СТРАНА ПЕТРОВИЧЕЙ

того? - отвечал я, бросаясь на решительный штурм.
Она не была уверена в своих силах, но, применив тактику "Блиц-криг", я подавил всякое сопротивление и вскоре получил-таки необходимое согласие.
Я навещал гробницу каждый день, а если мне не представлялось такой возможности, я передавал возлюбленной пламенный привет через седого хранителя трупов. Он был чудесным старикашкой и за бутылку "Тридцать третьего" портвейна брался передать послание кому угодно, хоть новопреставленному, хоть мумии Ленина, хоть Рамзесу Второму.
Я не видел причин, могущих помешать нашему соединению, но моя пыль стала рядиться в настоящий саван и пеленать себя с ног до головы в траурное покрывало. Кожа начала бледнеть и отдавать синевой, в голосе появились скрипучие нотки, а глаза то наливались кровью, то блекли, превращаясь в мутную гладь. Постепенно она начала лысеть, а речь приобрела ирреальный оттенок, и я с трудом путешествовал по лабиринтам ее путанных мыслей. То, что она стала произносить, не могло именоваться фразами, выражающими определенные мысли, это был набор странных нечленораздельных звуков, но в них явно чувствовался выпад в мой адрес. У меня наворачивались горькие слезы. Я убирался восвояси.
Наступал полный крах.
Как обычно я явился в склеп с тайной надеждой на просветление невесты, но, увы, та лежала без движения кучкой пыли...
Я догадался, что она безвозвратно ушла из нашего мира, и не мне возвращать ее...
Под сердце поместился неотесанный булыжник. Мне стало очень плохо от всего случившегося, но слова возмущения застряли в желудке, откуда исходил непрерывный гул...
И теперь я готовился к похоронам своей свадьбы...

                                                                       24.01.1990


===========================================================================================================


К К К

1999 год наступал на пятки году предыдущему, т.е. 1998. Прихрамывая на обе ноги от непрерывных войн и столкновений, сгибаясь под тяжестью не решенных проблем, двадцатое столетие подошло к конечному рубежу. Вместе с кровожадным веком в прошлое уносились социалистические революции и военные диктатуры, фашистские путчи и заговоры международной реакции. Все это вместе взятое принесло человечеству столько не исчислимых бед, что они перетягивали чашу весов на свою сторону. А если добавить ко всему природные катаклизмы, экономические кризисы, то напрашивается вывод, что за истекшие сто лет ничего хорошего не произошло. В общем и целом так оно и было. Но будущее уже заглядывало в окошко и подмигивало голубыми глазками, оскаливая молодецкие зубы. 1999 год бегал у крыльца, пытаясь отыскать щелку и беспардонно влезть в наш дом...
Минуло две недели со времени капиталистической революции в стране Петровичей, и народ начал по-тихоньку осваиваться с действительностью в новых исторических условиях. Три дня, которые потрясли мир, заняли свое место на скрижалях истории и вырвать их оттуда не смог бы даже пресловутый Краткий курс...
Но все еще продолжали действовать многочисленные не формальные движения, партии, полупартии и мелкие группировки.
В числе особо крупных, авторитетных и агрессивных был фронт ККК.
Официальные власти старались не замечать вылазки экстремистов, а министр юстиции нового кабинета правительства В.В.Скууфафилиус просто-напросто заявил по Центральному телевидению:
- Зарубежные средства массовой информации пытаются посеять панику среди нашего народа, выдавая единичные случаи диверсий молодчиков из так называемого фронта ККК за правило, а сам фронт за настоящую боевую организацию, способную чуть ли не на государственный переворот. "Кто, где, когда?" - примерно т ак можно расшифровать загадочную аббревиатуру трех К. Никто никогда не поверит, что бандиты из фронта ККК представляют реальную угрозу нашей демократии. Нет. Нет. И еще раз нет!!!
Но уже через день после этого выступления флаги фронта ККК появились на главной площади. Белые буквы на кровавом фоне отчетливо подчеркивали отнюдь не мирные настроения боевиков, и вскоре запылали кресты на Центральном проспекте столицы страны Петровичей и в близлежащих переулках.
ККК были повсюду.
Начались погромы, убивали узбеков и таджиков, пытали негров из дружественных недоразвитых стран.
Пылала страна Петровичей.
В.В.Скууфафилиус принародно застрелился на трибуне мавзолея Главного Петровича всех времен и народов со словами:
- Я не прав!
На следующий день власть в стране Петровичей захватили ребята из боевого фронта ККК.
Демократия сошла на нет...

