стараясь удержать.
Эд быстро исправил ситуацию, уложил жену на чистую постель.
- Чувство, будто я совершила подвиг. – Устало проговорила Вел.
- И не один! – ответил Эд.
- Чем это так вкусно пахнет? – Пару раз глубоко втянула воздух. - Я как ребенок, все познаю заново! – устало опустила голову. – Идите, хочу побыть одна!
- Эд уйдет! – тоном не терпящим возражения, сказала Ви, - ему надо поесть! А я, тебя буду кормить.
Эд скрепя зубами вышел, ему на смену явился Жан, с подносом легкой еды.
- Это кто? – сразу насторожилась Вел.
- Я дочка. Как ты? - Вел прислушалась к голосу, затем ответила:
- Жива! – Проглотив пару ложек, отстранила рукой, - все, не могу больше!
Виен отдала тарелку мужу. Вел закашлялась.
- Это от долгого лежания, легкие начали работать. – Пояснила медсестра испугавшемуся Жану, подавая Вел лекарство.
- Может я с тобой посижу? – спросил Жан, - а маму отпустим?
- Со мной можно не нянчиться. Я прекрасно побуду одна, с кровати не упаду!
- Я тебе так неприятен?
- Ну, зачем ты передергиваешь? Я просто устала говорить, думать. Устала!
- Давай поправлю подушки и будешь отдыхать. - Вел сняла с головы полотенце и волосы рассыпались медью. - Ты еще больше стала мандаринкой, - поправляя их, сказал Жан.
- Подашь расческу? - Жан принес и вложил ей в руку. Проведя пару раз, сдалась: - Выдохлась.
- Разрешишь? Я немного тренировался, на мамочке. – Жан замолчал, осторожно расплетая ее запутанные локоны.
Казалось Вел спит, но едва послышались шаги, как Вел повернула на их звук голову и съежилась.
- Вел! Это я. – подал Эд голос. – Приехал врач, проверить глаза.
- Добрый день! – мужчина присел на предложенный стул и поставил рядом не маленьких размеров саквояж.
- Добрый! – Односложно ответила она.
- Что тут у нас? – Доктор раскрыл свой чемоданчик.- Открой, пожалуйста, глаза!
- Не могу, они пекут.
- Надо через не могу! Иначе я не пойму причины. - Вел посидела пару секунд и сжав кулаки приоткрыла, но тут же закрыла, оставляя на щеке потеки слез. - Попробуй по одному. - Кусая губы, вонзаясь пальцами в кровать, дала себя обследовать.
- Все! Я больше не могу! – Крик вырвался вместе со стоном.
- А больше и не надо!
Вел начало нервно трясти:
- Что вы со мной, как с пятилетней?! Уйдите! Оставьте меня! – Истерика накрыла ее. Эд позвал медсестру. – Изверги! Я вам верила! А вы…… - не договорила, взвыла.
Врач поднялся и отошел, мужчины последовали за ним:
- На первый взгляд дело обстоит так… – доктор задумчиво поскреб начисто выбритый подбородок. – О какой либо патологии говорить рано. Жжение, здесь одно из двух, если делать выводы от чистоты глазного яблока, либо от высокой температуры, или кто-то долго светил ей в глаза очень яркой лампой. Первые признаки, это все на нервной почве, на психологической основе, в мозгу. Но это на первый взгляд, снимем воспаление, я могу повторно сделать глубокое обследование. Сейчас выпишу, что нужно для начала и пока все. Покажите ее хорошему специалисту. Не могу утверждать, но мое субъективное мнение – это эмоциональный срыв.
- А лучше заприте меня в психушку! Вы же этого добиваетесь?! – И Вел отвернулась к стене.
- Не хотел обидеть, извините!
- Я проведу! – Жан пропустил врача вперед и продолжал дальше с ним беседовать.
- Мышонок! Я тебя никому, никуда не отдам! Слышишь?
Но Вел уже не слышала. У нее снова начался жар. И опять двое суток в бреду.
