Юбилей

1.
Не спалось этой ночью деду Ивану. С вечера ему не заснуть было почему-то, потом просыпался раза три-четыре. То ли подушка неловкая, то ли в хате душно.  Иль пусто с непривычки пока.

Неделю  почти  всё шумели тут, бегали, колготилися… Народу-то полна хата была. Все приехали, а как же.  Юбилей батькин, как не приехать.

Много ль годов, мало ль, считать их что ли... Юбилей, подумаешь… А всё одно радостно – дети приехали. Да внуков привезли. Соскучились они уже по внукам-то. Да и по ребятам своим тоже. Даром, что те уже отцы да матери, всё одно – дети.

Подарков навезли.  Только что ему те подарки, ему их увидеть радостно. Да и Зинаида вон, вся светилася… Хлопот было, конечно. А и радостные все хлопоты-то. И за хлопоты считать нельзя, совестно.

Внуков-то шестеро у них с Зинаидой, во как! Три богатыря, да три красавицы. Татьянины девчонки уже невестятся, скоро, поди у них с Зинаидой и правнуки будут… Ну, Митюшкины сыны ещё учатся. А Лёшкины Андрюшка да Иришка  только в школу ходят, самые младшие.

Как юбилей-то отгуляли, так и за дело. Никто без работы не сидел. Митька с сынами да зятем  и сарайку выровняли, и крышу хаты подлатали, и забор поправили. А снохи с Татьяной да девчонками считай, всё хозяйство на себя взяли. И обед, и огород же ведь уже начался,  и в автолавку… Сидите дед с бабой, отдыхайте! Мол, уедем, наработаетесь ещё.

Дак и разъехалися… Свои дела – у кого работа, у кого учёба ещё не закончилась. Начало мая только, вот как родиться-то умудрился. Хорошо, что выходных много, вот все приехать и сумели.

А Леська, собачонок, тоже не понимает, куда все подевались… То много людей было, а то пусто. Ищет, по углам нюхает. И даже спать вон с Зинаидой отправилась, видать, помнит, что девчонки её всё тискали.

О-хо-хо. А и вставать пора, что глазами потолок сверлить. Вон уж посерело в окошке-то…

2.
Баба Зина тоже почти  не спала. Слыхала она, как дед всю ночь ворочался. Только-только в горницу вышел, глаза открыла, повернулась: «Переживает Иван-то. Душу растравили ему разговорами… Ишь, с самого ранья подхватился…», - думалось ей.  А чего переживать? Жизнь…

Кормили всех в смену: за столом не уместиться. Ну, когда праздник отмечали дедов, тут уж все столы сдвинули, лавки поставили, стулья, какие есть, табуретки. Своих четырнадцать, да соседей позвали, а как же.  И новых, Андрея с Катериной, что  Веркину избу купили, и  старых -  Лушку глухую, Валерку, что в милиции служит. Или как там его теперь? В полиции что ли, во назвали …

А спать укладывались так везде: и на сундуке, и на лавках, и на печи, и на полу тюфяки постелили. Большая семья-то!
Иришка, младшая внучка, с ней, с Зинаидой, спала.  Ну, сначала разговаривали. Иришка ей всё про своих подружек рассказывала, детское, а ей, вишь, важно… Ну, баба Зина и проявляла уважение, расспрашивала, что да как.  Уж засыпала Иришка-то, сонная и сказала:
- А папа говорит, что вы с дедом скоро с нами жить будете. Тоже  у нас большая семья будет…
Переспросила было Зинаида: что так? Да уж заснула Иришка…

Весь день про тот разговор думала. А девчонка малая, уж и забыла. Заспала.

За ужином, когда только взрослые остались, а молодёжь на улицу высыпала (теплынь и дачники приехали, все почти с семьями, с детьми) тихонько спросила:
- Лёшк… Что это Иришка мне сказывала, будто вы нас с дедом к себе забрать собрались…

Спросила тихонько, а все услышали.  Лёшка только отмахнулся:
- Да, ну… Когда ещё… Вы у нас ещё хоть куда! Крепкие. Хотя… Говорили мы с Ольгой, да, Оль? Годы-то идут. И вперёд, не назад… Мы думали, надо бы вам у нас в краях домик купить. А что?  У самого моря! Батя будет виноград выращивать. И все мы будем приезжать чаще. И курортов не надо! Ну, домишко продать придётся, конечно… Если что, мы все вложимся, как получится, а Тань? Митька?

