Глава 7 Продолжение пьянки.

                             Глава 7
                   Продолжение пьянки.

- Принимайте! – он стал выставлять бутылки на стол одну за другой.
- Много их там осталось? – спросил Манин.
- С этими – двенадцать штук.
- Ну, слава Богу, на сегодня хватит, - с облегчением вздохнул Манин. - Давай, разливай, а то уйду.
    Серёга разлил шампанское по кружкам. Ребята чокнулись, выпили и, закусив конфетками, запели песню на четыре пьяных неумелых голоса:
- Вот, споймал-споймал коня, зауздал уздою. Вдарил шпоры под бока, конь летит стрелою.
    Не успели они запеть, как перед ними вырос один из сержантов.
- Чего, опять набрались, орёлики? – возмутился он.
- А твоё  какое дело? Ты кто такой, чтобы нас допрашивать, прокурор, что ли? Вали отсюда, пока мы тебе ноги не сломали!
- И руки тоже! – добавил Серёга.
    А Манин, встав перед ним большой качающейся горой, рычал, как цепной пёс. Сержант, хоть и был не из трусливых, но, увидев этого великана с пудовыми кулаками, решил больше с пьяными не спорить, а позвать майора.
- Товарищ майор! – заорал он через весь вагон.
    Майор возник, как чёрт из табакерки, как будто он этого только и ждал.
- Ну что, молодцы, вы опять лыка не вяжете? – начал он с порога.
    Мальчишки, увидев майора, схватили недопитые бутылки и, давясь и гаврясь, стали вливать в себя оставшееся шампанское. Майор, стоявший на пороге купе, хватал открытым ртом воздух, пытаясь что-то сказать. И только когда ребята допив, поставили пустые бутылки на стол, у него вырвалось:
- Что смотрите, придурки? Отберите шампанское!
    Но было уже поздно.
- Придётся, видно, на вас четверых рапорт писать. Первый раз мне такие алкоголики попались. Сержанты, давайте по второму разу шмон устроим! – и они втроём приступили к обыску.
    Проверив по второму разу каждый уголок купе и ничего не найдя, майор немного успокоился.
- Ребята, вам самим не надоела эта пьянка? – попытался надавить он на совесть. -  Ну, чего хорошего вы в этом нашли, вы же от самого Ярославля не просыхаете?
- Послушай ты, Макаренко, - попёр на него Серёга. - Ты чего нас стыдишь? На себя в зеркало посмотри! У тебя у самого рожа красная от водки. Наверное, уже все выпил, что у ребят отнял, теперь у нас решил поживиться. А вот это видел? – и Серёга показал ему кукиш. - Не рассчитывай, что у нас тебе что-нибудь перепадёт! Даже если и найдёшь чего-абуть, мы скорее тебе  башку разобьём, чем отдадим. Ты лучше оставь нас в покое, мы никому не мешаем, и ты нам не мешай! Нам два года служить, там навряд ли выпить придётся, особенно первый год. Дай спокойно доехать, а там будь, что будет!
    Майор от правды, высказанной ему в лицо, сидел молча, опустив глаза в пол, и не находил, что ответить. В голове его крутилась мысль:
- А ведь он прав, вино мы всё выпили, а похмелиться бы не мешало. Но если этим соплякам дать делать то, что они захотят, завтра на шею сядут и поедут. А остальные что подумают? Нет, надо что-то предпринимать, иначе порядка не будет.
    Но что ответить этому зарвавшемуся паршивцу, майор не находил. И он решил схитрить:
- Ладно, чёрт с вами, пейте, только не шумите. И дайте, ради Христа похмелиться, а то  трубы горят.
    Ребята загадочно переглянулись, а Серёга на правах предводителя, сказал:
- Ты дураков поищи в зеркале. Нет у нас вина, и не было, понял?
    Майор аж весь затрясся. То ли от злости, то ли оттого, что выпить не удалось. Он смачно плюнул на пол, затёр плевок сапогом и произнёс:
- Ну, смотрите, ухаря! В часть приедем, там увидим, кто из вас что представляет, - бормоча что-то непонятное, он пошёл по вагону.
    После этой стычки с майором ребята просидели молча не менее получаса. Они думали каждый о своём, и все вместе об одном и том же.
