пастораль

понедельник, в десять, ты встретишь?
  - Конечно...
  - Тут столько рыбы, навялили, насолили, на год хватит!
  - Молодцы!
  - Мама!
  - Мама!
  - Ну до свидания!
  - До встречи...
  "Муж,который объелся груш... Должно быть  не  плохой  парень,
невысокого роста, в майке безрукавке, с  рельефными  мышцами,  в
джинсах,  с  белыми  крепкими  зубами,   смуглый,   с   короткой
прической, брюнет... Не курит, пьет в меру, по  праздникам.  Без
сомнения - однолюб. Мечтает  о  третьем  ребенке.  Лицом  сухой,
бровями густ! Зовут? Мягким именем, сродни женскому  -  Валерий,
Савелий? Нет, для Савелия слишком прост, - такое имя  предваряет
не пpостая родословная".
  Глеб ощущал неприятный осадок на душе.  "Рад  бы  признаться,
что  от  некрасивого  поступка,  -  да  ложь  не  в  радость..."
  Счастливая семья виделась законченной, целостной,  -  Глеб  -
телом инородным, случайным, могущим  только  нарушить  гармонию,
не имеющим на это право, и не  находящим  (как  права  Леночка!)
себе оправдания. "Секс?  У  таких  парней  вся  сила  в  мужском
начале. Деньги же для Леночки не имели  определяющего  значения.
Тогда в чем же  заключается  мое,  Глебово,  пpеимущество  перед
этим парнем? И еще, он моложе - ровно в два раза!"
  Леночка вошла  без  стука,  воспользовавшись  вторым  ключом,
который  Глеб  сопроводил  торжественными  словами:  "Теперь  он
твой, на все времена!" Сейчас та сцена звучала фарсом.
  - Я думала ты уже спишь!
  Раздевалась быстро, влагой  и  запахом  подтверждая  спешку,-
вещи, не глядя, точно водружались на привычные места, -  юркнула
под простынь, прижалась всем телом.
  - Ну как? - спросил Глеб.
  - Нормально, - ответила она зевая, скользя  прохладной  рукой
по его телу.
  - А кто такая Галя?
  На мгновение  она  превратилась  в  маленький,  чужой  комок,
вероятно  всю  энергию  отдавая  бешено  проносившимся   мыслям,
ощупывающим в памяти мельчайшие детали  разговора  с  мужем.  Не
найдя криминала размякла.
  - Его сестра родная. Ты слышал.  Я  чувствовала,  что  кто-то
подключился....
  - И потому говорила, как на дипломатическом  приеме,  -  Глеб
перебил ее.
  - Что ты хочешь от меня? - спросила она устало.
  - А то... то, что ты никогда не  выйдешь  за  меня  замуж!  -
Словно  шел  обстоятельный  разговор,  на  минуту  прервался   и
продолжился, и Глеб просто закончил прерванную мысль. Но  ничего
подобного не было: в воздухе носилась эта тема,  но  ощущала  ли
ее Леночка, если да, то ловко  скрывала,  если  нет,  то  сейчас
(Глеб  закрыл  глаза),  то  сейчас  содрогнутся   ее   плечи   в
гомерическом хохоте. Но стояла  тишина;  Глеб  почувствовал  как
две слезные дорожки скатились под мышку.
  И наступил понедельник; он выделил ей машину для  поездки  на
вокзал,  не  пошел  в  лес,  лежал,  перелистывая  книги:  искал
короткие  рассказы,  Сашу  Черного  читал  по  памяти:"...Восемь
месяцев зима, вместо фиников - морошка. Холод,  слизь,  дожди  и
тьма - так и тянет из окошка брякнуть вниз о  мостовую  одичалой
головой... негодую, негодую...  что  же  дальше,  Боже  мой?!  А
ничего дальше не будет: работа, Алка, работа,  Алка,  работа.  -
Он не случайно остановился на работе. - Она,  кормилица,  прежде
всего".
  Зазвонил телефон. Водитель доложил,  что  задание  выполнено,
следом позвонила Леночка:
  - Я приду?..
  Пришла  и  ушла  в  десять  вечера;  утром  следующего   дня,
щелкнула входной дверью, подошла на цыпочках.
  - Ты не спишь?
  Глеб, приподнимаясь на локтях, спросил:
  - Можно тебе задать один вопрос?
  - Знаю какой. Спрашивай...
  - Ты спала с ним?
  - Так я и думала. Нет, мы до трех утра компот  закручивали...
Кажется, во сне он, что-то со мной делал, но я спала.
  Дожив до пятидесяти Глеб не знал, что и такое может быть.
  - Лена! - Он сдался  первым.  -  Так  не  может  продолжаться
бесконечно, так всем плохо, и тебе, и мне, и ему...
  Она прошла на кухню,- гремела, гремела посудой, -  затихла  и
тихонечко, так что ему пришлось целиком уйти в  ушные  раковины,
прошептала:
  - А ты силой забери меня. Укради. Спрячь. Сама  я  не  решусь
бросить семью.
   Натягивая  брюки,  и  произнося  пламенную  речь  о   любви,
счастье, об одноразовости жизни, о том,  что  ее  нужно  прожить
так,  что  бы  не  было  мучительно  больно...,  и  не  встречая
возражения, Глеб во втором  плане  своего  сознания  уносился  в
горы Кавказа на  скакуне,  с  Леночкой  в  белом,  на  пятнистом
крупе. Но уносился не смешно, он принимал решение.

  Пролетило лето, наступила осень одного возраста с  Глебом,  с
пожухлой  листвой,  паутинной  проседью,  -  но  еще  спокойной,
теплой, ласковой. Глеб пришел на  кладбище,  к  отцу,  сидел  на
скамеечке, - говорили с ним обо всем понемногу.
  Вдруг, через несколько оградок в стороне, он увидел  Леночку,
с мужем, и  вероятно  с  младшим  сынишкой  -  Женей.  Оставаясь
незамеченным, Глеб наблюдал как муж ловко  орудовал  лопатой  на
свежей  могилке,  кстати  с  удовлетворением   отметил   внешнее
сходство, с предполагаемым портретом,  Леночка  сидела,  положив
ногу на ногу, беспрерывно, что-то говорила  веселое;  муж  часто
вскидывал на  нее,  улыбающееся  лицо,  неутомимый  Женя  кружил
вокруг родителей, невидимыми нитями  сплетая  их  ноги.  Глеб  и
ранее не рассказывал отцу  о  Леночке,  не  сделал  он  этого  и
сегодня. Муж закончил  дело,  на  руках  перенес  через  ограду,
сына, Леночку. Она не чувствовала Глебовского взгляда,  уходила,
ни разу не обернувшись, унося с собой последние его сомнения  за
принятое тогда решение.