Sammy
Пряник для Джексона
Уж что-что, а покушать Джексон любил. И наверно никто на свете, не смог бы вырвать из этих пухлых ручонок, кусок ветчины или гамбургера. Потому как хватка у 14 летнего мальчугана была ещё та, хотя на мальчугана для своего возраста он уже вряд ли уже походил. Скорее на массивный, мусорный контейнер, в который попадало всё то, что можно было съесть ну или подобрать. Джексон не брезговал ни кусками брошенной пиццы, ни упавшей шоколадкой, ни мороженым, потому как всё это непременно оказывалось у него в желудке, и не беда, то, что это было поднято с пыльного асфальта, желудок этого обжоры переваривал всё, что хоть как-то походило на еду. Недаром когда его спрашивали о заветной мечте, Джексона всегда отвечал одно, хочу оказаться на огромном острове, где был бы только телевизор и горы еды. Недаром, в школе его прозвали ходячей отбивной, хотя это его ничуть не трогало. Джексон с нетерпением ждал этих каникул, потому как каникулы предвещали поездку к любимому дядюшке Моррису на его ферму, кстати, дядюшка ничуть не уступал в размерах племяннику и никогда ни в чём ему не отказывал по части пищи, конечно. Но только вот на этот раз всё пошло не совсем, так как запланировал Джексон. По пути к дядюшке, автобус на котором ехал мальчуган сделал небольшую остановку. И как не обидно это звучит, желудок толстяка сыграл на этот раз весьма неприятную шутку, видимо анчоусы, которые Джексон стянул со стола на автобусной станции, оказались не настолько свежими, чтобы желудок паренька смог справиться с ними, соответственно и все вытекающие из этого последствия тоже можно было предугадать. Эх, не стоило ему так далеко убегать от автобуса, хотя если прислушаться, даже на таком большом расстоянии, можно было расслышать артиллерийские залпы толстяка, которые раскатами доносились из-за дальних кустов. Если бы не завязавшаяся в автобусе ссора между двумя фермерами, то всё возможно бы и обошлось, но уж слишком они разошлись, и водителю ничего не оставалось делать, как попытаться угомонить их, угрозой высадить из автобуса. Горячие парни угомонились, автобус тронулся дальше вот только из-за подобного накала страстей, совсем забыли про самого весомого пассажира, отстреливающегося где-то в кустах. Расстройству и ужасу Джексона не было предела, когда он не обнаружил спасительного транспорта. От нервного напряжения у него даже снова разболелся живот и теперь уже воздушные залпы время от времени давали знать окружающим о местоположении толстяка. Парню ничего не осталось делать, как направится вперёд по убегающей вдаль дороге. Время близилось к вечеру, взмыленный и катастрофически уставший Джексон всё продолжал брести по дороге, уже еле передвигая ноги. Но это было не самым страшным испытанием, самым страшным было то, что всё больше и больше нарастало чувство жуткого голода, при этом больше всего его стала раздражать бурная реакция желудка, буквально каким-то демоническим рыком разносящееся в предвечерней тишине леса, от данных позывов даже птицы перестали петь. Что самое смешное, всё это вдобавок сопровождалось уже более размеренными артиллерийскими выстрелами. И наверно ещё с полчаса такой размеренной ходьбы, окончательно бы повергли толстяка и заставили завалиться прямо на дороге, если бы не спасительный свет фар старенького, фермерского пикапа. В Джексоне разгорелся огонёк, и он судорожно словно очумевший от счастья поросёнок запрыгал по дороге, махая руками и выкрикивая при этом громкие мольбы о помощи. Пикап замедлил скорость и остановился у обочины дороги в паре десятков метров от Джексона. Дверь пикапа медленно приоткрылась, и оттуда плавно стало выплывать пузо владельца. То был массивный, и в то же время неопрятно одетый мужчина лет 45, чем-то отдалённо напоминающий фермера. Он упорно всматривался в Джексона, видимо повнимательнее стараясь изучить его. Когда он наконец-то осмотрел мальчугана он, он поспешно вынул плед из кабины машины и поспешно направился к Джексону.
