Будущее, которое всегда с тобой

(миниатюра из серии «Пошли мы как-то в баню…»)

Сегодня четверг, наш традиционный банный день. Пришли, помылись-попарились и, наконец, выползли в предбанник, где накрыли на стол и уселись вокруг. Как же хорошо! Помирать не надо! Налили, выпили, довольно крякнули (хороша, зараза! Машка только вчера выгнала! На меду!), захрустели огурчиками и капусткой. Пора трендеть.
- Ну и..? – сказал Мишка, поворачиваясь к Витьке, нашему главному (он же единственный) «интернетчику». Витька сидит в этом виртуальном пространстве день и ночь (понятно, в свободное от работы время), поэтому является для нас главным источником всей российской и мировой информации. Прям Позьнер, етить-его-разъетить, Владимир Батькович! Товарищ Левитан!
- Чего там твой Интернет сообщает?
- Чего сообщает.., - начал привычно ломаться Витька. – Ничего не сообщает… Вот, например, по данным Всероссийского Центра общественного мнения каждый четвёртый россиянин не задумывается о будущем нашей страны.
Народ за столом притих, переваривая эти удивительные социологические то ли казус, то ли факт, то ли катастрофическую трагедию национального масштаба.
- Об чём не задумывается? – спросил Санька почему-то очень жалостливым голосом.
- О будущем, - сурово поджав губы, повторил Витька и почему-то вздохнул. - Вот ты, например, задумываешься?
- Накой? -  растерялся Санька. – В смысле, об чём?
- О будущем!
- А как же! – вдруг охотно согласился этот прохиндей и даже горделиво расправил свои чисто вымытые плечи. - Прям каждый день думаю. С утра до ночи. Даже похудел от напряжения дум!
- И чего придумал?
- Что в будущем нас китайцы захватят, - уверенно мотнул головой Санька - Утром проснёшься – а в постели твоей китаец. Или даже два. Лежат и улыбаются тебе по-китайски.
- И это правильно! – неожиданно поддержал его Мишка. – Они же плодятся! Им же надо ж куда-нибудь ж деваться!
- Ничего себе, лихо девки пляшут! – возмутился до этого молчавший Серёнька (он всё это время селёдочный хвост обсасывал. Превкуснейшая, доложу я вам, вещь! Увлекательнейшее занятие! Особенно если под пиво!).
- Чуть чего – все к нам! А чего к нам-то обязательно?
- А к кому? – спросил Мишка.
- Да хоть к кому! Хоть к японцам! Им к им ближе!
- У японцев земли мало. Они сами на своих островах жо об жо трутся.
- Всё? – спросил Витька. – Поизгалялись? Проявили своё обезьянье остроумие?
- Всё, - охотно согласился Мишка. – Китайцы так китайцы. Нам, татарам, одна хрен. «Жила бы страна родная!». Витьк, а ничего не сообщают: бабу-то эту, которая миллиарды наворовала, посадили, наконец и слава Богу?
- Какую?
- Такую! Которая наворовала!
- Где?
- В п… де! Чего дурака-то валяешь!
- Я и спрашиваю где: в армии или сельском хозяйстве?
- А она и в совхозах тоже накоммуниздила? – то ли удивился, то ли восхитился Санька. – Во баба! На ходу подмётки режет!
- Это разные, - поморщился Витька. - Которая  в армии – не посадили. Она как сидела дома, так и сидит. В своей тринадцатикомнатной квартире. Между прочим, стихи пишет на любовные темы.
- В тринадцати комнатах чего не писать.., - охотно согласился Мишка. – Хоть стихи пиши, хоть романы, хоть доносы на соседей… Столько пространства! А которая в селе?
- Тоже не сидит. Про неё вообще ничего не слышно. Говорят, она в Париже. У ей там то ли квартира, то ли замок, то ли дети, которых она постоянно рожает, чтобы от отсидки отмазаться. Кто ж её посадит?
- Ишь ты, плодовитая! – восхитился такой женской изобретательностью Санька - А мужик у ей есть?
- А от кого ж она рожает-то? От духа святого?
- Я имею в виду законного. Зарегистрированного, тоись.
- А чего? – насмешливо прищурился Витька. - Посвататься, что ли, хочешь?
- За такие деньжищи-то? Запросто! Тем более, только что помыл… своё восхитительное богатство!
- У неё таких помытых – очередь! Всё прислониться хотят! К такой-то… тёплой печке!
- А она, значит, никому не даёт.., - задумчиво пожевал губами Мишка. – Принципиальная! Блюдёт себя, девственную! Хотя с такими-то деньжищами запросто себе такого… Аленделонова найдёт – ух! Он каждый день будет её в бане и парить, и жарить!
- Помню, была у меня одна миллионерша.., - ударился в воспоминания Санька. Воспоминания, похоже, были настолько сладостными, что во время всего удивительного рассказа он периодически вздыхал, томно прикрывал глаза и аппетитно причмокивал.
- Она в привокзальной рыгаловке буфетчицей работала. Ух какая! Брови – как сабли, плечищи – как у нашего ротного старшины. А грудЯ? Это ж Кавказский хребет, а не грудЯ! Бывало, обнимешь её, лежишь и думаешь: мать честная, и неужели это всё моё?
- И куда ж она подевалась, твоя миллионщица? – несмешливо спросил Витька. – В Париж от тебя, такого красивого, сбежала?
- Посадили дурочку, - вздохнул в очередной раз Санька. – Говорил ей: потише водку-то бодяжь! Влетишь ведь по самое по небалуйся! Куда там! А всё жадность! Разбавляла чуть ли не в половину! Ну, это же уже вообще чистейшее нахальство! Это же каждый почует! Вот и  нарвалась с ковшом на бражку…
- Отсидела?
- Отсидела. Только там, в Мордовии, и осталась. Вышла замуж за тамошнего прапора. Знакомые рассказывали: живут нормально, лупит её прапор редко и не до смерти. Уже семерых детей нажили.
- Да, дела… Никого не сажают, все воруют, работать никто не хочет. О будущем никто не задумывается… - подвёл невесёлое резюме Серёнька. – Весёлые дела! Как хочешь, так и живи.
- Каждый выживает как может, - согласился с ним Санька. - Вот я, например, гусей решил завесть. Они за два месяца по четыре кило веса набирают. И яйца. И это, заметьте, на обычной траве! Представляете?
- Тогда уж лучше страусов, - хмыкнул Мишка. - Они жирнее и яйца у их мясистее. Их на балконе штуки три уместится. Ладно, потрепались – пора и за дело! Наливай, Серёнька, а то самогонка прокисает!