возможность мыслить здраво».
Такая философия, казалось, оправдывала вождя:
« Кем я была для него? Ничем иным как трофеем, а с ним они делают все, что заблагорассудиться. Дикарей, быть учтивыми и галантными не учили, у них совсем другая жизненная школа!»
В ожидании ответа на свой вопрос, Эмилия оторвав глаза от пола, устремила их на вождя, и их взгляды встретились.
Раскатистый гром, тут же поднялся со шкур и начал подкидывать в огонь кипки хвороста, желая получше разглядеть образ девушки. А Эмилия только заметила, что у него отнюдь не карие глаза, а какие-то неопределенно - синие, словно воды океана во время шторма.
Как странно, ведь она точно знала, что они должны быть черны как ягоды терна! А его английский? Как свободно, он им владеет, словно с самого детства на нем говорил. Нос без горбинки, пухлые губы – совсем не типичный облик для индейца. Цвет кожи? Да, тут не поспоришь, она положительно имеет красный оттенок, но ведь и ее загар отдает красным…
– Я не знаю, как бледнолицые узнали о золоте, но это меня очень тревожит.
Раскатистый гром вновь уселся у костра.
Отложив на время свои размышления, Эмилия жадно вслушивалась в его слова, неосознанно придвинувшись ближе к мужчине, и с любопытством приоткрыла рот, внимая каждому слову.
– Вот уже более двадцати лет, в племени хранилась лишь одна половина плана, другая, как я недавно узнал, в Англии у бледнолицего. Могу предположить, информацию о золоте, Линкойн получил от него, а так же, другую половину плана.
– Тогда он не оставит вас в покое, пока не добьется своего! – не сумела удержаться Эмилия, торопливо поделившись со своими выводами.
– Если этот человек возомнил из себя, сильным мира сего – это его проблемы, мы не настолько беззащитны, чтобы не суметь постоять за себя! Я благодарен тебе беловолосая, за все, что ты сделала для нас, но больше не стоит подвергать свою жизнь опасности! Я и без того в неоплаченном долгу перед тобой. Уже долгие месяцы, мы живем в мире с каевами и бледнолицыми, поэтому до сегодняшнего дня, лагерь охранялся только изнутри. Предупредив об опасности, ты спасла не одну человеческую жизнь, и я безмерно благодарен тебе за это!
Выслушивать благодарные речи, было непривычным делом для Эмилии. Она уже свыклась с нравоучениями и нотациями, поэтому добрые слова Раскатистого Грома, вызвали в ней мощную волну смущения, которую перебороть девушка не смогла. Покраснев, что алый мак, она стыдливо опустила глаза, в растерянности не зная как продолжить разговор, как скрыть свое смущение.
Эмилия внезапно поднялась и заторопилась, ощущая, как все колотится внутри, по неизвестной ей причине.
– Это все странно и очень интересно, но как бы, ни было, я сделала все, что могла, а теперь пришло время возвращаться домой, и я должна с вами попрощаться.
Это единственное, что ей пришло на ум, и то, что она смогла выговорить.
Поднявшись, Эмилия направилась к выходу. Вождь последовал за ней, он хотел еще хоть на миг задержать девушку, так как не успел сказать ей то, что так тяжело вынашивал в своем сердце. Но, как это сделать он не знал, и продолжал молчать.
Вот уже у самого выхода, он нежно взял ее за плечи, и тут же был охвачен огнем страсти, до этого момента так тщательно скрываемым внутри. В этот миг она стала так дорога ему, так близка, что сердце мужчины бешено, заколотилось, и он с трудом выдавил из себя, первые пришедшие на ум слова, пытаясь удержать ее.
– Когда ты вторглась так внезапно в мою жизнь, я злился на себя, пытаясь тебя забыть, но это было не в моих силах. Ты самая прекрасная и нежная из моих грез. Ты всегда присутствуешь в моих мечтаниях. Я не могу забыть о тебе, ни на миг. А когда вижу тебя, забываю обо всем на свете. Безумная страсть овладевает мной, и разум становится неподвластным. Мое сердце разбито, и его вылечить можешь только ты!
