Красавица Леночка: Психопаты не унимаются!

верят в Бога. Ведь раз они от него хотят что-то получить, очевидно, они его не считают мифом или пустым местом. Однако Бог для них всего лишь что-то вроде большого и важного дядьки, которого они хотят привлечь на свою сторону. В подтверждение своих слов Джонни привёл одиозный гипотетический пример. Допустим, бык в малиновом пиджаке (БМП) заказал конкурента. Того завалили. БМП за бесценок скупил собственность покойного. Перепродал втридорога. На часть вырученных средств построил храм. Пришёл туда, покаялся и был прощён. И такой цикл может повторяться не один раз. Ему теперь всё можно. Ведь помимо мирской власти, которая им давно уже куплена, его крыша теперь – сам Господь Бог. Кому сейчас нужны раннехристианские идеалы честности и справедливости, когда происходит такое?– вопрошал Джонни.
К немалому удивлению Джонни, Марина не восприняла его тираду как оскорбление её религиозных чувств. Напротив, она заявила, что понимает, о чём говорит Джонни. И добавила, что настоящий Бог не продаётся и не покупается. И не живёт в храмах, которые превратились в офисы РПЦ. А ещё у Бога есть имя – Иегова. Она же, Марина, принадлежит к организации, которая проповедует людям подлинное слово Божие, записанное в Библии. Дабы у каждого была возможность спастись. «Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающий написанное в нем, ибо время близко»,- цитировала она Откровение Иоанна Богослова.
Джонни же настолько опешил от неожиданности, что только и смог пробормотать в ответ: очень интересно! Расскажи, пожалуйста, поподробнее! Марина ответила, что она с радостью ему расскажет. Однако если у него действительно серьёзный интерес, то ему лучше поговорить с одним из «братьев».
Джонни обычно не верил в маловероятные случайные совпадения. И, тем не менее, он не мог иначе объяснить, как через несколько минут после этих его слов в их компании оказался случайно проходивший мимо брат Николай. Николай ненавязчиво пригласил его на следующий день зайти в гости послушать про изучение Библии.
Джонни прекрасно понимал, что его втягивают в тоталитарную секту. И ему нужно было срочно принимать решение. Он понимал также, что если согласится, то потом отказаться будет уже значительно сложнее. Естественно, самым простым вариантом Джонни представлялось отказаться, распрощавшись с Колей и тем самым Мариной навсегда. Причём под правдивым и потому вполне обоснованным предлогом, что он неверующий. Однако неожиданно для себя Джонни подумал о том, что такой вариант, вероятно, не будет для него оптимальным. У него внезапно возникла идея о том, что у него появилась возможность непосредственно, изнутри, изучать, как секта порабощает сознание человека. Он не раз думал о том, что вполне предсказуемо из четырех подруг именно Марина оказалась в секте. И что, наблюдая за другими членами секты и анализируя, что именно их привело в организацию, он сможет многое понять о психологии людей.
Таким образом, Джонни собирался сделать нечто подобное тому, что в своё время сделал Л. Фестингер и его сотрудники, принявшие участие в деятельности секты, возглавленной (по всей видимости, психотической) домохозяйкой Дороти Мартин. Эта секта также выдвигала чуть ли не на первый план актуальную эсхатологию. Впрочем, надо отдать должное её лидерам, они были умнее в том плане, что не назначали конкретных сроков, в соответствии с библейским «о дне же том и часе никто не знает».  Конечно же, Джонни не располагал такими знаниями, как в своё время Л. Фестингер, да и вообще не знал, кто это такой. Но у него было сильное желание разобраться в том, что происходило у этих людей внутри черепных коробок. Кроме того, Джонни вдруг с ужасом подумал о том, что если сейчас попрощается с Мариной, то никогда больше не увидит и Ольгу, даже если та в итоге не поладит с тем парнем. В общем, Джонни обменялся с Колей и Мариной телефонами и договорился на следующий день прийти на собеседование с Колей.
Так Джонни начал официально изучать Библию в секте. Два раза в неделю они собирались на квартире у семейной пары активистов, а ещё один раз – на более широкое собрание в доме культуры, который секта арендовала специально для этой цели. Неотъемлемой частью каждого большого собрания была большая ёмкость для сбора пожертвований. Пожертвования отправлялись в руководящий орган секты под названием Сторожевая Вышка. Предполагалось, что средства использовались для «развития бизнеса»: на публикацию одноимённого журнала, а также ещё одного журнала под названием «Проснитесь»; организацию крупных мероприятий секты и т.д. Как говорится, ничего личного. Тем не менее, как уже тогда догадывался, а впоследствии узнал более достоверно Джонни, в отличие от членов раннехристианских общин, сидевшие в Сторожевой Вышке отнюдь не бедствовали уже по эту сторону Вечной Жизни.
Кроме того, само по себе такое название правящей группировки вызывало у Джонни некомфортные ассоциации с колючей проволокой и автоматчиками. Только в данном случае некие аналоги моральной колючей проволоки и автоматчиков словно имплантировались в мозг каждого прихожанина, ограничивая изнутри его свободу, контролируя его жизнь, и вообще фактически подчиняя её задаче служения интересам Секты. Ведь вклад прихожан в деятельность секты отнюдь не ограничивался пожертвованиями и присутствием на собраниях. Придя в организацию, Джонни получил самый низший статус – «заинтересованный». Пройдя полный курс изучения Библии, а затем успешно сдав суровый экзамен, заинтересованный получал звание «брата». В обязанности сертифицированных братьев и сестёр входили ежедневные проповеди. Они ходили по домам от квартиры к квартире, пытаясь агитировать людей изучать Библию в их секте.