Баба Зина только охнула про себя. А сама всё на Ивана смотрела – что он-то? А он и ничего. Картошку ест, капустку подкладывает. Словно и не про него речь.

- Пап, мы вот тоже про вас с мамой  думали, - отложила вилку Татьяна, - мы же хотим девчонок отделять. Уже взрослые, что им с нами… Задумали две «однушки» купить, у нас не так и дорого… Да и замуж выходить им – где жить? Олеська уже всерьёз собралась, парень хороший… А вас к нам, поместимся. Всё-таки поближе, чем к Алёшке. Ну, не так и скоро это будет, может, год-другой…

Иван, не торопясь, подцепил огурец солёный, рассмотрел его, но есть не стал, вилку положил.
- А что же ты, Митька, молчишь? Куда ты нас с матерью на старости лет пристроить решил? Иль некуда? – съехидничал, стало быть.

Митька (ну, весь в батьку!) сначала прожевал, что во рту-то было, потом только сказал:
- А никуда я вас пристраивать не буду… Мы сами скоро к вам переедем. Ма, компоту дашь?

- Как это? – растерялась и обрадовалась  Зинаида, передавая ему жбан с холодным компотом.

- Да просто… Парни взрослые уже тоже. Учёбу скоро окончат. Хотят, с нами поедут, не хотят, пусть на месте  живут. И здесь, и там  работы для них полно. Можно и в районе  им жильё купить, если захотят. Нашу «двушку» продадим.  Я ведь в прошлый раз, осенью, Сашку Ануфриева здесь, в городе,  встретил. Ну, помнишь, мы тогда с Настей приехали поздно, звонили вам ещё, чтобы не волновались… Он в Черницах родительский дом поднял. Лучше, чем был. Отделывал тогда уже. Ну, мы посмотреть заезжали. Лёшк, да ты его помнишь, вы же в начальную вместе ходили. Он на годок-два постарше будет. Планы у него-о! Грандиозные. Хочет там лесопилку поставить, рабочих нанять, дорогу сделать… Уверенный такой. Получится у него,  – задумчиво сказал Митька. – Мне предложил – стройся! Лес дам. Хочешь здесь, хочешь у себя в Бору. На работу звал… Я же специалист, что мне там, у себя,  не своим делом-то заниматься… И Насте  работа будет. Экономисты везде нужны. Я тут уж и участок присмотрел. Там, где баба Клава жила. Так что, мам, бать, вы сами думайте. Срываться куда, иль нет.

Компот допил, улыбнулся:
- Ну, женщины, сами справитесь или помочь?
- Воды принесите, вода вышла.  И идите уж, погуляйте, вечер больно хорош… - улыбнулась в ответ Татьяна. – А мы сами как-нибудь. Потом и вам компанию составим…

Вот и весь разговор-то был. Что уж так Ванька переживает… Всё молодым себя считал, вот что. О возрасте напомнили.

А утро-то уже разгорелось…
- Леська, давай, подхватывайся. Давай, давай, утро уже. Ишь, раззевалась… Хозяин-то на дворе давно…

3.
Завтрак баба Зина быстро сгоношила. Картошку с салом, огурчики. Не любит Иван городскую-то еду. Вон её полный холодильник навезли… Ему своего подавай.

За завтраком и поинтересовалась как бы невзначай:
- А ты чтой-то рано подхватился? Неужто в дровянике копаться? Ребята ж там убрали всё…
- Ребята…- хмыкнул дед Иван. – Тебе девки вона тож всё перемыли да переделали в хате. А ты ходишь, да переставляешь что ни то. Ребята, ишь…
- Дак не по-моему… Не так поставили-то, - мирно пояснила баба Зина. – Они ж не знают…
- Вот и в дровянике не по-моему. Слышь, Зинаида… А что так получилося – воспитывали, рОстили одинаково, а они все разные?
- Дак люди потому что, Вань, - ответила задумчиво баба Зина. – Если б все одинаковые были, то и зачем столько людей? Одного-двух бы и хватило… А дети у нас хорошие, что ж, что разные. Не пьют, не курят…
- Ага… - глянув на забытую на подоконнике зажигалку,  хмыкнул дед Иван. – Не курят. Особенно Лёшка не курит. Сколь я его, паршивца, гонял! А уже и забыл хворостину-то…
- Хворостиной ты больше махал да замахивался, - усмехнулась и баба Зина. – Это я было как-то его  полотенцем мокрым огрела! А толку так и нет…
- Ну, ладно… - покосился дед. - Пойду, пройдусь, что ли. Может, к Валерке загляну, погляжу там кое-что у него.
- Пройдись, пройдись, - отозвалась баба Зина, - погода хорошая. К ужину только вертайся…
- Ага. Не переслушать прям тебя, - фыркнул дед. – Пошли, Леська. Гулять пошли, говорю!

