Камень Бел-горюч

бежать,  дымящиеся воронки и валяющиеся тут и там развороченные осколками трупы автоматчиков в чёрной эсэсовской форме карателей.
Облака загустели. Стало совсем темно и ничего не видно. Беглецы держались плотной кучкой, растянувшейся метров на пять - шесть. Возглавляли колонну Стрельцов с профессором которые, как догадался Найдёнов, видели в темноте не хуже его самого. Они, первыми добежав до деревьев, быстро углубились в спасительный лес. Все держались только одного направления - прямо и прямо, никуда не сворачивая. Иначе, если петлять,  из окружения не вырваться. Потому что немцы наседали со всех сторон одновременно. Ещё через пару секунд группа  в полном составе покинула неприветливую поляну, и углубилась в чащу.
Фашисты вскоре опомнились. В отдалении слева и справа от убегающих раздались резкие выкрики команд, свистки, треск ветвей и хруст валежника. Каратели поспешили закрыть прореженный взрывами участок кольца окружения, справедливо полагая, что партизаны и их гости с "большой земли" затихли неспроста - наверняка собираются улизнуть в эту брешь.
Фашисты опоздали! Пока они собирались принять экстренные меры, Стрельцов  успел вывести группу из окружения. К тому времени, когда немцы начали стрелять в сторону предполагаемого прорыва, беглецы были уже далеко.
Предупреждённые командиром, смершевцы на провокацию не поддавались, ответного огня не открывали и вообще хранили гробовое молчание, не забывая отчаянно и бесшумно работать ногами. Минут через пять ураганного бега по ночной чащобе, партизаны, которых осталось четверо, разделились: двое остались в хвосте колонны, что бы в случае опасности задержать погоню, другие двое присоединились к Стрельцову с профессором, что бы указывать правильную дорогу.
Прежде, чем отвести гостей в расположение партизанского отряда, следовало убедиться, что преследователи отстали. Весьма необходимая мера предосторожности со стороны партизан. Вот проводники и предложили командиру смершевцев какое-то время поплутать по лесным дебрям, в которых сами ориентировались, словно у себя дома, потому что лес и был для них родным домом.
Получилось так, что Дудин во время бега полностью переключил всё своё внимание на Корнееву, всячески опекая радистку. У них двоих сложилась крепкая пара, как и у капитана с профессором.
Найдёнов, оставшись в одиночестве, присоединился к арьергарду. И как раз вовремя! Сзади снова ударили автоматы. Казалось бы, уже оторвались, и - на вот тебе! На этот раз фашисты снова нащупали беглецов каким-то непостижимым образом: пули веером полетели над головами.  
Чтобы не подстрелили, всем пришлось петлять на бегу, по заячьи выписывая зигзаги. К счастью, такой кросс продолжался недолго. Проводники повернули налево, выводя  колонну из-под огня. Беглецы влетели в густой кустарник орешника. А продравшись через него, очутились на узкой просеке. Этот рукотворный тоннель с наезженной колеёй, убегая вдаль стрелой, разрезал мрачный лесной массив на две половины.
Беглецы сбавили темп, перешли на лёгкую трусцу. Поскорее бы отдышаться, пока под ногами ровная дорога и нет ни коряг, ни рытвин, ни травы. К тому же погоня, похоже, опять сбилась со следа. Выстрелы постепенно отклонились в сторону и затихли вдали. Стрельцов, а за ним и все остальные, перешли на быстрый шаг. Партизаны и их гости радостно перевели дух - смерть осталась где-то позади! Передышка подвернулась вовремя: пожилой профессор, да и девушка-радист, уже практически выбились из сил.
Задние догнали передних, группа объединилась. Стрельцов бегло осмотрел свою команду – кажется, никто не ранен.  Партизанам досталось изрядно, но они гордо умолчали о своих "болячках":  не смертельно - и ладно! Царапины да ссадины - не в счёт, а лёгкие ранения до свадьбы заживут!
