Если враг коварный к нам полезет,
Рогом он упрется, как баран, в ворота.
Вещи есть страшней нейтронной бомбы –
Тарасюк, бензин и бегемоты
Из тоста Лейтенанта Акимова
Любая командировка начинается с дороги, а любая дорога у наших командировочных начинается дорожным застольем, а любое дорожное застолье рождает анекдот, осеняющий своим флером всю данную командировку. Такой анекдот был и у нас…
Великая Герцогиня Глостерская, обходит палаты с ранеными и увечными воинами…
- Во что ранены, солдатик?
- В ногу, Герцогиня.
- Выздоравливайте, выздоравливайте…
- А вы во что ?
- В руку, Герцогиня.
- Выздоравливайте, выздоравливайте …
- А вы во что ?
- Я стесняюсь, Герцогиня –
- Ну, что вы, солдатик. Я пятьдесят лет замужем и женщина опытная, так что не стесняйтесь .
- Герцогиня, я ранен в интимное мужское место .
- Ой. Бедняжка. А вам там косточку не повредило ?
- Сколько вы говорите лет замужем, Герцогиня? –
- Пятьдесят.
- Да здравствует Герцог Глостерский !
Анекдот под настроение прошел на ура, тем более что в те времена он был еще свежим. И всю дорогу, и позднее шуточки про герцога Глостерского и косточку имели место быть постоянно.
Задание было рутинным. Получить. Сохранить. Доставить. Сдать под расписку. А потом пришлось зависнуть в свеже-пограничном городке. Как частенько бывает в этих местах, кто-то от кого-то отделился, и шло устаканивание власти, границ и политической ориентации. По этому проводу в городке кишели беженцы, которые ждали попутного ветра, чи несчастно бежать дальше, чи гордо возвращаться назад. Надо отметить, что несмотря на большое количество женщин и детей, контингент был не бедным и торговля в городке процветала, особенно естественно продуктами питания, украденными с местного ООНовского склада. Продуктов там была туева хуча, всевозможные консервы, мука, просроченные бундесверовские пайки и т.д.
Мы не могли оттуда уехать, потому что часть груза для разнообразия бывшая с руками и ногами была еще де юре под нашим попечением, и мы были вынуждены осуществлять ответственное хранение оного объекта. И вот картина маслом…
Аким, несмотря на легкомысленный наряд из шорт и рубашки сафари навыпуск, был при исполнении, и был вынужден таскать с собой Welrod Mark I - дуру длиной 36 сантиметров и со стволом толщиной аж пять тех же см. То есть, под шортами это производило весьма двоякое впечатление. К капитану Тараканову подкатила тройка разбитных пейзанок и поинтересовалась про белого Мбвану с особыми статьями. Девиц интересовали три вопроса: сколько у Акима жен, сколько ему лет и какое его открытое имя. В тех местах в ходу у всех было два имени: родовое секретное и открытое, чтобы обмануть духов. Хитрый Таракан не стал брать на себя ответственность, и с невинным видом перевел Барону вопросы любопытных селянок. Ну, а Барон естественно не смог упустить такой возможности, и хотя понял хитрую игру Таракана, но совет дал …
Короче, когда пейзанки подошли к Акиму, и обратились к нему как к Герцогу Глостерскому, радостных зрителей уже подкатило в достаточном количестве…
Шутка, как говориться, удалась, тем более что стараниями полиглотов Таракана и Аркани местные круги близкие к штабу и к комендатуре были оповещены об имени таинственного Мбваны. И теперь к Акиму и стар, и млад, и эллины, и иудеи, и друг степей калмык обращались исключительно как к герцогу Глостерскому.
Особенно бесил его адъютант охраняемого объекта камарадо Зуньо. Зуньо, который, кстати, был одной из жертв Акима. Немного владея русским языком, молодой и старательный офицер на свою беду обратился к Акиму с просьбой научить его русским поговоркам и образным выражением. Аким, естественно, оттянулся по полной. Сначала это было даже забавно, когда здоровенный кафр, скалясь во все 64 зуба, рассказывал, что во время артобстрела «от страха чуть в обморок не наложил» или радостно объяснял Главному советнику, что «если волка не поиметь в извращенной форме, то он работать не будет и убежит в джунгли», ну и многое другое… Но точку под развлечением поставила история, когда к трем сановным дамам, родственницам местных Маратов и Робеспьеров, недавно прилетевших из Москвы, где они учились в известном институте Патриса Лумумбы, подкатил сияющий Зуньо и во всю глотку поинтересовался, как товарищи женщины желают по трахаться, - все вместе или все-таки по одной (в интерпретации Акима, это означало, мол, какие дамам выделять апартаменты - отдельные или общие). Аким получил после этого огромных звездюлей от командира и временно затих. Несчастный Зуньо, страдающий от того, что Советский друг больше не учит его блестящим образцам Русского народного творчества, бросился за советом к нам и нарвался на Таракана и Арканю. Они объяснили жертве любви к фольклору, что у товарища старшего лейтенанта такая манера обучения. И что теперь Зуньо должен приносить в клюве поговорки, и тогда будет происходить обмен. А больше всего Мбвана Аким любит английские народные поговорки, и они с радостью ими поделятся. Вобщем, когда Зуньо преданно подошел к Акиму и гордо выдал ему следующую фразу: «Как любил говорить Герцог Глостерский - на воре и шельма горит”, -
Аким попытался достать из шорт свой неуставной ствол, чем привел в нездоровое возбуждение, весь окрестный слабый пол. Но Зуньо вызвали в штаб, и только это его спасло.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения Герцога Акима, была отработанная Тараканом операция «Завтрак». Когда Аким вошел в офицерскую столовую, все присутствующие вскочили и проскандировали: «Да здравствует Герцог Глостерский !» Тут его нервы совсем не выдержали, и он минут пять объяснял присутствующим о том, в результате каких половых извращений и с участием каких домашних и диких животных они появились на свет. Но все хорошее, увы, кончается, и как водится на любой Гражданской войне, внезапно появился пушистый белый зверек в виде флотилии речных пиратов. Когда-то, было несколько плавучих деревень, промышляющих рыбалкой. Потом во время войн с колониализмом и последующих внутренних разборок, стало не до рыбы, и речные корсары стали промышлять чистым разбоем, не чураясь заказных операций. Сами деревни с семьями были спрятаны в глубине многочисленных приток и рукавов, а на промысел ходили все способные носить оружие мужчины. И вот, учитывая то, что военные действия переместились далеко от реки и добычи и заказов стало мало, а семьи-то кормить надо, пираты решили тряхнуть ООНовские склады. Разведка у них, судя по всему, работала неплохо, и они очень четко подгадали рейд, именно к моменту отсутствия в городе боевых частей. Боевые части очень не вовремя были брошены на блокировку отступающих частей противника. Ну, а в городке был взвод Революционной полиции, Комендантский взвод охраны штаба и рота охраны складов. Тяжелого оружия - ноль, пулеметов - мизер и сматываться нельзя. Охраняемый объект имел среди беженцев чуть не сотню родственников, и уходить без них отказывался наотрез.