Иван ушёл, а баба Зина, не торопясь, стала со стола убирать. Торопиться всё одно некуда.
«Что Ванька говорит – разные, мол…- думалось ей. -  Ну, разные. Всегда такие были….». Митька-то и раньше много не разговаривал. Задумает что – сделает и молчит. Вот как-то у её тяпки рукоять треснула, занозиться стала. А она, ох, и любила эту тяпку, лёгкеую, ловкую к руке… Никто её не брал, все знали – мамкина. Ну, обмотала наспех изолентой, что в сарайке нашла, да и дальше картошку окучивать.  Вечером пока ужином всех накормила, пока то да сё, забыла Ивану-то сказать. А наутро смотрит: стоит её тяпочка с новенькой рукоятью, гладкой, шкуркой зачищенной. Думала, Иван увидал, да починил. Ан нет, говорит, не видел.
Зато что-то Митька в сарайке долго возился… Спросила. А тот спокойно  так и говорит:
- Так треснула же рукоять-то…
А то как-то за водой собралась, а ведёр-то и нет. Смотрит, а Митька уже несёт полные вёдра. Аж жилы на шее, да на руках вздулись – тяжело ведь!
- Митюшка, сынок, ты уж хотя бы по полведра носил бы, - только и сказала.
А он молча вёдра поставил и все. Лет тринадцать тогда ему было что ль…

Танька, та другая была. Никакой работы по дому сама не видела. Всё нужно было носом ткнуть. Правда, делала всё основательно, хорошо, но обязательно подсказать надо.

А Лёшка, младший, всё делал быстро, но, то там огрех, то здесь. И в школе так же. Учительница говаривала – сдаст контрольную первый,  и за дверь. А та начнёт проверять – там не дорешал, здесь упустил… Торопыга.

4.

Иван, и впрямь, только к ужину пришёл. Где и болтался только… И молчком всё, молчком.
Не выдержала баба Зина:
- Где же и был-то? Голодный, и Леська не кормлена…
- Да обедал я, - с достоинством ответил Иван. – К Валерке ходил, говорю же… Он бензопилу новую показывал. И жену… Привёз молодую.
- Да, ну! – ахнула баба Зина. – Ну и какая ж она, жена-то Валеркина?
- Какая, какая… Вам бы, бабам, только любопытствовать…  Хорошая жена, - с удовлетворением отметил Иван. – С Валеркой вместе работает, в детской комнате, что ль… Хозяйка.
- Одобрил, стало быть, - хмыкнула Зинаида.

- А потом мы с ним к Клавдее на участок ходили, - подумав, сказал Иван. – Ну, заросло там всё. Давно никто и не был. А участок хороший… Если Митька и впрямь решился, участок надо брать… И Валерка так сказывал. А то найдутся кто ни то…
- Позвонить надо бы Митьке-то, - нерешительно сказала Зинаида. – А то, может, он уже переменился…
- Не. Не переменится Митька. Что ты, не знаешь его что ль?  Завтра и позвоню.– уверенно отвечал Иван.

– Я, Зинаида, никуда отсель не поеду,- помолчав, добавил дед. -  Здесь родился, здесь и помирать стану. Ну, не скоро ещё, конечно… Спасибо детям, хорошими ты их воспитала… Только я за тебя решать не стану… Как сама решишь. А я уж тут доживать буду.
- Дак, куда я без тебя-то, - тихо ответила баба Зина. – Жизнь вместе прошли… Вместе и дале будем. И сама никуда не собиралась. Танюшке да Лёшке спасибо. А только Митюшкино решение мне, ой, как по душе! А я не одна их воспитывала-то, - улыбнулась она. – Боялися они тебя… Не, неправильно сказала… Уважали.  Только скажу, что отцу, мол, нажалуюсь, сразу прямо шёлковыми становились. А ведь ты ни разу ни на кого не прикрикнул, ни ударил, не дай Господь…

- Ну, вот и ладно, - вздохнул Иван. – Пойти, что ли, новости посмотреть?
- Иди, посмотри, расскажешь потом, - улыбнулась Зинаида. – У меня тут ещё кое-какие дела…
А сама  подумала: теперь-то Иван по ночам  ворочаться не будет...  Успокоился. Да и у