Мой дом - Луганщина

Дело было 20 лет назад, в конце марта 1993 года в Луганской области. Семнадцатилетний Вовка Чернышев вместе со своим старшим братом Митькой снимал комнату в коммуналке. Митьке тогда было уже 23 года, и он числился на шахте имени 50-летия СССР. Мать их, Ольга Степановна, золотая женщина, земля ей пусть пухом будет, сама воспитала таких молодцев, а когда Вовке стукнуло 15, отправилась к мужу – на тот свет. С тех пор мальчики сами себе предоставлены и были. А это вот в прошлом месяце тетка их по отцовой линии объявилась – Софья Константиновна. Митьке она как-то сразу не понравилась, а Вовка, несмотря на запреты брата, каждый день к ней в гости наведывался.
– Вов, - говорит как как-то Митя брату, - ты, что ж думаешь, я совсем слепой, не вижу, как ты меня слушаешься?
– Ты про что ж это, Мить? – вытаращил на него свои глаза Вовка.
– Сам знаешь! Что ты к этой тетке повадился? Кто она нам? Седьмая вода на киселе!
– Митька, ну как ты так говорить можешь? Она – сестра нашего отца, значит,  наша кровь родная! И вообще, у меня с ней, может, родство душ…
– Тьфу! Ты, Вовка, взрослеешь по календарю, а ума не набираешься. Разве не понятно, что нужно ей чего-то от нас. Только вот сообразить не могу чего.
– Да что ты за человек такой! После смерти матери вообще от людей закрылся, в каждом человеке что-то подозрительное выискиваешь!
– А чего она тогда только сейчас объявилась? Да и отец нам о ней почти ничего не рассказывал.
– Она искала нас, Мить! Да и потом, какие сейчас времена, сильно ль наездишься?
– Это она тебе так сказала?- нахмурил брови Митька.
– А что ж, я сам не вижу, какие сейчас времена…
– Я про то, что искала она нас, глупый, - снисходительно улыбнулся Вовке брат. Он любил Вовку, не смотря на все сложности его характера, и поэтому ему хотелось сменить тему, дабы не навлечь беды и не рассориться. Но его беспокоило, то, что его младший брат так опрометчив и наивно верит людям.
– А ты, значит, не веришь? – лишь возмущенно насупился в ответ Вовка. Ему тоже не хотелось продолжать этот разговор. Ему не хватало матери, и он надеялся найти сострадание и поддержку в лице тетки. Неодобрение со стороны брата ему казалось безосновательным.
– Ну ладно, а что ж с работой, Вов, ты был у молдаванина?
– Был, - как-то нехотя ответил Вовка, хоть и не без радости, что брат заговорил о чем-то другом.
– И что он?
– А ничего! – махнул рукой Вовка, вспоминая свою с ним встречу. Молдаванином ребята звали мужчину лет сорока пяти, живущего по соседству. При жизни отец называл его ближайшим другом и завещал сыновьям обращаться к нему в случае беды. Работал молдаванин на каком-то заводе и всегда помогал молодым людям с трудоустройством.
– Как ничего? Быть не может! Что это значит? Он не поможет?
– Не то чтобы не поможет… - начал мямлить Вовка.
– Ну а что, что? Говори внятнее, Вов! – Митька уже сгорал от нетерпения. На самом деле, ему очень хотелось, чтобы брат, наконец, устроился на работу. Как бы то ни было, а финансовому положению Чернышевых не позавидуешь. Любая помощь была бы кстати.
В этот момент в комнату постучали. Ребята сразу почему-то решили, что это молдаванин, и Митька с радостным лицом поспешил к двери, не без надежды, что для его братца нашлась подходящая работенка. Какого же было удивление мальчиков, когда перед собой они увидели Софью Константиновну.  У Митьки сначала даже мурашки по спине пробежали. Не успели они закрыть тему, посвященную ее персоне, как она уж тут как тут – легка на помине…
Удивление Чернышева младшего в корне отличалось от удивления его старшего брата. Вова был рад встречи, это было видно. Как только гостья вошла в их скромное убежище, глаза у Вовки заблестели, на устах разыгралась невольная улыбка. Он был похож на беспризорного щенка, которому представилась возможность попасть в семью. Глаза же Митьки были опущены, казалось – он гипнотизирует какую-то точку на полу. Ему даже не хотелось взглянуть в лицо этой женщине, которая называла себя сестрой их отца. Он вообще не понимал, почему она здесь. Но самое главное, что ему даже не хотелось это узнать. Она, как и прежде, оставалась для него чужим человеком. И его можно было понять: после смерти матери на его плечи легла большая ответственность. Он не мог позволить Вовке попасть под влияние этой мало знакомой особы.