****
Близился ее день рождения. Эд переживал, хотел устроить праздник и боялся. Ночь она спала спокойно, но никто не был уверен, каким будет утро. Все же, комнату украсили цветами, надувными шарами - семья лелеяла надежду, что хоть как-то отвлекут ее от болезни.
Эд впервые оставил ее на семью и умчался, практически на сутки.
Пришел, как только проснулось солнце, с большим букетом разнообразных ирисов и одиноким лотосом в центре. Вел мирно спала, стащив повязку с глаз. Румянец на щеках, розовые губы.
- Неужели пошла на поправку?! – обратился он отцу.
- Боюсь даже думать! Больше трех недель борется.
- Я уже не знаю, что делать. Вроде все восстановилось.
- Не все! Не забывай о главном. И, если хотите детей, надо продолжать лечение.
- Пап! Я сначала хочу видеть ее здоровой, а потом все остальное. Ее организму тоже нужен отдых!
- Ты прав, но есть еще и ее мнение.
- Вот именно, ее! А она, пока, не может даже нормально воспринять реальность.
Эд заметил на столе, принесенную отцом, горе шкатулку: - Что это?
- Ларец! Я его обследовал.
- Что там разглядывать, Вел же, все разобрала? Но я не об этом, где ты его взял, он исчез вместе с ней.
- Нашел в машине. Ольга поставила, а я и не заметил.
- Принесет он нам неприятности!
- Не уверен. Скорее всего эта вещь как-то влияет на Вел. Мне так кажется. Я тебе, кое что хотел показать. – Жан взял ларчик в руки и вынес в маленький коридорчик, примыкающий к комнате, оставив открытой дверь. Эд пошел за ним. – Ты его хорошо помнишь?
- Ну да.
- Изменения не видишь?
- Нет.
- Ты невнимателен. Он был покрыт неким подобием сетки.
- И правда! Вел прочла кое что. Нам тогда показалось, что она именная, там четко выделялось имя… - Эд замялся, боясь произнести его вслух, но отец, не поняв его замешательства, озвучил:
- Фауст. - Вел подала голос, легким вздохом, Эд заглянул. Девушка спала, но легкий след улыбки коснулся ее губ.
- Спит. – Успокоил себя Эдгар, - значит говоришь, все надписи исчезли….
- Чиста, как в первозданном варианте. Вот только открыть не смог. Как Вел делала?
- Может не надо? – опять усомнился Эд.
- Сын! Ольга для чего-то его забирала, - это раз. Второе – отдала его. И третье. Мне не дают покоя ее слова, что мы ей помешали. Давай откроем. Ну, это же просто камень. Если что в ней есть, то очень легкое. Да и избавиться мы от этого сможем.
Эд колебался, но спокойное, уверенное лицо отца, немного тронутое любопытством, его раззадорило.
- Давай! Возможно, ты прав. У меня просто какой-то пунктик на счет этого ларца. – Он взял его, проделав те же манипуляции, что и Вел, открыл.
Крышка плавно поползла в сторону. В коридоре горел приглушенный свет, ни один из мужчин не заметил легкий, тоненький дымок, вылетевший из ларца. И простираясь над полом струйка поползла к кровати Вел, прошла от ног до самого лба и исчезла в ней.
Эд вытащил листок и прочел, почерком Ольги написанное: « Грань между жизнью и смертью настолько тонка, что никто ее не зрит. Но она есть. И это - Любовь.
Помните, по Жизни мы идем, а Смерть следует за нами».
- Что она этим хотела сказать? – передавая отцу записку, почесал подбородок Эд.
- То, что сказала. Твоя любовь спасет Вел. Ладно, уберу-ка я его в кабинет, - положив записку внутрь, закрыл крышку. – На досуге покумекаю еще. Посплю часок. Радостного дня тебе, сын!
Эд приоткрыл окно, поправил сползшее одеяло и взяв книгу, присел рядом с женой.