Эмилия стояла неподвижно, ее тело прибывало в жутком напряжении. Из всего сказанного мужчиной, она должна была понять, что он любит ее, ведь так обычно происходило в любовных романах. Но, так ли это? У любви существует тысяча обличий, и одно из них именуется – вожделением, природная тяга мужчины к женщине, которая, по мнению Эмили, не имела ничего общего с таким светлым и чистым чувством как любовь.
Это была ее точка зрения, хотя она прекрасно знала, что многие, не согласились бы с ней.
Дикая страсть в голосе, в магических, притягивающих к себе глазах мужчины, не могли не испугать ее. Эмилия толком не знала, как подобает себя вести в подобных ситуациях. Те нормы и каноны поведения, которые с детства вколачивались в голову девушки няньками и гувернантками, в основном касались мужчин ее круга, то есть джентльменов. Но как вести себя с дикарями, об этом никогда не было речи.
Задача оказалась не из легких, тем более когда, близость этого дикаря, нельзя сказать, чтобы была ей противна. И все же, призвав на помощь самообладание, Эмилия взяла себя в руки. Приняв спокойный, невозмутимый вид, решила, что будет лучше, перевести разговор на другую тему или направить в иное русло.
Не успела она даже открыть рот, как мужчина, прижав ее руку к своей обнаженной груди, нежно зашептал, вглядываясь в глаза, буравящим взглядом.
– Я хотел бы знать, беловолосая, почему тебя волнует моя судьба? Ты уже дважды приходила мне на помощь! Но, почему? Зачем тебе это?
Этот неожиданный вопрос окончательно смутил Эмилию:
« А действительно, зачем?» – Подумала она, но не нашла для себя ответа.
Глаза стыдливо потупились в пол, мысли настойчиво продолжали искать объяснение. Она молчала, и это молчание длилось слишком долго. Оно то, и внушило мужчине надежду, которую он бережно лелеял в своем сердце.
Еще более жадно впившись глазами в ее лицо, пытаясь удостовериться в верности своей мысли, прочесть ее, он словно оцепенел, его черты не выдавали ни малейшего движения души. Раскатистый гром впервые ощутил внутри себя, какое-то темное, властное, бушующее пламя, непреодолимо влекущее к ней, сметающее на своем пути любые барьеры.
На какой-то миг, самообладание покинуло его, и могучие руки уверенно и крепко обвились вокруг девушки. Запрокинув ей голову и прижав к своему плечу, он целовал ее, сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей девушку прижаться к нему еще сильнее, как к очень близкому человеку. Его жадный рот все целовал и целовал ее дрожащие губы, будя в ней ощущения, которые она не знала и не испытывала ранее. Смутно угадывая, что погружается в темный бездонный омут, Эмилия инстинктивно воспользовалась, единственным оружием, которым обладала.
– Я слабее вас!
Это было просто безумие! Она хотела бы, использовать ненависть, которую казалось должна была испытывать к нему…, но вместо этого, она больше не владела собой. Возможно, в этом и было что-то от ненависти, ну хорошо, тогда почему она млеет перед ним?
Раскатистый гром не слышал ее слов, он вновь прижал голову девушки к своей груди, и она как в тумане увидела его лицо. Он был действительно необычайно красив, так красив, что просто дух захватывало. Широко расставленные глаза, страстно блестели. От учащенного дыхания, могучие мускулы играли на его теле, вызывая в девушке жуткое волнение и страх. Страх вызванный теми непонятными чувствами, которые она испытывала в эти минуты:
« Какой он сильный, какой он крепкий, но почему, почему я не сопротивляюсь»? – думала она, в каком-то дурмане. « Почему не отталкиваю его? Благовоспитанная девушка просто обязана защищать свою честь! Хоть как-то, но обязана!»