«Она никогда не станет нам матерью, - про себя думал Митька, - никто не сможет заменить нам маму. Вовка пока еще очень молод и, возможно, не понимает этого. Но я, как старший брат, как наставник, не должен терять рассудка».
– Ну, здравствуйте ребятки! Я так рада вас видеть! Ну что ж вы как не родные? – слащаво улыбнулась гостья.
– А разве мы родня? – хмуро бросил в ее сторону Митька.
Вовка сделал вид, что ничего не услышал, и с приветливой улыбкой произнес:
– Ну что Вы! Я так рад Вашему приходу! Проходите, чувствуйте себя, как дома, - Вовка был счастлив приходу тети и не скрывал своего восторга.
– Спасибо большое. Собственно я пришла к вам с предложением.
– Неужели? -  ухмыльнулся Митька.
– Именно так, - снисходительно улыбнулась Софья Константиновна, - даже скорее с просьбой…
– Ну и что Вам от нас нужно? – отрезал Чернышев старший.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы, ребятки, навестили меня как-то. Считайте мой визит официальным приглашением на чай.
Вовка был на седьмом небе от счастья, но брат вмиг опустил его на землю:
– Я не пью чай! – грубо произнес он. - К тому же у нас нет времени на подобную ерунду. Не буду обременять Вас нашими проблемами, не стану, так сказать, выносить сор из избы. Кроме того, насколько мне известно, Вова навещает Вас, чуть ли не каждый день. Я не прав?
– Так-то оно так. Однако мне бы хотелось и с тобою, Мить, повидаться…
– Думаю, не стоит. Очень сомневаюсь, что у нас с Вами родство душ, - в этот момент Митька сердито взглянул на обескураженного брата. Вид его действительно поражал, он был в полном недоумении от поступка брата и вопросительно посмотрел на него, ожидая объяснений. Но их не было…
Митька окинул взглядом комнатушку, где они с братом проживали вот уже почти два года. В голове его пронеслась мысль о том, что женщина, выглядевшая как Софья Константиновна, вряд ли заглянула бы в эту «медвежью берлогу» без какого-либо скрытого повода, корыстного повода. С детства смышленый юноша даже не представлял, насколько он сейчас был прав.
– Знаете что, - произнес, наконец, Митя, - мне тут на работу пора. Вы оставайтесь, чайку с Вовкой попейте. Вов, а ты зайди еще разок молдаванину. Кто знает, быть может, удача улыбнется тебе на второй раз…
– Что ж, рада была повидаться, Митя, - выдавила из себя улыбку гостья.
– Взаимно, - кивнул он, надевая потертую куртку.
Дела на Митькиной работе обстояли самым худшим образом. Зарплата уменьшилась, а цены продолжали расти. Даже зарплаты шахтера не хватало на двоих. Придя на работу, Митька уже мало думал о недавно обретенной родственнице, но больше о брате и его разговоре с молдаванином. Он так и не выяснил причину, по которой тот не помог Вовке с работой.
«Пойдет ли Вовка снова к молдаванину? А что он ему ответит? Поможет ли он? – эти мысли продолжали беспокоить его весь день, - Да еще эта Софья Константиновна, будь она неладная!»
Тем временем, Софья Константиновна сидела дома у ребят и рассматривала вместе с Вовкой их детские фотографии. Наткнувшись на старенькую затертую и обтрепанную фотографию, она воскликнула:
– Вот она! Нашла, та самая! Взгляни, Вов, здесь твоему папе 17 лет.
Немного помолчав, тетя Соня улыбнулась и спросила:
– А знаешь ли ты, Вовка, что твой дед был героем?
