- Клево! - Сказал Сережа, когда узнал о последнем визите Олега и его подарке. Сережка числился Ленкиным парнем вот уже почти полтора года, поэтому считал себя вправе безапелляционно высказывать мнение о любом событии в её жизни. - Клево! Вот бы мой предок отстегнул мне такой подарочек! А то от моего собственного папаши нет никакой пользы. Привык матери в глаза заглядывать, да водку изо дня в день тянуть.
Лена сидела, уютно свернувшись в уголке дивана. Вот уже битый час Серега исходил буйными восторгами:
- Теперь нам ничто не мешает пожениться, раз у нас роскошная хата в центре. Ну, не клево? Короче, а ты не могла бы подкинуть твоему предку идейку насчет того, чтобы он утроил тебя на крутую работу? Типа, «движений меньше, - бобла больше»? Если бы у нас свои «бабосы» были, можно было бы вообще ни о чем не заморачиваться! Сыграли бы свадьбу, и зажили, подруга!
Лена поджала губы:
- Мне рано думать о свадьбе, - сказала она. - Ещё учиться нужно.
Пытаться что-то возражать на блестящие Сережкины планы, в которых все на свете складывалось «клево», «круто», и за чужой счет, значило бы даром терять время. Все равно не услышит.
- Может, сгоняем за пивчело? – предложил он. - «Треснем» по бутылочке, и рванем к тебе на хату?
- Пиво – хорошая идея, - равнодушно отозвалась Лена.
- Я мигом.
У Лены было пять минут благостной тишины. Сколько шума от одного вроде бы не занимающего много места, человека?
«Выпью пиво и, может быть, он не будет казаться таким безнадёжным? Зачем, ну зачем я его терплю?», - в очередной раз задала она себе философский вопрос.
По истечении пяти минут, Серёга возвратился. Шумно и радостно. Они приступили к «культурной части» мероприятия под бодрый аккомпанемент телевизора. Опустошив полбутылки, оба почувствовали, как голоса действующих героев в телевизоре становятся расплывчатыми, а сами картинки выглядят ярче.
- Ну, так мы поедем к тебе на квартиру? - Серёга прихлебнул пиво, а когда опустил бутылку, оно влажно, противно булькнула. – Ты говоришь, там три комнаты?
- Две, - поправила Лена.
- Клево! Короче, мы едем! К тому же в случае чего, - многозначительно подмигнул ей Серега, - мы ведь будем там одни.
«В случае чего!»? Как бы не так. Никаких незапланированных «случаев» Лена в ближайшие десять лет не планировала. С Серегой - точно.
- Нам может стать скучно, - заныла она. - Давай позвоним Танюшке с Сашкой? Вчетвером как-то интереснее.
- Зачем они нам? – надулся Сережка. - Мы и без них не плохо проведем время. – Его взгляд скользнул к её губам. Лена кашлянула. – Мы ведь собираемся пожениться, правда?
- Нет, не правда, - как можно мягче прошелестела Лена.
Серёга оторвался от созерцания её груди (было бы хоть на что смотреть, право?!):
- Как это?
- Сереженька, я что-то не припомню, когда это я говорила, что хочу за тебя замуж? – втягивая голову в плечи, робко пропела девушка, по опыту зная, что в ответ сейчас посыплется ругань и бесконечные обвинения.
- Тогда зачем ты со мной встречаешься?!
- Я вообще не хочу сейчас замуж. Ни за кого. - Примирительным тоном, заискивающе, сказала Лена. - И за тебя в том числе. Мне только девятнадцать. Рано думать о замужестве.
- Другие-то думают! Не только думают, но даже женятся. А ты хочешь сказать, что… - в глазах Сергии застыл праведный гнев и чистое негодование.
Его оскорбили в лучших чувствах. А главное квартира, большая квартира, красиво, по словам Лены, обставленная, грозила раствориться в тумане, не разу их него так и не выплыв. Кто-то другой станет тестем состоятельного человека. Жизнь была к Серёге не справедлива!