- Бедолага, бедный ребёнок, какой же изверг бросил тебя здесь посреди дороги! - сострадающе запричитал он, накидывая плед на Джексона. – Приятель в машине нам обоим место не хватит с нашими габаритами, так что забирайся в кузов и поскорей. Ты видимо проголодался совсем?
Джексон судорожно затряс головой.
- Ага, и устал как поросёнок, - ответил он.
- Ну, ничего бедняга, сейчас приедем ко мне на ферму, я тебя покормлю, и отдохнёшь заодно, а утром устроим праздник в честь дорогого гостя. Ты как, не против?
- Ага, ага, - радостно закивал головой Джексон, приветствуя своё спасение, а так же с нетерпением ожидая готовящегося в честь него пиршества. По дороге Джексон поведал фермеру о ужасающей трагедии приключившейся с ним, и о чувствах которые ему пришлось испытать, в ожидании спасения. А фермер всё это время тяжело вздыхал и сочувственно кивал головой, при этом, добавляя «Бедный, бедный ребёнок, чего ж ты натерпелся».
Хозяйство у фермера оказалось не таким уж и богатым, да и дом подозрительно смотрелся, а из дверей дома, заслышав гул мотора визжа повыскакивали целая куча детишек толстунов, один в один копия папаши, только слегка помельче.
- Ура, ура, у нас будет большой праздник, большой вкусный праздник! – весело кричали они.
- А что за праздник? – настороженно спросил Диксон.
- А об этом ты узнаешь утром, это сюрприз, а сейчас живо к столу!
Когда Джексон увидел изобилие, всяких лакомств на столе, у него даже слюна застряла в горле, судорожно сглотнув, он словно одичавший зверь набросился на еду, буквально вгрызаясь в пищу, словно какой-либо хищник.
И только через некоторое время, когда он более или менее насытился, подметя большую часть запасов со стола, он обратил внимание, что никто даже почти не притронулся к пище.
- А что же вы, не едите, растерянно спросил он? - слегка покраснев от стыда.
- А за нас ты не переживай, мы уже поужинали, нужно оставить место для большого вкусного праздника, - ответил фермер.
- А-а-а, - протянул Джексон, - понимаю, не хотите перебивать аппетит. – А знаете, мне у вас начинает, нравится, нет, честное слово. Мне, наверно, тоже понравится ваш вкуснявый праздник?
- О, ещё бы ответил фермер, ведь он будет благодаря тебе, и ты будешь его неотъемлемой фигурой. Ну а поскольку приятный момент близок, не будем оттягивать его и поскорее ложимся спать.
Все дружно согласились и быстро разбежались по комнатам, да и Джексон почувствовал приятную усталость на сытый желудок и завалился спать, в центре комнаты, где ему постелили. Сколько Джексон проспал, он не осознал, но проснулся он от весьма неприятного чувства скованности. Солнце уже ярко светило в окошко. Джексон попытался подняться, но не смог. Он попытался повернуть голову, и оглядеться. И только тут он заметил что тело его крепко стянуто ремнями, а сам он лежал на столе, в центре комнаты.
- Что происходит? – недовольно выкрикнул он.
В этот момент из комнаты появился фермер, в белом нарядном костюме, а за ним следом выбежали и сорванцы, ну и мамаша.
- А вот и наш гость проснулся! Значит, настало время для вкуснявого праздника, - выкрикнул радостно фермер.
- Ура, ура, - закричали дети.
Только сейчас в руках детишек, а так же фермера и фермерши, Джексон разглядел большие кухонные ножи и вилки, а так же по банке кетчупа у каждого, и только теперь он осознал, что за вкуснявый праздник все так трепетно ожидали. К горлу подступил тошнотный ком, а в глазах потемнело. Он почувствовал сильную боль в боку, боль, вонзающуюся глубоко в плоть от четырёх зубцов вилки, потом ещё и ещё. Он чувствовал, как противной жижей разливается по нему густой кетчуп, и этот звук, отвратительный звук лязгающих челюстей, которые с неимоверным проворством поедали его часть за частью. Теперь он осознал, что не для него были пряники этого дома, он сам являлся пряником, и теперь, его ожидала участь недоеденного брошенного на произвол судьбы пряника, который подобрали такие же обжоры, каким он был сам…
