чумазые беспризорные ребятишки. Последних, правда, гоняли милиционеры, но беспризорники, исчезнув на полчаса, вновь принимались шнырять среди прибывающей толпы пассажиров.
Подали состав, объявили посадку. Пассажиры загомонили, похватали поклажу и ринулись к своим вагонам, где в дверях их встретили неприступные, стоящие насмерть проводницы.
Большаков неспешно направился к вагону № 12, но попал в лихорадочную толчею мечущихся пассажиров. Оказалось, что нумерация поезда начиналась с хвостового, а не с головного вагона, как обычно. Началась неразбериха. Его подхватил и закружил людской водоворот.
Пытаясь вырваться на свободу, он не заметил, как со спины к нему на мгновение прилип молодой человек, чъю фотографию он видел в кабинете Макагонова. Капитан Клюев тут же отскочил от Большакова и исчез, растворившись в толпе.
Сергей не любил купе, ездил в плацкартном. Своё законное нижнее место он предусмотрительно уступил старушке-попутчице. Как только поезд тронулся и набирал ход, он залёг на верхнюю полку с потрёпанным детективом Чейза. Старинный кожаный портфель, с неимоверно раздутыми потёртыми боками, Сергей пристроил в углу в изголовье. Так оно будет надёжнее, мало ли что.
Читать расхотелось. Большаков стал бесцельно листать страницы. Память сама собой упорно возвращала его к тексту письма механизатора Плетнёва, из-за которого он, собственно, и трясся теперь в вагоне фирменного поезда “Курский соловей”.
Что бы быть точным, следует сказать, что письмо пришло на адрес редакции журнала “Тайная власть”, а уж редакция, в рамках договорённости с “общепитами”, переслала письмо в особняк. Собственно, так поступало большинство изданий, когда разговор в получаемой ими корреспонденции заходил об аномальных проявлениях.
Письмо тракториста Плетнёва, позвавшее Большакова в дорогу, как раз и относилось к числу подобных сообщений. Сергей “включил” свою феноменальную память и прикрыл глаза. Перед его внутренним взором сразу же поплыли печатные строчки отредактированного текста:
“Здравствуйте, уважаемая Редакция…”
«Ну, это мы пропустим, - подумал Большаков, - Давай дальше!»
“…Я работаю в совхозе “Путь Ильича”
«Так, хорошо, дальше… Ага, вот!»
“ …Ужинали мы на терраске, поздно уже было, часов одиннадцать, а то и поболее. Вышел я на крыльцо покурить. Зинаида, жена моя, принялась убирать со стола. Убралась и в хату зашла. А я всё на крыльце курю, да на звёзды поглядываю.
Вдруг одна звезда натурально полетела ко мне. Только я бросил папироску, как у меня ни с того, ни с сего сильно разболелась голова. Словно её сжал невидимый раскалённый обруч! И сердце у меня забилось быстро-быстро, и всего меня пот холодный прошиб…”
«Стоп, это мне знакомо. Такое случается, когда рядом зависает НЛО, - запомнил Большаков эту немаловажную деталь, - Но что там дальше?»
“…Сделалось мне тоскливо и боязно… Обхватил я голову руками и давай виски тереть. Сразу же отпустило и полегчало. Чудеса! Но, как оказалось, это были ещё цветочки! Та звёздочка, что полетела ко мне, остановилась прямо напротив крыльца.
Тут вижу я, что это и не звезда вовсе, а будто бы фара от трактора, присобаченная к странному предмету на вроде тумбочки. Удивился я, конечно, но не испугался! Стою себе, и разглядываю это чудо природы.
Размеры тумбочки, между прочим, следующие: высота - метр, ширина - полметра, толщина - сантиметров сорок … Сама вся из себя чёрная, и поблёскивает, словно антрацит. Сверху у неё выпуклость в виде половинки шара. Вроде как голова… И из этой “головы” изнутри, светит красный фонарь…
Потом, как-то уж быстро, появились четыре луча и пропали. Вместо них в воздухе повис светящийся блин, который сначала вырос до размеров колеса от телеги, а затем раскололся. Из осколков сложилась прозрачная женская фигура, одетая в нечто на вроде плаща-палатки с капюшоном на голове.
Глянул я на женщину, да так и ахнул! Это ж маманя моя родная, которую я похоронил два месяца тому назад… Позвала она меня по имени. Тихо так, печально…У меня аж сердце захолонуло!
- Маманя! - спрашиваю, - Вы ли это?
Отвечает:
- Я сынок - я сынок - я сынок…
- Здравствуй, мама!
- Здравствуй - здравствуй - здравствуй…
Вижу, рот-то она открывает и смотрит прямо на меня, но голос ейный доносится из тумбочки. Голос вроде бы на мамашин похож, но вместе с тем какой-то безжизненный, механический… Сама она прозрачная насквозь, словно заснятая на киноплёнку. Будто, значит, передо мной кино крутят, только не на экране, а прямо в воздухе…”
«Правильно мыслишь, Степан Иванович, - похвалил тракториста Большаков, - Только не кино это, а голография…»
“…Тут меня и осенило: это ж видеописьмо мне подогнали, от мамани от моей. Разволновался я, конечно, а сам знай выспрашиваю:
- Как всё это понимать, маманя? Зачем ты вернулась? Зачем нас живых смущаешь? Где ты сейчас вообще находишься? Как тебе там?