Что же заставляло этих людей жертвовать в пользу секты свои средства, которые у многих из них были весьма скудными? Более того, эти люди жертвовали в пользу секты большую часть своего личного времени. Но и награда за верное служение была поистине заманчива: вечная жизнь в вечно молодом телесном облике на Новой Земле. А что могло быть привлекательнее для невротика Джонни с его постоянным страхом смерти? К тому же его экзистенциальная тревога значительно усугублялась осознанием того, что по причине очень плохого здоровья жизнь его будет короткой.
Но Джонни был неверующим. Так что его в любом случае ждала перспектива, как того атеиста в гробу, которого нарядили, а идти ему некуда! Даже хуже! Кому он нужен будет на хрен наряжать его? Если он при жизни не был нужен никому! Чужие люди распорядятся сжечь то, что осталось от него, чтобы от него как можно скорее осталось как можно меньше. Потом уже в таком виде уберут его останки под землю, и про него никто и никогда не будет вспоминать, что он вообще когда-то жил.
У тех же, кто ходил в секту, была вера. И они, наверное, на что-то надеялись. Даже несмотря на то, что здесь было «много званных, но мало избранных». В самом деле, согласно учению секты, после второго пришествия Иисуса Христа вечную жизнь унаследуют лишь сто сорок четыре тысячи праведников. Остальных же просто сгребут, словно сор, в яму вечного небытия. Здесь важно отметить, что при этом предполагалось, что всё уже к тому идёт, что Армагеддон наступит до того, как большинство живших тогда людей умрёт «своим ходом». То есть они не умрут просто от болезней и старости, но драматически встретят финал своей жизни, который совпадёт с тотальным концом света. С концом того нечестивого мира, который населяют все ныне живущие.
От таких пророчеств (хотя он в них и не верил) Джонни становилось немного не по себе, и он задавался вопросом: чем же так насолил мир этим людям, что они не просто хотят вечной жизни для себя, но чтобы всех остальных при этом стёрли с лица земли?
Очень показательными в этом плане представлялись ему жизненные истории Любови и Надежды –двух главных активисток того отделения секты, где он оказался. У обеих в анамнезе были тяжёлые психические травмы. У Любови её единственная любимая дочь, по словам Любови, практически никогда ничем не болевшая, скоропостижно умерла от острой сердечной недостаточности за день до своей свадьбы в возрасте двадцати с небольшим лет. По словам Марины, в семье у Надежды также случилась подобная катастрофа. Однако, в отличии от Любови, она об этом никогда не говорила с рядовыми членами общины.
Любовь была приветливой и жизнерадостной. И это при том, что весь смысл её земного существования сводился к служению секте (которое она, естественно, рассматривала как служение Господу), которое должно было открыть для неё и её безвременно умершей дочери врата вечной жизни. Естественно, Джонни не решился поинтересоваться у Любови, как она может надеяться на попадание её дочери в рай земной, если та не состояла в секте. Ему просто было очень жаль эту женщину, о которой он цинично думал: блажен, кто верует.
Надежда же была суровой, угрюмой и скрытной женщиной. Она не намеревалась откровенничать с простыми, возможно, вообще случайными, участниками секты. Особенно если они даже не полноценные участники ещё, не братья и сёстры, а пока всего лишь заинтересованные. Её общение с ними сводилось к тому, что она резким тоном, типа для их же блага, наставляла их, как нужно служить Господу, и в какую сторону направлять свои помыслы.  
Наблюдая Любовь и Надежду, Джонни не мог не отметить для себя как курьёз, что в таком месте непременно должна была присутствовать Вера. И Вера действительно была в этом отделении секты, просто он даже не заметил её сразу – настолько она отличалась от бойких, деятельных Любови и Надежды. Вера была робкая и забитая архетипическая «терпила». Она жила с мужем – алкоголиком, который, как и многие алкоголики, был архетипическим неудачником. И, как и подобает неудачнику, его жизнь была переполнена фрустрациями, которые находили своё отражение на лице у Веры в виде побоев. Вера же, как и полагается терпиле, по большей части терпела молча, лишь изредка всхлипывая и подставляя другую щёку.
В связи с такой печальной ситуацией у Веры, несколько минут перед собранием и сразу после собрания местной общины обычно бывали посвящены консультации, которую давал Вере чуть не каждый желающий. Точнее, желающая, т.к. подавляющее большинство прихожан составляли женщины. Консультация эта была не психологической, а скорее теологической. И сводилась она в основном к тому, что Веру призывали молиться и взывать к Иегове.
По словам Веры, это производило неоднозначный эффект. Иногда, чуть заслышав её молитву, которую Вера бормотала себе под нос, её муж шарахался от неё, как от зачумлённой. В других же случаях, напротив, её молитва приводила его в исступление, и он принимался избивать её с удвоенной силой. Примечательно, что во втором случае Вере указывали на то, что, вероятно, Иегова не услышал её, т.к. в её молитве было недостаточно веры.
Как ни странно, практически никто при этом не упоминал возможность развода с мужем. Разве что после каждого такого рассказа уже на собрании специально молились за тех, кто живёт в «разделённых семьях». Под разделённой семьёй при этом понималась такая, где один из супругов (обычно жена) был