МЕСТЬ

Галя, что ей девятнадцать лет, что она любит танцы и музыку и что ей очень хорошо сегодня. Последнее было для меня весьма приятно. В раздевалке на меня с укором посмотрела Нина, но я, приветливо помахав ей рукой, сразу же забыл о ней, укутывая новую красавицу.
Падали крупные редкие снежинки, блестящим ореолом окружая горящие фонари, которые чуть – чуть покачивались, гоняя круглый пучок света по земле. Мы стояли на улице стандартных двухквартирных домов в тени оголённых акаций, и я нежно целовал Галочку в щёчки, глаза, губы. Как только поцелуй кончался, она упиралась руками мне в грудь и откидывала голову, как бы желая убедиться, что я не изменился. Я привлекал её снова к себе.
- Галочка, сегодня счастливый день. Что- то необыкновенное. Ни вчера, ни завтра я не мог прийти в этот клуб. А пришёл сегодня, и ты оказалась именно сегодня. И ты едешь в мой город, где я учусь. И я буду встречать тебя там. Я покажу тебе его весь от вокзалов до окраин, его сады, парки, театры. Мы будем видеть друг друга часто, часто, каждый день.
- Правда, Галочка?
- Правда, - сказала она и вдруг, уткнувшись мне в плечо, заплакала самыми настоящими слезами. Несколько минут в непонятности я безуспешно пытался успокоить её и узнать причину такого отчаяния. Наконец, она подняла глаза полные неостывших слезинок, и сказала прерывающимся голосом:
- Как же я буду с тобой встречаться, если я еду выходить замуж. И зачем я только к тебе подошла.
И она, обхватив мою шею руками, прижалась ко мне, тщетно пытаясь удержать рвущиеся рыдания.
Обалдев в первые мгновения от такого признания, я быстро оправился от шока, и в голове у меня прошумело.
- Гм…Занятно. «Моя» Марина тоже была почти моя невеста и кто – то или что – то у меня её уводит. Почему мне не увести чужую невесту хотя бы не на совсем. Ни у кого из моих друзей таких ситуаций не было, никто не рассказывал.
Насколько это было возможно, я успокоил девушку и, хлюпая, она рассказала всё по – порядку. У неё что-то не ладилось с родителями и ей захотелось свободы. Подвернулся парень, и она кинулась на этот самый лёгкий для неё путь, устранявший все заботы. Жених её привёз сюда к матери до свадьбы, а сам уехал устраивать ей работу. После новогодних праздников должен был вернуться – и ЗАГС, и свадьба. Но ей одной было скучно, и она пошла с соседкой развеяться. И тут появился я. Чем –то понравился и до неё дошло, что глупо в девятнадцать лет выскакивать замуж за первого предложившего, когда вокруг столько интересных людей.
Понемногу Галя успокоилась и доверчиво прижалась ко мне. Я поцеловал её в солоноватые глазки и сказал:
- Ничего, Галчонок, ты пока ещё не вышла замуж, время есть всё продумать…
- Лёня. А мы встретимся?
В это время скрипнула дверь и на крыльцо дома вышла женщина.
- Галька бесстыжая! Жених только что уехал, а она шашни заводит. А ну иди быстро домой!
Девочка моя сникла. Мне было и смешно, и грустно. Вспомнилась Марина. « А вдруг она приедет ко мне на Новый год? И никаких чужих невест с сомнениями».
- Не беспокойся, мамаша. Галя моя давнишняя знакомая. Должен я её был проводить, чтобы собаки не съели. До свидания, Галя! Будь счастлива.
И быстро пожав ей руку, я шагнул в темноту спящей улицы.
Сегодня тридцать первое декабря. Марина не приехала и не приедет. Кинула телеграммку: « Поздравляю, целую, Марина». Какой стиль!? Одна прелесть. Поздравляю – прелесть, целую – прелесть, Марина – прелесть. Я держу телеграмму в руках и перечитываю в который раз одни и те же слова. И с каждым разом снова поднимались всё чувства, которые я пережил в поезде, убегая от неё. И про которые почти забыл за время пребывания здесь. Когда я посмотрел на себя в зеркало и попытался улыбнуться, улыбка вышла кривой.