                                                                  январь 1990


===========================================================================================================


СМЕРТЬ ПОД НАРКОЗОМ

Третья мировая война началась внезапно, как и предсказывал Генеральный Секретарь ООН. Все страны, владеющие ядерным оружием, ударили одновременно по странам третьего мира. Страна Петровичей также не осталась в стороне. Для стороннего наблюдателя это было эффектное зрелище; рушились села и города, сметались с лица земли целые государства. Взлетали на воздух плотины и электростанции. Воюющие стороны устроили настоящий ядерный фейерверк!
Грибы вырастали то тут, то там, и радиоактивная пыль неслась по планете.
А из глубинных шахт продолжали вырываться стратегические ракеты. Они отправлялись в путь, чтобы уничтожить всё оставшееся целым и невредимым.

В бункере №5 узнали о войне только в полдень, когда практически все на земле было стерто в порошок.
Хирург - профессор Петрович с тремя ассистентами: Валерой, Димой и Надей разрабатывал новые хирургические практики на маленькой обезьянке Коки. Коки стойко переносила порезы и проколы, ампутацию одних органов и пересадку других. Она находилась под наркозом!
Петрович взглянул на экран и побледнел:
- Мы погибнем, - прошептал он, указывая на бесплодные пустыни и руины городов. На поверхности не осталось ничего живого. Страна Петровичей больше не существовала.
- Ядерная война, о неизбежности которой все время твердили на Земле, свершилась! - сказал Дима и умолк под уничижительными взглядами коллег.
Надя плакала, закрыв лицо руками.
- Успокойтесь, друзья мои, - произнес профессор, - Человек приспосабливается к различным не благоприятным и самым экстремальным условиям существования. К тому же у нас имеется запас продовольствия на месяц, а при рациональном употреблении намного больше.
- Но когда-нибудь все это закончится, и мы умрем голодной смертью, ведь наверх выйти мы не сможем никогда! - вскричал Валера.
- Не спеши, мой мальчик! - хирург, казалось, был спокоен, - Мы умрем голодной смертью в том случае, если не придумаем ничего по-лучше.
Он улыбнулся.
Улыбка вселила в остальных робкую надежду...

...Остаток продуктов доедали в течении двух месяцев, при чем все мысли были направлены только на еду. Истощенные людиисподтишка злобно поглядывали друг на друга и на мониторы, показывающие ядерную зиму на всей поверхности внешнего мира.
Перевернули все в поисках съестного, но тщетно. Дима указал на обезьянку:
- Вот - наше спасение...
Профессор прищурился и всадил скальпель в сердце Коки.
Этого надолго не хватило.
Голод и страх шли рука об руку.
Пропал сон.
Через несколько часов пропали мысли.
Тупые лица не выражали никаких эмоций.
Петрович произнес слово:
- Нам необходимо выжить. Если не всем, хотя бы кому-нибудь одному...
Все молчали.
- Я предлагаю вот что...

На операционный стол по жребию лег Валера. Он был под наркозом.
Ампутацией ноги руководил профессор, а Надя подавала блюдо к обеденному столу...

Потом ноги лишился Дима...

Третьей была Надя...