Коротко посовещавшись, решили просеку до поры не покидать. Отдохнув малость, снова выстроились колонной и рысцой припустили в прежнем направлении - оторваться от фашистов требовалось любой ценой.
Но уже через пару минут впереди, метров за пятьдесят от беглецов, как чёртики из дюжины табакерок, на просеку из леса с двух сторон выскочили автоматчики. Фашисты встретили их кинжальным огнём десяти - двенадцати автоматов.
Весь огонь на себя приняла впереди идущая пара партизан. Практически перерезанные свинцом пополам, проводники без звука рухнули замертво. Чудом избежавшие гибели смершевцы и партизаны-замыкающие прыснули по сторонам. Все мгновенно растворились в ночных дебрях...

Глава 6.  Найдёнов.

Тревога, предвестница опасности, как всегда возникла внезапно. Найдёнов, чей организм включился в "боевой" режим ещё в подвале в Москве, ощутил её целиком и полностью и мгновенно проанализировал. Инстинкт выживания бросил его тренированное тело с разбегу на дорогу за долю секунды до того, как впереди прямо перед ним возник мордастый фриц с закатанными по локоть рукавами, и в упор выпустил ему в живот очередь из "Шмайсера", прижатого к бедру. Василий остался жив, пули просвистели над головой. Боевая сноровка, благодаря которой он прошёл все "горячие" точки на Кавказе и в прочих бывших советских республиках без единой царапины - не подвела и на сей раз.
Василий вскинул руку с наганом, выстрелил раз, кувыркнулся в сторону. Мордастый  согнулся крючком, схватившись за живот, и ткнулся носом в дорогу.
Его сосед слева, выкрикнув что-то мстительное, в полуразвороте полоснул по Найдёнову ещё одной длинной очередью от бедра. Но Василий, за секунду до этого, вторично кувыркнулся в сторону обочины и ушёл от пуль. При этом он снова выстрелил.  Срезав мстителя,  бесшумно скрылся в кустах, отмечая краем глаза, что на дороге остались лежать только трупы проводников и убитых им фашистов. Группа смершевцев успела скрыться, как и двое оставшихся в живых партизан, а он не заметил и как...
Немцы на просеке, разъярённые потерей товарищей, открыли вдогонку беглецам  бешенный огонь. Они "шпарили" во все стороны методично и основательно. Пули секли листву, глухо шлёпались в стволы. Василий, делая длинные скачки то в одну, то в другую сторону, уходил от стрелков всё дальше и дальше, следя за тем, что бы между ним и пре следователем всё время стояли деревья.
Через мгновение Найдёнов вообще резко взял в лево.  Уйдя из-под обстрела, он понёсся стрелой, насколько это было возможно в ночном лесу. Конечно, белым днём этот манёвр у него вряд ли бы выгорел. Ночь, как ни крути, сегодня всем им спасла жизнь...
Всё-таки, на его взгляд, немцы малость поспешили. Ну что такое пятьдесят метров для подготовленного бойца? А вот подпусти они группу к засаде поближе… Метров так, на десять-пятнадцать… То кто знает, как оно всё ещё обернулось бы... Да что там! При таком расстоянии ни у кого из них не осталось бы ни малейшего шанса выжить. Кроме него самого, разумеется...
Но вот что интересно: почему он не почувствовал, что поляна окружена фашистами? А ведь должен бы! Словно кто-то нейтрализовал на время его психосенсорные способности...  Странная история... Откуда вообще немцам стало известно о прибытии автожира?  Как они умудрились отследить направление движения группы в ночном лесу? Каким образом успели опередить их, и подготовить засаду на просеке?  И сколько войск понагнали для их поимки? Лес так и кишит солдатами…
Ломая голову над этими и другими подобными вопросами, Найдёнов ещё раз круто забрал влево. Спустя четверть часа, он  снова вышел к злополучной грунтовке, но на этот раз немного загодя трагического места гибели партизан. Он вернулся, что бы поискать своих: вдруг кому-то из них требуется срочная помощь?
