеры, даже если разрешали. А она могла перевернуть телефон экраном вниз, когда он приближался. Или выдернуть соединительный кабель, когда его ноутбук стал что-то автоматически скачивать с ее планшета. Это было слишком демонстративным проявлением недоверия.
Она не была меркантильна в привычном смысле слова. Но незаработанные деньги, которых у нее было намного больше, чем у него, явно сдвинули ее сознание. Она могла, совершенно не задумываясь, подчеркнуть – я это могу, а ты нет. Его материальное положение было лучше, чем у большинства женщин, с которыми он встречался. Но у него и в мыслях не было как-то это демонстрировать, он считал это непорядочным. Для нее же это было в порядке вещей.
Одновременно вышло наружу еще одно ее качество, о котором в Израиле он не догадывался. Психологическая неуравновешенность. Однажды, когда она собралась в первый раз приехать и уже ехала к нему, вдруг неожиданно развернулась на середине дороги. Позвонила и сказала, что не приедет никогда. Это было первое окончательное расставание.

Тела совпадают часто,
Но души гораздо реже.
А тело с душою вместе
Мне придется считать чудом.
Почти получилось счастье,
Но где-то ошибка. Где же?
Я буду с судьбой честен,
Я дальше искать буду.

После этого он поставил внутренний ограничитель к дальнейшему сближению, он умел это сознательно делать, когда не видел перспективы в отношениях. Она как-то сказала, что боится залипнуть. Он не боялся, но не видел смысла продолжать бег в тупик.
Они несколько недель не общались. Он писал ей письма, и она во время одного из немногочисленных приступов искренности призналась, что все читает. В голове крутились стихи. Он умел уговаривать женщин и рассчитывал на эту свою способность. Впечатления от Израиля были настолько выше и сильнее всего, что у него было раньше, что даже ограничитель не полностью работал. Он продолжал думать о ней.

Уже привык к подаркам и потерям,
Последний год был изощренно щедр.
Я много ездил, всех любил, всем верил,
Чуть больше, чем был должен. И на время
Приблизил суть людей и смысл вещей.

Сейчас в раздумье – продолжать ли гонку
За зыбким счастьем в новых городах,
Или немного посидеть в сторонке,
Коснуться внучки щек. И у ребенка
Учиться жить с надеждою в глазах.

Чтобы отвлечься, он стал отвечать на письма с сайтов знакомств, привез к себе жившую неподалеку женщину. Секс с ней получился, но был каким-то вялым, воспоминания об Израиле мешали. Женщине он не понравился, но ему это было абсолютно безразлично. Он не чувствовал моральных обязательств, каждое расставание с ней было последним.
После очередного последнего расставания он задумался – что же в ней так его привлекает? И пришел к странному выводу, что самые яркие впечатления у него остаются от встреч с женщинами, у которых чрезмерно ранимая, чтобы не сказать больше, психика. Разумеется, тут же написал про это веселое и злое стихотворение.

Провел анализ. Вышло, что цепляют
Некрепкие на голову подруги.
С обычными - все в кайф, но не до краю,
Со странными – наотмашь буги-вуги!

Наверно, надо иногда отвлечься –
Махнуть в Израиль, трахнуть балерину,
Десяток вирш наплакать ей в надплечье
И, отдышавшись, в прошлое задвинуть.

Простые все-же ближе и надежней,
Без лошадей, отмазок и истерик.
Я улыбнусь слегка побритой рожей
И перестану открывать Америк.

Несколько раз за время перерывов в отношениях с ней заезжали старые подруги, с которыми он был полностью откровенен и которые были откровенны с ним. С ними все было хорошо, они вели разговоры по душам, часто переходящие в секс.

Она – почти сестра. Порой в постели
Мы больше говорим, чем чтим интимность.
В ее знакомом и открытом теле
Взаимопониманье  засветилось.

Она всегда придет, всегда поможет,
Притащит пирожков и ляжет рядом.
Конечно, я ей помогаю тоже
Почти любовью, скрытой братским взглядом.