Сережа искренне считал, что Лена обладает плохим характером. И у него было к тому не мало поводов. Она же только и делала, что думала о себе, и ещё раз - о себе. Наряды, новая косметика, туфельки! А ещё она бесконечно любила болтать с подружками по телефону, так что иногда дозвониться до неё было просто невозможно. Его мама всегда говорила, что с такой женой, как Лазорева, носки придется стирать самому.
Серёга черпал свои знания о женщинах из порнофидьмов и из разговоров с «пацанами». И с экрана, и из разговоров на него маняще смотрел чарующий образ крашенной блондинки, с жестким, как на каркасе, бюстом, с плотоядным огоньком в глазах. Подобные красотки не интересовались ничем, кроме секса. И это было клево! Его же Ленка, тупая телка, интересовалась всем на свете, но когда он однажды по простоте души попросил её сделать минет, у неё сделалось такое лицо, словное её прямо сейчас стошнит!
«Серёженька, мы же с тобой толком не целовались даже!», - сказала она, противно хлопая длиннющими ресницами.
Кому, скажите на милость, нужны поцелуйчики? Какая с них радость? Сучка! Он от поцелуев и не чувствует ничего. Да и кто из нормальных мужиков чувствует-то? Все бабы одинаковы. Разоряйся на пиво, сухарики. А в ответ - никакого минета. Единственный раз от неё может быть польза, а она кочевряжиться. Что о себе эта дура вообразила? Лютики-цветочки, белый принц на белом коне! Она на себя в зеркало-то глядела? Белобрысая тощая здоровенная дылда!
На мгновение Сереге стало себя очень жалко. Ведь мог же он встретить шикарную блондинку с губками широкими, словно она хочет его проглотить. У них мог быть клевый прикольный секс! У неё тоже могли быть богатые предки. Так ведь нет, не везёт, так не везёт. Не пруха по жизни!
- Что ты надулся, как мышь на крупу? Ого, пупсик, ну и взгляд у тебя, - засмеялась девушка.
Она и не подозревала о глубине переживаний своего бойфренда.
Серёга подавил тяжелый вздох.
- Ты меня не любишь, - сказал он холодно, в утешение снова глотнул пиво из бутылки.
Лена покачала головой:
- Я знаю. Любить сейчас не модно.
- Тогда давай трахнемся?
- А пошёл ты!
Серега засмеялся.
Лена с трудом дождалась конца их свидания.
Сначала они долго и трудно смотрели не интересный фильм. Потом вяло целовались. При этом Серега все время противно слюнявил ей губы и грубо старался забраться в трусики. Лена привычно терпела слюни и героически не желала расставаться с нижним бельем, как герой-боец со знаменем. После «жарких объятий любви» Серега перечислил все недостатки в характере возлюбленной. А затем, Слава Всем Богам, бывшим, теперешним и будущим, наконец-то ушел.
Часы на стене показывали половину пятого.
Скука сменялась раздражением - жара и выветривающееся спиртное давали о себе знать. И тогда Лена приняла решение прогуляться. В полном одиночестве. Целью и конечным пунктом прогулки стал подарок Олега.
Лена вошла в полупустой салон транспорта, просевший на старых, шестидесятого года выпуска, рессорах, и громыхающего так, словно автобус прямо сейчас готовился отдать богу душу. Кондукторша дремала на высоком кресле. В открытое окно вливался слабый ветерок, рождаемый движением машины.
«Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон».
Глупая фраза крутилась и крутилась в голове всю дорогу.
Улица сделала привычный поворот. Здания заводов сменились деревьями и зачахшими от жары клумбами, в которых томилась красная герань. Мимо проползла поливочная машина, собирающая пыль в комочки, и брызнувшая на окно свежей струёй воды.
- Жара какая, - проворчала сидящая напротив старушка, с головой, покрытой неаккуратным платком, в полинявшей кофточке с короткими рукавами. От старушки неприятно и резко пахло потом. – Уж невмоготу. Хоть дождичком бы взбрызнуло.
- Да будет дождь. И по радио, и по телевизору обещали. – Отозвалась другая женщина, с голубоватой сединой в волосах.
На улице люди брели, словно сонные мухи, волоча за собой авоськи с продуктами.
