ЭГОМАНЫ

           Маленькая Вика, огорчённая ссорой родителей, сочинила стишок.
                                           До чего безрукий папа,
                                          Уронил тарелку на пол.
Мама прочитала поэтический шедевр, лицо её покрылось алыми лепестками нежных роз.
- Федя, иди скорее сюда. Ну, что ты там копаешься? Скорее…. Наша дочь поэтесса.
Какие умные, проникновенные стихи! Не зря говорят, посуда бьётся к счастью.
- Ну, ты, дочка, даёшь! – выдавил довольный папа.
Чрезмерная похвала растеклась по неокрепшей душе и поселилась в ней навсегда.
Стихи, гонимые ветром честолюбия, осенними листьями посыпались на головы окружающих. Учительница хвалила, подружки завидовали, а классный красавец Алёша по прозвищу Дон Жопан, что особенно приятно, сказал: «Вика, ты не Ахматова, ты Ахяркова!»
Первая публикация в городской газете, скуплена и раздарена родным и знакомым. И мечты, мечты, мечты….
           Как давно это было. Сегодня Виктория Фёдоровна в литературных кругах города видная поэтесса. У Виктории 2-3 сотни не изданных стихов написанных не только ямбом и хореем, но и другими стихотворными размерами. К советам поэтессы внимательно прислушиваются начинающие. К сожалению, в далёкой юности в литературный институт не прошла по конкурсу. Там ценят не талант, а грамотность, которая давно не дружит с Хохляндией. У неё взрослый сын, подхваченный волной перестройки, претендент в олигархи.
Пишущая братия, где, что не рифмоплёт, то гений, держит её в середнячках. Но вдруг явление Христа: Вика одна из первых издаёт за свой счёт книгу стихов. И какую! Твёрдая обложка сияет, как радуга, а над картинкой крупными буквами имя и фамилия автора и название «Сто стихов о любви». Внутри каждый стих, как новорожденный младенец упакован в сказочные одежды из картинок, вензелей и фотографий. Мы чахнем от зависти. А как иначе, придраться просто не к чему. Правда стихи об одном и том же, но разными словами. Но самое главное: тираж тысяча экземпляров.
- Такой тираж нужно распространять в Москве, Ростов слишком маленький город, чтобы найти тысячу дураков, готовых купить эти фантики, - ляпнул, не подумав, Апушкин.
- Ты абсолютно прав, тысячу сборников твоих стихов распространить в Ростове не возможно, а мои все разошлись мгновенно, осталось три десятка подарочных. Тебе не хватит, - парировала Вика.
- Врёт, - шепнул Сергей и все, кто слышал, с ним согласились.
Но разведка доложила: «Не врёт». Сын после очередного совещания вручил сотрудникам по стопке со словами: «Книга стоит сто рублей. Гоните деньги». Кто-то возразил:
- Что я должен их продавать?
- Зачем продавать? Подари друзьям. Думаю, не разоришься.
На жадного зашикали.
- Да я что, я ничего…. Просто спросил.
Свобода! Вслед за Викой почти все литгрупповцы стали печатать сборники своих стихов,  рассказов и даже романов: умные 100-200 экземпляров - для друзей, глупые 500 и более «издавать под кровать».
Вдохновленная удачей Вика пошла дальше, она штурмует Союз писателей.

           Банальный блат плюс хитрость лиса
           И влез в Союз поэт Евсей.
           Писатель он от слова писать.
           Как жаль, что писать могут все!

В Ростове теперь два Союза писателей: в первом самая распространённая фраза на приёмном собрании: «Иван Игнатьевич, как Вы могли… это же не в какие ворота! Вам надо ещё работать, работать и ещё раз работать…». И не принимают. Во втором: «Как ловко подметил! Нет, у Вас непременно талант!..» И принимают в Союз писателей. То ли по глупости, то ли по убеждению Вика пошла в первый и пролетела. Надо бы подмазать, кого следует, но сын разорился, а на трудовые не разгонишься. Хватка у сына была, но нравственное воспитание несовместимо с олигархией.
Председатель первого Союза писателей по секрету сообщил: «Виктория Фёдоровна, не расстраивайтесь, найдите пишущую подругу и создайте «Союз двоих». Закон позволяет. И удостоверения можно сделать красивее наших».
Как-то на очередном заседании литгруппы я не подумав, ляпнул: «Мы, графоманы…».
Виктория приструнила меня:
        - Не говорите обо всех, говорите о себе.
        - Кто, по-вашему, графоман, а кто писатель? – поддержала Вику подружка.
- Лет сорок тому назад, спеша по служебным делам, заскочил домой перекусить. По радио актёр выразительно читал чей-то рассказ. Суть. Зима. Снег. Сильный мороз. Командир посылает солдата-автоматчика обнаружить и устранить порыв на телеграфной линии. Солдат нашел место обрыва, одел кошки и полез на столб устранять неисправность. Автомат остался внизу на снегу. В это время стая голодных волков окружила столб. Солдат коченеет, а волки ждут. Мне надо бежать по делам, а чтец тянет напряжение. Пришлось уйти, не дослушав. Вот уже сорок лет я вспоминаю рассказ с мыслью: «Чем же всё кончилось?» Вывод: у вас в произведении это есть и вы – талант, или у вас этого нет и вы – графоман. Графоманы хором не согласились.
Кто-то, прочитав, скажет: «Ладно, она. А ты?» А что я? Вики до меня, как России до Марса: что ни старт, то авария. Рекорды существуют для того, чтобы их побивать. Издам я, пожалуй, 2000 экземпляров! Друзья отговаривают, но я их не слушаю. Вмешался Бог и денег не хватило. Я издал всего 1000 экземпляров. Иду по городу, все какие-то безразличные, подавленные. Никто не знает, какой поэтический шедевр ждёт благодарного читателя. А время, начало перестройки, рубль обесценивается с космической скоростью. Получается, что я издал сборник, чуть ли не даром.
Пушкина по количеству я давно обогнал. А по какчеству? Благодарные потомки ещё не сказали своё веское слово.
Захожу  в книжный магазин. Сборники знакомых поэтов уже лежат на полках.
- Вы принимаете сборники стихов на комиссию?
- Да принимаем. Необходимо внести первый взнос.
- Покупают?
- Не знаю. Пока ещё ни одной книги не продали.
Нет, думаю, я, как учил Владимир Ильич, пойду «другим путём». У меня бесплатный поездной на электричку, а в Таганроге пляжный сезон и меня там никто не знает.  
Чисто случайно на первые 20 страниц я поместил юмор с пошлинкой, народ клюнул, как плотва на червячка, и книга пошла. «Пошлость – королева популярности». Проходил я вдоль пляжа за два часа. Мой рекорд продажи 58 экземпляров, в другие дни поменьше, но через полтора-два месяца книга разошлась. Следующие два сборника издал по 300 экземпляров. Цену я установил по себестоимости, а ездить в Таганрог надоело.
Не могу не рассказать эпизод. День был пасмурный, народу на пляже мало. Иду навстречу два пьяных мужика. Предложил сборник. Один загорелся купить, другой категорически против: денег у них либо на бутылку, либо на книгу. Несколько раз уходили, но возвращались. Я игрок, мне важно было узнать, кто победит. Победил любитель стихов, и я подарил ему мой сборник. Обрадованный исходом противник, тоже долго хвалил мои стихи.
О, время, время! Нет, скорее всего, так было всегда.