Эпилог 2

Как-то раз, после одного из его странных провоцирующих статусов в скайпе, («Houston, We've Got a Problem») она позвонила сама и сразу оборвала звонок. Видимо, она беспокоилась за него, это обнадеживало. Он понимал, что при ее закрытости для нее этот звонок сродни подвигу. Они поговорили, еще раз встретились и еще раз расстались.

Ну, я снова ушел
Размышлять и одалживать мудрость
У рассветов, людей и давненько нечитанных книг.
Посижу в тишине и увижу, что солнце проснулось.
И поверить смогу, что еще я совсем не старик.

Молодая душа и пока безотказное тело,
Только мысли о жизни, порой наводящие грусть.
Завтра утром обратно -
К друзьям, отношениям, делу,
Продолжая извечный и все-таки радостный путь.

Иногда она отвечала на сообщения, и они все-таки встречались. После угощения экзотическим мраморным мясом он попросил ее провести экскурсию по огромному дому, по которому ходить самостоятельно он считал не совсем этичным. Экскурсия началась и закончилась в ее спальне. Он был очень доволен этим.

Ты угощаешь мраморным мясом.
Мясо, конечно, только пролог
К солнечной спальне, к тихому часу,
Громкому часу любви напролом.

На простынях переплавятся в мрамор
Наши кипящие страстью тела.
Толика счастья будет той самой,
Что нам судьбинушка недодала.

И обжигающим мраморным мясом
Мы наконец-то друг к другу прильнем.
Ты улыбаешься, значит, согласна.
Мясо чуть позже. Дай руку, пойдем!

Однажды ночью они говорили по скайпу. Она выпила шампанского из подаренного им в Израиле бокала с сердечком (второй такой же он случайно разбил еще в гостинице). И после этого устроила ему трехчасовую истерику. Пыталась учить его жизни, предъявляла странные претензии. Он хотел ее успокоить, но она была невменяема. Это шло вразрез с его спокойными и гармоничными отношениями с миром и людьми. Он знал, что она ходит к психологам, посещает какие-то тренинги. Видимо, это мало помогало.
Включив весь свой большой жизненный опыт и умение убеждать, он старался объяснить, что помощь близких неравнодушных (в идеале любящих) людей намного нужнее и действеннее любых психологов и тренингов. В Израиле была же она спокойна и счастлива.
В другой раз он хотел подсказать, что ей стоит изменить в себе, чтобы достичь душевного равновесия и спокойствия. Но она не воспринимала  его слова или они рождали у нее противодействие. У нее был странный, местами перевернутый с ног на голову, но достаточно прочно сложенный внутренний мир. И много комплексов. Внутрь своего мира она его не пускала, как он ни пытался помочь. Отношения явно близились к закату.
К нему она один раз все-таки приехала. Сделала вид, что не ужаснулась его полуразваленной квартире, приготовила еду, помыла посуду. Они вместе залезли в ванну, потом перешли на кровать.

Ночь кончилась. Она была чудесной.
Ты улыбнешься нежно и устало.
Подносик с кофе тихо я поставлю
На самое твое святое место.

Подбритый ёжик между стройных ножек
Доволен, сыт и капельку натружен.
Он был мне нужен, я ему был нужен,
Он и сейчас меня еще тревожит.

Немного кофе, просто поваляться,
Целуясь и ласкаясь ненароком.
Любовь была, и ночь была ей сроком.
Чуть позже счастье будет продолжаться.

Секс был потрясающим. Наверное, даже более ярким, чем в Израиле. Неоднократные совместные оргазмы выводили наслаждение на какой-то новый абсолютный уровень. Утром она призналась, что почти не спала. Лицо у нее было счастливым. Он еще не знал, что это был последний раз.

Обновление

Я скачал обновление с сайта весеннего солнца,
Я зашел на забытые форумы счастья и новых идей,
Я уже был уверен – она непременно найдется
В тайных чатах красивых и чувственно-чутких людей.

Мой компьютер не вис. Эта майская перезагрузка
Запустила какие-то юные драйверы в нем.
И она, подарившая нежно пароли и чувства,
На рабочем столе и в трепещущем сердце моем.

Но в этом стихотворении он преувеличил действительность – никаких паролей она ему не давала, а чувства проявляла очень редко. На рабочем столе его ноутбука ее фотография, сделанная во время первой ночи в Израиле, на самом деле стояла