Она чувствовала стыд, оттого, что ее тело ведет себя так безнравственно.
Но в один прекрасный момент, Эмилия вскрикнула, почувствовав боль, от неосознанно сильных объятий мужчины и пробудилась от сна. Оторвавшись от его груди, она выскользнула от еще удерживающих ее рук, чувствуя как собственное сердце, отстукивает неистовый ритм, наполняя уши грохотом, подобным раската грома.
Грудь от учащенного дыхания высоко вздымалась, и Эмилии казалось, что ее кровь вот, вот закипит в теле: « Да, что же, это такое, в конце, концов?» – отступив на шаг назад, она сердито себя спросила и замерла в странной нерешительности, не зная остаться или уйти:
« С одной стороны», – рассуждала Эмилия, – «я должна была, чувствовать себя оскорбленной его поведением! Легко доступность, присуща лишь, только порочным женщинам! Так что, он считает меня такой?» Но с другой стороны, почему-то обиженной и оскорбленной, она себя не ощущала. Его поцелуи и объятия были не противны ей. Но, что при этом она чувствовала? Как можно было эти чувства назвать?»
Любовные романы, единственный источник познаний девушки в этой области, не могли дать нужные ответы, на интересующие вопросы, и делать какие-то выводы она не могла, не хватало опыта. Ну а теперь, броня себя, за недозволенное поведение, Эмилия медленно брела к выходу, не желая признаваться себе в том, что уходить ей совсем не хотелось.
Раскатистый гром, крепко сжав кулаки, рухнул на мягкие шкуры, с трудом сдерживая злость на собственное бессилие. Он до боли сжимал свои кулаки, не желая мириться с поражением. От природы одаренный необычайной красотой, великолепной фигурой, мужчина привык к тому, что девушки его племени сходили по нему сума. Всегда и везде поедали глазами. Любая из них, сочла бы близость с ним за подарок судьбы или нечто еще более ценное. Но так уж вышло, не одна из них, даже близко не подобралась к сердцу воина. А вот теперь, когда оно наконец-то ожило и заполнилось чувствами, он оказался отвергнутым. Но, почему? Эта беловолосая была предназначена ему судьбой, она была его второй половиной, так говорило его сердце, а оно ошибаться не могло. Но уже через мгновение, самообладание вернулось к мужчине, а вместе с ним и разумные мысли.
Растревоженный взгляд, все еще страстно горевших глаз смотрел на девушку так, будто она была вдалеке, а он, отчаявшись, понимал, что она для него недоступна. Он заговорил медленно и печально, так, будто все внутри сжималось от боли
– Не уходи! Не уходи, так! Прошу, не уходи!
Его голос заставил Эмилию остановиться и слегка повернуть голову. Печальные глаза пристально глядели на нее, как бы, моля о прощении, снисхождении. Обезоруженная этим взглядом, она опять застыла в не решительности.
– Извини меня! Извини, если можешь! Я не должен был так себя вести. Но мое сердце отказалось прислушиваться к разуму, чувствуя тебя рядом с собой. Сожалею, что все так вышло, но, что поделаешь я ведь дикарь. Это только джентльменам присущи хорошие манеры, и они знают, как обращаться с такими женщинами как ты! Но как бы я, ни был дик, для меня есть понятие чести. Ты не однократно спасала мою жизнь, и я тебе обязан ей! Теперь твоя беда это моя, прошу, помни это! Ты можешь больше не бояться меня, клянусь, что не прикоснусь к тебе, если ты сама об этом не попросишь!
Тихо с нотками боли и грусти произнес он, и натянул на лицо привычную бесстрастную маску.
– С чего ты взял, что я боюсь тебя вождь? Вот еще глупости! Не родился еще тот человек, которого бы я боялась! – заносчиво вздернув подбородок вверх, взъерошила свои перышки Эмилия, ярко выражая свое неудовольствие, неудачно подобранными словами мужчины,
пасибо, что читаете! 