Заканчивалась Оренбургская область, а там уже и Казахстан. Можно считать, что приехали. Вот и начнётся настоящая служба, и таких майоров, как этот, будет - хоть пруд пруди. В души мальчишек проникал страх перед неведомой, незнакомой армейской службой.
- Ну, чего закисли? Напугал вас майор, что ли? – прервал молчание Манин.
- Да нет, не напугал, но как-то муторно после его рассуждений, - ответил Вован.
- Да, не по себе от такого базара, - поддержал Герка. - Будь он неладен со своими нравоучениями.
– Слушайте, мужики, мы ведь второй день едем и не разу не поели. Надо бы чего-нибудь съесть!
- Да, время срать, а мы не жрамши, - пошутил Вовка.
- Давайте, распаковывайте свои баулы, наверно, испортилось всё.
    Каждый развязал свой рюкзак и стал выкладывать на стол еду.
- Точно, испортилось! Вон, колбаса, какая липкая, за окно её!
- И у меня тоже испортилась, тоже за окно, - продолжил мысль Герка.
- Но хоть что-то у нас осталось или всё испортилось? – возмутился Манин.
- Хлеба можно поесть, копчёная колбаса нормальная, консервы, только открывалки нет, - обрадовал ребят Серёга.
- Как нет? Вот у меня на ноже открывалка, - влез в разговор Вован.
    Они нарезали хлеба, копчёной колбасы, открыли консервы и сели первый раз по-настоящему поесть.
- Слушай, Серёга, надо бы чем-то запить еду, а то на сухую как-то не так, не лезет.
- Манин, всегда ты не туда. Все люди, как люди, а ты как хрен на блюде, - отреагировал на его слова Серёга.
    Выругавшись, он полез под стол и достал четыре бутылки шампанского. Промочив горло, ребята с удвоенной силой приступили к еде.
- Слушайте, мужики, а ведь мы уже по Казахстану едем, - сказал Вован.
- А ты как определил?
- Смотрите, ни одного деревца, степь сплошная. Завтра к обеду, наверное, будем на месте.
- Да, начнётся жизнь солдатская, - вздохнул Герка.
- Это уж точно! Нас там ждут, не дождутся! Мне парни рассказывали, которые отслужили, они новобранцев ждали не меньше, чем дембеля, - сказал Серёга.
- И мне рассказывали.  Ох, и гонять нас начнут! Пацаны говорили, что первые полгода самые тяжёлые, - вздохнул Вован.
- А чего, вторые, лучше, что ли? – возмутился Манин. - Так же будут гонять и заставлять работать, как и первые полгода.
- Так-то оно так, только ты уже привыкнешь ко всему, и по «гражданке»  скучать не будешь, - возразил Герка.
- Да ладно вам, развели бодягу! Чего гадать, как будет, так и будет,- горько вздохнул  Серёга. - Давайте лучше ещё выпьем, а там хоть трава не расти!  Он полез под стол и достал ещё четыре бутылки.
- Много там ещё? – опять спросил Манин.
- Нет, всё – последние четыре штуки! Хочешь, назад уберу.
- Нет, не надо, не надо, - испугался Манин. - Просто  подумал, чем завтра похмеляться будем. На сегодня может, хватит? Мы и так уже достаточно выпили, а это на завтра…
- Вот завтра и будем думать, а сейчас давай выпивать, а не думать, - перебил его Серёга и разлил шампанское по кружкам.
    Мальчишки выпили и закурили. Они не хотели больше идти в тамбур искать приключений на свою задницу. В тот раз у них прокатило, а могло и не прокатить. На них весь вагон был зол. Наваляют в тамбуре по шее, и мама не горюй, разбирайся потом, кто прав, кто виноват, тем более виноваты они сами. Вот они и приспособились курить прямо в купе, а чтобы табачный дым не разносило  по вагону, открывали окно.
    Ребята уже докуривали, когда из соседнего купе услышали:
- Опять эти ухаря в купе курят, - сказал кто-то специально громко.
- А чё ты возмущаешься? - ответил ему другой. -  Возьми сам, да и закури или боишься?
- Ща дам в пятак, доподначиваешься!
- Да я не подначиваю! Раз ссышь, дак помалкивай!
- Кончайте орать! Сейчас они вас услышат, придут и наваляют по полной программе! – возмутился третий.
- Не придут, они опять пьяные.
- Откуда знаешь? – спросил первый голос.