Когда доедали мозг Дмитрия, оставшиеся в живых калеки, меньше всего напоминали людей.
И лишь профессор Петрович был во всеоружии. Его опыт оперирования был необходим всем без исключения...

Надя умирала безболезненно, как и юноши, она была под наркозом. Но не было надежды в глазах...

В последние дни хирург совершенно обезумел. Он ползал по бункеру №5 на четвереньках, глодал, валявшиеся повсюду кости и разговаривал вслух:
- Как же так!? Я не могу умереть! Я должен... должен...
Но силы оставляли его.
Хотя он был под наркозом.

Он умер, так и не вспомнив, что третью мировую войну придумал он сам - хирург Петрович - на десяти игровых компьютерах. Страсть к человечине погубила его...


=========================================================================================================


НОВОСТИ ИЗ СТРАНЫ ПЕТРОВИЧЕЙ

Решил Госконцерт страны Петровичей пригласить на гастроли в заморскую рок-звезду Оззи Осборна. Послали к нему своих представителей. Они и говорят:
- Вид у вас сценический не тот, который устроил бы Петровичей. Хорошо бы постричься.
- Отлично, - сказал Оззи, - постригусь.
- Костюмчик бы одеть, галстук повязать.
- Идет.
- Да и тексты и музыку слегка изменить. Патриотизьму нашего маловато!
- Изменю, - говорит рок-звезда.
- А имя! Что это за имя?
Оззи! НЕ по-нашему. Лучше - Ося, Иосиф. И фамилия...
Посмотрели представители, подумали и решили:
"Чем дорогую звезду выписывать, лучше Кобзона слушать".
Так Оззи Осборн к ним и не приехал.


===========================================================================================================


ВРАГ ЗАКОНА

                                             DUM SPIRO SPERO

Первого Мая Емельян Петрович Крапивцев совершил гражданский поступок. Он не смог выдержать террора в Палестине, в Тбилиси, Фергане, кровопролития в Нагорном Карабахе и др. горячих точках планеты и сжег красный флаг с серпом и молотом возле пивного зала под названием "Сосиски". И хотя с его стороны это была политическая акция, а сам он не употреблял спиртного, его увезла машина спецмедслужбы, в просторечии именуемая "хмелеуборочная". Борца за права человека доставили в вытрезвитель, приклеили на широкие цветастые трусы  бирку с номером 17 и поместили в просторную камеру с двумя десятками коек, на которых отдыхали несколько мужчин.
Емельян Петрович проявлял свое возмущение крайне агрессивно, не подбирая выражений, и сотрудники быстро отреагировали и перевели его в изолятор, где сделали "ласточку" и опустили почки.
На утро Емельяна Петровича отпустили, содрав штраф, но он не успокоился, а отправился по другим инстанциям требовать правосудия! Капитан с красной повязкой на рукаве внимательно выслушал просителя и приказал помощнику запереть Крапивцева в КПЗ до окончания праздников.
Тщетно стучал в дверь разгневанный диссидент, напрасно матерился и поносил на чем свети не разборчивых полисменов... Каждое его слово четко фиксировал протокол, и утром третьего мая он был направлен к следователю с формулировкой - подрывная деятельность.
Тщедушный лейтенант сочувственно пожимал плечами, жалостливо улыбался и понимающе поддакивал Емельяну Петровичу, что-то помечая в пронумерованных бланках.
Емельян Петрович разгорячился. Он сыпал статьями Конституции, цитатами Пленумов и Сессий, а также Съездов народных депутатов, распыляясь все больше и больше. Казалось, он вот-вот добьется желаемого, и несправедливость будет наказана. А уж работники вытрезвителя получат сполна, чтобы не подавно было!
Крапивцеву грезилось, что наша жизнь - жестокая и не справедливая - преобразится. Все к тому и шло, пока молоденький следователь не нажал кнопку под столом. Появились два сержанта угрюмого вида с опухшими красными лицами.
- В суд! - спокойно