Немцев на просеке не оказалось! Василий осторожно раздвинул кусты и выглянул на дорогу. Он не ошибся - пусто! Ушли, гады, и трупы с собой унесли! Забрали и своих, и партизан. Интересно, за какой надобность? В дорожной пыли виднеются только тёмные пятна и россыпи стреляных гильз. Он обернулся. Внимательно вглядываясь в темноту, мысленно "прощупал"  ближайшие окрестности вдоль просеки, поводя головой по сторонам.
Похоже, с этой стороны никого из его соратников нет. В радиусе примерно пятидесяти-шестидесяти метров отсюда, правда, он зафиксировал стойкую аномалию: большое количество теплокровных прямо ходячих существ цепью передвигается в северо-восточном направлении. Тут и гадать нечего: это фашисты прочёсывают лес...
Чёрт с ними, идут вдоль просеки - не страшно! Найдёнов бесшумно вывернулся из кустов, молнией пересёк просёлок.   Когда очутился на небольшой полянке под высокой сосной, замер в нерешительности, плечом касаясь её гладко шёлкового ствола.
Ему стало мучительно не по себе. Впереди темнели заросли, в них он вдруг почувствовал двух людей. Но вот определить кто это: свои, или чужие, у него не получалось.
Василий слегка напрягся, переводя зрение в режим сканирования. Кусты и деревья при этом потеряли чёткость очертаний и протаяли. А окружающая темнота расплылась-растворилась, превращаясь в фиолетовую дымку, на фоне которой смутно выступили две присевшие на корточки фигуры, отсвечивающие бледными оранжевыми всполохами.
"Свои!" - обрадовался Найдёнов, - Затаились! Ишь, притихли. Это или капитан с профессором, или Дудин с Корнеевой. А может и партизаны. Выжидают, когда шумиха уляжется".
Он поднёс к губам ладони рупором и негромко крикнул, подражая ночной птице. Фигуры колыхнулись, одна ответила, причём довольно искусно.
"Ну вот! - обрадовался Василий, - Точно наши! Сигнал, конечно, подал Стрельцов..."
Он смело ринулся в чащу, однако под ногой его не треснул ни один сучок и под рукой не шевельнулся ни один листик. В гуще кустарника оказалась малюсенькая полянка, способная вместить не больше двух человек.
Найдёнов бесшумно вынырнул на неё из ветвей и ...нос к носу столкнулся со здоровенным фрицем, на целую голову выше его самого. Тот по медвежьи сграбастал добычу, за грудки  подтащил к себе и плотоядно ощерился, обдавая добычу запахом чесночной колбасы и табака. Его напарник, подскочив сбоку, с силой уткнул ствол "Шмайсера" пленнику в живот и тихо прошипел в лицо: "Хенде хох!", видно, намереваясь тут же обыскать и обезоружить пленника.
Оба допустили ошибку: поступать так с Всилием было непростительно, и даже смертельно опасно! Сначала пленник с силой ударил схватившего его ефрейтора лбом в лицо, разбивая нос и губы в кровь: тот откачнулся оглушённый. С хриплым стоном он  несколько ослабил хватку. Найдёнов только этого и добивался. Он тут же навалился локтями и всем телом на удерживающие его за гимнастёрку на груди руки, и молниеносно освободился от захвата.
Одновременно он отвёл ствол автомата в сторону, шагнул назад, полу развернулся, и резко впечатал левый локоть в горло хозяина оружия. Тот побагровел, схватился за горло и, выпучив глаза, издал клёкот орла. И следом заработал заключительный удар в неприкрытый каской висок пальцами, собранными "щепотью", после чего рухнул замертво.
Василий снова обернулся к окровавленному ефрейтору, который, тряся головой,  всё ещё пытался прийти в себя. Жалости он к нему никакой не испытывал – ещё чего не хватало!  Поэтому жёстко лягнул его правой