Всё реальное наше и местное начальство ушло с войсками зарабатывать боевой пиар, а у нас из старших остался зам начальника Революционного штаба по тылу, начальник Революционной полиции и Команданте охраны складов. Каждый из них считал себя боевой единицей сам в себе и на дух не переносил остальных. Ввиду особой ситуации, Барон провернул экспресс-интригу, навестив всех местных командиров, подтвердил каждому из них их самостоятельность, автономность и величие. И по этому поводу получил права координатора всех наличных подразделений. Были, конечно, накладки.Например, начальник полиции расстрелял бургомистра, а складской команданте забрал двух жен у штабного снабженца, но в данной ситуации это означало тишь и благодать.
Итак, что мы имели… Приближающуюся армаду плавсредств с тысячей -другой жаждущих наживы буканиров, и более чем скромный гарнизон со своей стороны. Но на нас работало три вещи…
Первое, что пираты плыли вверх по течению;
Второе, что у Барона, как у координатора, была в руках централизованная власть;
Третье, старшина Тарасюк.
Когда мы сюда прибыли, командир отпустил старшину пошнырять по окрестностям, откуда Тарасюк вернулся на повозке, влекомой двумя быками и нагруженной четырьмя бензиновыми компрессорами. Выменял он оный комплект на колониальный шлем, украшенный дамской брошкой в виде паука. Согласно какой-то местной легенде, головной убор такого вида делал любого человека супершаманом, вот Тарасюк и подсуетился, скомпоновав близкий по дизайну дивайс. При допросе с пристрастием старшина сказал, что «там такого добра ще дуже багато», и рассказал, что в соседней деревушке пребывает некий заброшенный склад, где помимо компрессоров, пребывают пара сотен двухсотгаллонных резиновых емкостей для транспортировки топлива. Ну, и чтобы доказать чистоту намерений, выдал Акиму из личных запасов пару минометов с небольшим БК. Группа Кулибиных и Орловых-Чесменских, осененных призраком Трои, разработали гениальный план. (Архимедом был естественно Тарасюк…)
Итак, из надутых с помощью компрессоров емкостей вязались некие водоплавающие конструкции, и главным секретом было то, что пара емкостей в каждом брандере была лишь частично заполнена бензином. Как объяснил сенбернара съевший в подрывном деле Тарасюк « якщо цю бочку налити до половини, то бабахне вона набагато сильніше,чим тоді, коли буде повна» .
Учитывая, что ниже по течению ранее была граница, и местные контрабандисты наладились весьма ловко сплавлять по оному течению ночные грузы, знающие карту течений и стремнин спецы нашлись. Вернее их доставили в количестве пяти штук , и после мирной беседы, трое оставшихся на ногах, после беседы в Революционной полиции согласились с нами сотрудничать со всем своим прилежанием.
С ночи в местах просчитанной встречи пиратской флотилии с нашими брандерами по берегу были оборудованы замаскированные стрелковые ячейки. Ну, а на брандерах, баллоны, где было горючее, были отмечены условными знаками, чтобы стрелки знали куда стрелять..
И вот появились четко запущенные по стремнине брандеры. Шли они достаточно ровно, ибо Кулибины приделали к каждому из них деревянную систему из двух килей и рулевого пера.
Если бы не боевая дисциплина, то Аким, командовавший левым флангом, завыл бы на всю реку…
Помимо условных знаков, в робкой дымке рассвета, на каждом брандере гордо белело имя «Герцог Глостерский»…
Но злиться Акиму было некогда. У него были два миномета и полсотни мин, и он начал вести редкий, но точный огонь по пиратской флотилии. Свою лепту внесли снайперы и подключившиеся к ним редкие пулеметчики. Корсары увеличили скорость, чтобы пройти побыстрее опасное сужение реки, и проморгали стаю брандеров. Они открыли по ним огонь, но это работало скорее против них. Передовая группа огромных поплавков несла в себе либо воздух, либо бензин под завязку, и,