– Правда?
– А то! Еще каким! У него и награды были, да вот только пропали куда-то…
– Надо же, как жаль!
– Действительно. Ты знаешь, Вов, я, наверное, пойду. Митя уже скоро должен с работы вернуться. Ты же знаешь, я ему не очень-то нравлюсь. И я его совсем не осуждаю. Я для него чужой человек.
В этот момент послышался звук открывающейся двери. Это Митя вернулся с работы. Трудно описать словами, какое удивление и возмущение одновременно испытывал сейчас Чернышев-старший. Он не мог поверить, что его родной брат провел так много времени в обществе такой особы, как Софья Константиновна.
  «Это аферистка кому угодно может голову заморочить, - подумал Митька, с презрением посмотрев на непрошеную гостью, - но только не мне! И я не позволю морочить голову моему брату!»
– Митенька, ты уже дома, а мы только о тебе говорили…
«Да, а Вы до сих пор тут!» – про себя подумал Митька.
– Мить, ты знаешь, что наш дед был героем войны? – восторженно воскликнул брат.
Митька ничего не ответил, лишь удивленно взглянул на брата. Он вспомнил, что мать рассказывала ему об этом однажды, правда, тогда он был еще совсем маленьким, и потому уже почти забыл об этом. Его удивило, что Вовка заговорил об этом.
– Да, - продолжил Вовка, - его даже награждали! Мне только что тетя Соня рассказала…
«Тетя Соня! Надо же, тетя Соня, как они породнились, - возмущенно прищурился Митя, - Так, вот, что тебе нужно, тетя Соня! Награды деда. Нет, не пойдет, не видать тебе ни Вовки, ни дедовых медалей!»
– Ребятушки, мне пора уже! – заставила о себе вспомнить Софья Константиновна.
– Уже? – печально посмотрел Вовка на уходящую тетю. А Митька в этот момент посмотрел на него. Он никак не мог понять, чем эта женщина так покорила его.
После ухода Софьи Константиновны, Митя принялся расспрашивать брата, о чем он беседовал с недавно ушедшей дамой. Вовка взахлеб рассказывал о тетиной семье, о том, как она мечтала о сыновьях, о ее рассказах про войну.
– Вов, я так понимаю, после моего ухода к молдаванину ты не ходил…
– Мить, ну чего человеку надоедать. Я же буквально вчера к нему ходил.
– Знаешь, братишка, чувствую, скоро трудные времена наступят. Еще труднее прежних. Необходимо, чтоб ты нашел работу. Я не хочу на тебя давить. Я тебя понимаю и люблю, но ты тоже пойми меня. Моей зарплаты едва ли хватает.
– Я понимаю тебя, Митя. Ты прости меня. Просто, я так увлекся времяпровождением с Софьей Константиновной. Она мне словно второй мамой становится. Хотя, конечно, нашу маму никто не сможет заменить.
– Кстати, по поводу Софьи Константиновны… - начал было Митька и осекся. Он не знал наверняка чего же нужно этой женщине. Без доказательств ему нечего было ей предъявить.
– Да. Что ты хочешь сказать? – удивленно посмотрел Вовка на задумавшееся лицо брата.
– Да ничего. Забудь, - вздохнул Митька и, прищурившись, посмотрел в сторону. Он не хотел, да и не мог больше продолжать этот разговор.
Прошло два месяца. Наступили те самые времена, которых так боялся Митька. Вовка так и не нашел постоянной работы, время от времени он помогал молдаванину. Софья Константиновна уехала в Киев, однако Вовка продолжал писать ей письма.
Вот однажды Митька пришел домой раньше обычного и застал Вовку за написанием одного из таких писем. Доверия к этой тете Соне, он не испытывал никогда, но сейчас у него не было времени на поучительные речи брату. Нужно было что-то делать и делать быстро, так как проблем у Митьки и без нее было достаточно.
– Митька, ты дома уже?
– Да, Вов, но я сейчас пойду обратно…
– Какие-то проблемы? Нужна моя помощь? – обеспокоенно посмотрел на брата Вовка, оторвавшись от письма.
– Да не волнуйся, все будет