Выбравшись из чрева общественного транспорта, Лена в ближайшем киоске купила полкило колбасы, хлеб, десяток яиц, бутылку кока-колы. Её навязчиво, несколько раз, посетила мысль о пицце, но она отмахнулась от неё, как от мухи: до ближайшей пиццерии нужно было топать с пол-остановки.
Подъезд дома, с пятидесятилетней полутьмой, копившейся благодаря широченным подоконникам, влил в девушку свежие силы. Поднявшись на пятый этаж пешком (жаль, в старых домах нет лифта), Лена подошла к двери теперь уже собственной квартиры. Доставая из сумочки ключи, уронила взгляд на лестницу, ведущую на чердак.
Просто старая лестница, поднимающаяся вверх и исчезающая в темноте. Почему она раз за разом производила на неё такое гнетущее впечатление?
Лена вошла, закрыв замок на два оборота. Разувшись, прошла на кухню. Поставила продукты в холодильник, завела будильник. Часы равномерно «затикали», отсчитывая время. Не считая этого «тиканья» в квартире царила тишина. За окном, правда, слышалось шуршание и гудение машин, проносящихся по дороге, но они казались странно далекими. Повернув ручку радио, Лена впустила в неподвижную тишину человеческий голос. Бодрый диктор расхваливал панацею от всех бед: новое лекарство из трав.
В сумке запищал сотовый телефон.
- Да? - отозвалась девушка, нажав кнопку вызова. Мобильник тоже был подарком Олега.
- Лена, - звонила мама, - ты дома?
- Нет. Я на новой квартире.
- Там и сиди. Видишь, что творится на улице?
Подойдя к окну, девушка нахмурилась.
С северо-запада заходила огромная, сизая, словно беременная на последнем сроке, туча. В самой её сердцевине что-то уродливо клубилось. А внизу, по тротуарам, шагал ветер, покрывая землю шлейфом из пыли.
- Ого! Довольно неожиданно, - прокомментировала увиденное Лена.
- Передавали штормовое предупреждение. Пока не пройдет гроза, сиди, пожалуйста, на месте, ладно?
- Я не жажду принять грудью натиск непогоды. Буду паинькой.
- Вот и умница. Я могу не волноваться?
- С полным правом.
- Пока.
- Пока, - ответила Лена.
Оставалось лишь надеяться на то, что: «Пока!» - звучало недостаточно жалобно.
Лена с детства боялась грозы.
Раз уж предстояло «застрять», было принято решение благоустраиваться. Переодевшись в халатик, девушка прошла на кухню, делать яичницу. Разбив пару яиц на сковородку, пожалела, что не купила молока, - можно было бы сделать омлет. Поставив на стол тарелку с яичницей, дополнив этюд колбасой, Лена подняла стакан с кока–колой в приветственном жесте, прошептав (бог весть знает, почему не сказав в полный голос):
- С новосельем!
Невидимое око смотрело с одобрением.
Сумерки сгущались быстро, как это обычно бывает во время летних гроз. Руки у Лены покрылись гусиной кожей, воздух вокруг наэлектризовался. Раздавшийся грохот расколол небо и землю на половинки, обливая комнату ослепительным, бело-синим, потусторонним светом.
Лена попыталась обратиться к себе с увещеваниями: «Дождь – это даже уютно. Ты - у себя дома. Бояться нечего. Ты же не веришь, что с чердака вылезет «бука?».
Грохот, пронесшийся вслед за вспышкой света, был громче первого и напоминал львиное голодное рокотание. На этой стадии она всегда выдергивала все штепселе из розеток. Так, на всякий случай, от беды подальше. Но оставаться в чужой квартире в мертвой тишине - себе дороже. Поэтому для верности и лучшей звукоизоляции Лена направилась в ванную.
Звук падающей воды всегда действовал на неё успокаивающе. Ванная комната, отделанная темным зеркальным кафелем, с блестящей белой ванной на витых позолоченных ножках посередине, с большим зеркалом в человеческий рост, в котором можно было видеть себя, утопающую в белой пене, к сожалению, казалась совершенно неуютной.
Словно