И вот что она мне ответила:
- Плохо-плохо-плохо! Душа-душа-душа похищена-похищена-похищена! Много душ-много душ-много душ… Спаси нас сынок-спаси нас сынок-спаси нас сынок!
От её слов, я прямо остолбенел. Ничего не понимаю. Не сдержался, закричал:
- Как так, душа похищена? Кем? Когда? Зачем?
Отвечает:
- Нелюди - эксперименты - лаборатория! Эксперименты - лаборатория - мучают! Мучают-мучают-мучают! Мучают - русские души - много! Русские души-много-злой город! Русские души-злой город-искусственная планета! Спасите нас-спасите нас-спасите нас!
Я поверил матери. Ещё удивился - простая колхозница, а такие слова как: ”эксперимент” и “лаборатория” без запинки шпарит.
А потом я осерчал очень. Это что же получается? Вкалывала маманя всю свою жизнь, горбатилась на государство, а оно ей мало что мизерную пенсию назначило, так ещё и после смерти покою не даёт. Дозволяет каким-то нелюдям над мёртвыми измываться, покой их беспокоить, души умерших тревожить…
Это когда же такое было в России, не припомню? Ну, думаю, погодите у меня! Счас допытаюсь у мамани поподробнее, а там возьму и доберусь до этих самых похитителей-мучителей! Однако не вышло!
Только я хотел к расспросам приступить, как над хатой ещё одна звезда промелькнула. Да так низко и ярко, что глазам больно стало. Пролетела она над крышей, да и упала на заброшенное Гуранихино подворье. Тут и тумбочка, как на грех, испортилась. Фигура мамани зарябила, стала распадаться на осколки и быстро при этом зачастила:
- Запомни… не проявленная Вселенная… координаты… /тут она выпалила длинный ряд цифр, да разве ж я упомню?/…планета /название тоже как-то выскочило из головы/…спасите-спасите-спасите!
Фигура совсем растаяла в воздухе, голос смолк, а мне снова сделалось дурно. В голове, словно очередная граната взорвалась, в суставах заломило, кожа на лице и руках, ну прямо огнём вспыхнула. Я - за голову и давай виски натирать. Вроде как, сознание потерял. Когда пришёл в себя, ни мамани, ни тумбочки возле крыльца уже не было…Знать, улетела…”
Большаков мысленно перескочил через десяток-другой строк, в которых, по его мнению, не было ничего существенного, и восстановил в памяти заключительную часть письма. Она показалась ему примечательной:
“…Копии этого письма я разослал и в ФСБ, и в Кремль Президенту! Пущай там разберутся, по какому такому праву измываются над рабочим человеком после его смерти? Почему не оставляют в покое? Пусть наши прославленные внутренние органы и силовые структуры займутся, наконец, настоящим делом, и установят, кто они такие, эти “похитители русских душ”? Их непременно нужно задержать, изобличить и отдать под суд, что б другим неповадно было!
…Моя жена, Зинаида, ходила к батюшке в церковь. Тот посоветовал свечку за упокой поставить. Поставила, а что толку? Свечкой негодяев не отпугнёшь…”
Большаков поёрзал спиной по матрацу, укладываясь поудобнее, и закинул руки за голову. За три с небольшим года работы а «общепите», он практически перестал удивляться чудесам: столько их перевидал! И ещё он понял одну простую истину, что всякое “чудо” имеет под собой реальную основу.
Письмо тракториста Плетнёва вызвало в нём целую бурю разноречивых чувств. То, что он поверил каждой строчке, каждому его слову, не являлось чем-то исключительным. Он просто обязан был поверить автору послания, что бы успешней завершить расследование.
“Итак, что мы имеем? - принялся размышлять Большаков, - Некие силы вне планетного происхождения развернули на Земле тайную противоправную деятельность, одна из составляющих которой становится нам известной.
По утверждению потерпевшей - покойной матери Плетнёва - некие нелюди перехватывают-похищают тонкоматериальные психоэнергетические субстанции, именуемые в просторечье душами умерших людей. В момент смерти последних, когда те направляются на встречу с Создателем. Следовательно, ловушки наверняка установлены в самой “нижней” части Астрала над всей Россией, ведь нелюдей, отчего-то, интересуют только души русских людей…”
Большаков прикрыл глаза. Он живо представил себе, как высоко над облаками, в разряжённой синеве, тянутся сверкающие мелкоячеистые энергосети. А в них барахтаются голенькие прозрачные человечки: мужчины, женщины и дети. Тысячи тысяч громадных мохнатых пауков “гребёнкой” прочёсывают сети. Твари пожирают угодивших в них несчастных. Монстры ползают от Камчатки до западных рубежей России и обратно. Чудовища, словно бездушные автоматы, не переставая двигают своими ужасными жвалами. До Большакова отчётливо донеслись мольбы и стенания жертв - ему стало плохо. Он усилием воли отогнал страшное видение.