- Как откуда? Бутылки выкидывали, - в соседнем купе затихли.
    Серёга, толкнув Манина в плечо, шутя, сказал:
- Ну вот, а ты боялась, даже юбка не помялась! Они сами тебя бояться.
- Ничего я не боюсь! Зачем на рожон лезть? Мы и так, как прокажённые едем!
- Чего это мы прокажённые? Если они своё вино просрали, то мы тут при чём? – влез в разговор Вован.
- Правильно! – ответил Герка. -  В большой семье еблом не щёлкай.  И вообще, давайте остаточек допьём, и пойдём всё соседнее купе на уши поставим. Разливай, Серый!
    Мальчишки пили уже через силу, сладкое шампанское не лезло в горло. Затолкав с силой шампанское, они хотели сходить в соседнее купе разобраться, но двери почему-то не открывались. То ли руки не слушались, то ли запер их кто с той стороны. Они опять пытались петь, потом о чём-то спорили, сами не понимая, о чём, и, наконец, часов в одиннадцать успокоились, уснув прямо там, где сидели. Поезд монотонно отстукивал по рельсам: «тук-тук, тук-тук!». За окном была чернота казахской ночи. Шум в вагоне постепенно успокоился, все новобранцы уснули крепким детским сном.
    Майор, проходя по вагону и проверяя, всё ли нормально, заглянул и к нашим бузотёрам. Его взгляду предстала неприятная картина. На полу валялись пустые бутылки из-под шампанского.
- Ну вот, а говорили, нет у них вина! Где хоть они его прятали? – и майор стал обследовать всё ещё раз.
    Но, ничего не найдя, он открыл окно и стал выкидывать пустые бутылки.
- Наверно, им проводник приносит, иначе, где можно спрятать? Пожалуюсь бригадиру, что спаивает мальчишек. А-а, какой смысл? Они все заодно, все с этого кормятся.  Да и я тоже не лучше, с каждой поездки имею. И вино, что у мальчишек отобрал, выпил, - и ему на какую-то секунду стало стыдно. Но майор отогнал эти мысли. - Заболел, что ли? Какая дурь в голову лезет! Всё этот паразит, Корзун, - вспомнил он фамилию Серёги. Всю правду-матку в лицо вылепил.  Такое за все поездки он слышал первый раз, и от этого ему было как-то не по себе.  
     Он ещё постоял с минуту, подумал, потом, сняв фуражку, почесал затылок и пошёл дальше, что-то бормоча себе под нос. Колёса монотонно отстукивали на стыках: «тук-тук-тук!» и этот стук с безысходной жестокостью приближал ребят к армейской действительности.
 Серёге опять всю ночь снилась какая–то мура.
Корзун видел себя в большом светлом зале, заполненном людьми.
- Странно, как это я могу быть здесь и там, тут что–то не так, – подумал Серёга, и потрогал себя за нос. Нос был на месте и мужик, похожий на него, тоже сидел там же, где и минуту назад.
- Наваждение какое – то, мистика, куда это я попал? Может, умер? Вечером  столько выжрали этого шампусика, запросто мог «кони двинуть», – и Корзун ущипнул себя за ухо.
- Ой! – вскрикнул он от боли. – Значит, живой, раз больно, – подумал он.
- Ты чего вертишься и ойкаешь, в милицию захотел? Сядь спокойно и сиди, сейчас генеральный выступать будет, – зашикали на него сидящие рядом люди. Серёга успокоился и сел на свободное место. Усевшись, он стал внимательно разглядывать зал.
Тот чем–то походил на деревенский клуб, в который Серёга в детстве бегал смотреть кино. Такие же расшатанные деревянные кресла, грязный щелястый дощатый пол, вот только под потолком висели две огромные хрустальные люстры, от которых исходил странный синий свет.
   На сцене стоял длинный стол, покрытый бордовым бархатом, рядом трибуна с микрофоном, а посередине красовалось большое красное знамя, на котором были вышиты какие–то лица, а под ними -  серп и молот.
- Партийное собрание, что ли? – подумал Корзун.
Сидевший за столом краснолицый мужчина лет пятидесяти, в кожаном плаще, постучал карандашом по графину с водой, встал и, подойдя к микрофону, прохрипел:
- Товарищи, попрошу тишины. Слово имеет генеральный секретарь нашей партии, товарищ Лиахим Чивеегрес, он доложит нам о