Глава 14 Жизнь бабушки Шуры.

откуда всё знаешь, что Сталин перестрелял всех соратников? Они же в Москве жили, а ты в Ленинграде! – опять влез отец.
- Как откуда! – воскликнула хозяйка. - Всё началось с Ленинграда, первым был Семен Киров. Первого декабря 1934 года сотрудник НКВД Николаев застрелил Кирова! – выпалила прямо в лоб отцу старуха.
- Да ты-то откуда всё это знаешь? Тебе что, сам Николаев рассказал? Но если и застрелил, при чём тут Сталин? Он, что ли стрелял в Кирова? – возмутился батя.
- Весь город потом частушку пел: «Сталин Кирова убил», дальше, к сожалению, не помню, старая стала, – ответила хозяйка. - Ну, а дальше пошло как по накатанному, лишнее слово - и тебя забрали. Сосед напишет донос, и, глядишь, у подъезда «чёрный воронок» стоит. Отец из деревни привёз сала, сосед зашёл, кусочек сьел, а утром отца забрали.
- За что забрали? – спросил Серёга.
- Сначала обвинили, что магазин обокрал. Потом - что с деревенскими «кулаками» покушение готовил на «отца народов», и через два месяца расстреляли. А ведь он был рабочим, настоящим рабочим, не то, что нынешние тунеядцы.
- Ах, вот почему ты злобствуешь? Отца - «кулака» советская власть расстреляла! – вскипел, словно чайник, отец.
- Мне что, надо было за это «спасибо» сказать этой власти? За то, что она меня без родителей оставила в двадцать пять лет, и из квартиры выгнала? – возмутилась Шура.
- Таких, как ты, наверно, много было? – спросил Серёга, решив разрядить обстановку.
- Может и много, я не считала.  Мне  от этого не жарко, не холодно.  Загнали глупую девчонку в полуподвал в маленькую комнатёнку. Там одни уголовники жили, да алкаши. На работу никуда не брали, на что жить?  Что жрать?  На паперть идти, да?
- Зачем на паперть? Ехала бы к тётке в деревню, в колхозе работать, там замуж бы вышла, – предложил отец, продолжавший подпирать плечом дверь.
- Тётку с мужем и детьми отправили в ссылку, я даже не знаю куда.   Об их судьбе ничего не слышала. Пропали. Может, расстреляли, может, с голоду умерли. А может, от болезней, в то время они ох как свирепствовали.  Царствие им небесное, безвинно убиенным!  – перекрестившись, запричитала бабушка.
- А замуж-то чего не вышла? – не успокаивался отец.
- Так кто ж меня возьмёт?  Дочь врага народа! Со мной даже здороваться не желали.  Хорошо, хоть  на работу сумела  устроиться, – добавила старуха.
- Куда? В НКВД, на соседей доносы строчить, – пошутил Серёга.
- В зоопарк, дерьмо за животными убирать, – ответила Шура. - Может,  поэтому и на свободе осталась, – вздохнула старуха, и стала наливать себе чаю.
- Давай тоже, помаленьку дерябнем, – предложил отец Серёге.
- Я вам дерябну по морде! – услышали они голос матери.
- Явилась, не запылилась! И сразу с криком, – возмутился отец и разлил водку по чашкам.
  Мать прошла, разделась и, поставив сумку на диван, с облегчением вздохнула:
– Ну и очереди тут у вас.
- За хлебом, что ли, стояла? – спросила хозяйка.
- Да везде, а в хлебном вообще засада, все ждали, когда  придёт Ташкентский поезд,  – возмутилась мать.
- Купить–то сумела чего? – поинтересовался  сын.
- Сумела, вот все бинты забрала в аптеке, три буханки хлеба сумела вырвать, всем давали по одной, я сказала, что солдату. Мазь вот тебе ноги мазать, ну и ещё кое-чего, – ответила мать.
- А вы о чём тут так с интересом рассуждали? – спросила она.
- Я им о своей жизни рассказывала, – ответила хозяйка.
- Ну, так продолжай, я тоже послушаю.
- Вот так до самой войны  в зоопарке и проработала, – продолжила свой рассказ старуха. - В сорок первом всех животных эвакуировали, а меня уволили. Сунулась я туда, сюда, опять нигде не берут, иди, говорят, на фронт.
- Пошла фашистов бить, или тоже не взяли? – поддел её отец.
- Почему не взяли, взяли. Только комиссовали сразу, по причине отсутствия пальцев на правой ноге.
- А чего ты не хромаешь, пальцы выросли,  что ли? – спросил, ухмыляясь, отец.
- Батя! Хватит тебе, дай человеку рассказать! – возмутился  Серёга.