Позвонил Юрий и пригласил на меня на новогодний бал в дом культуры. « Девчонки обижаются на тебя, но готовы простить, – сказал он и добавил. – Будет играть женский джаз – оркестр. Понимаешь – «в джазе только девушки». Один в России. Я помогал в создании ». Я сказал, что приду к половине одиннадцатого. К вечеру я привел себя в достойный вид, проводил старый год с родственниками и ушёл встречать Новый год в ДК. Год наступал для меня определяющий.
У входа меня встретил Юрий, вручил пригласительный билет, сказал, что девчонки уже пришли. «Сам найдёшь, если виноватость почувствуешь». «Ты хороший друг, Юра! У нас с тобой договорённость на новогодний тост». Виноватости я не чувствовал. Пройдя через разукрашенный вестибюль, я сдал пальто в гардероб, повернулся к зеркалу и увидел её, невесту.
- Галя!
- Как хорошо, что ты здесь! – только и сказала она. Но как сказала. В её голосе отразилось всё, что может выразить человек, неожиданно получивший надежду в момент полнейшей безнадёжности: радость, невероятность, огромное облегчение… Я вздрогнул от её голоса. Неужели она успела полюбить меня. Какая жестокая несправедливость. А впрочем, почему бы меня и не любить.
- Я верил, что увижу тебя до твоей свадьбы.
- Ой, какая свадьба! Никакой свадьбы
Она прямо искрилась радостью.
- Подожди, я сейчас всё расскажу по порядку. Никак ничего не могу сообразить от неожиданности.
Мы сели на диван, закрытый от всех зелёными ветками и Галочка, крепко держась за мою руку, выложила всё, сбиваясь и перескакивая с одного на другое. Приехал сегодня утром её жених Борис, сказал, что не мог без неё Новый год встречать. Но она сказала, что передумала и отказалась от его предложения. Полный мрак! Никакие уговоры и убеждения не помогли. У неё появилась неожиданная твёрдость. Скандал, ругань. Но потом он сказал, что она если пока не шлюха, то будет шлюхой и сказал ещё, чтобы убиралась. А сам уехал «фиг знает куда», наверное, обратно в центр. А она пошла на бал всё с той же соседкой, которая одобрила её решение, в неясной надежде на что -то. Её чемоданы стоят у дверей, и она будет удивлена, если они не окажутся за дверью. Больше ей нельзя туда возвращаться.
Я поцеловал её тоненькие пальчики и сказал тоже радостно и совершенно искренне:
- Галочка, милая, оставим всё это на утро. Мы вместе сейчас и я тебя люблю. У нас с тобой целая новогодняя ночь, а у меня в кармане целая стипендия. Неужели нам её не хватит на одну ночь. Пусть она будет самой прекрасной ночью на этой земле, а утром будет той границей, от которой мы пойдём дальше, забыв то, что прошло.
Я смотрел в счастливые глаза и забыл, что где-то есть Марина, которую я любил.
Ночь прошла как сказка. А впрочем, я и не замечал ничего. В каждую минуту передо мной были её глаза, и больше я никуда и не смотрел. Играл девичий джаз. Десять девчонок от шестнадцати до двадцати с саксофонами и тромбонами в руках и одиннадцатая на ударных делали невероятное в этой России самого начала шестидесятых, только что получившей небольшую свободу для проявления чувств. «Мне декабрь кажется маем. И в снегу я вижу цветы. Отчего так сердце сладко замирает – знаю я и знаешь ты!». Пел я Гале песню Бени Гудмана из кинофильма «Серенада солнечной долины » вслед за мелодией оркестра, обнимая её до хруста косточек и целовал. Все кругом целовались. Мы пили шампанское с небольшими перерывами, что-то говорили друг другу, говорили с другими людьми, были ещё какие –то поступки, встречи, брудершафты, но всё это не затрагивало меня. Со мной была только она. Это была сказка. Я был готов поклясться, что люблю Галю и не хотел, чтобы сказка кончалась.
Но это была сказка, пусть и наяву.
Бал кончился. Начинался Новый год. Мы пошли с Галей за её вещами и отнесли всё в гостиницу. К счастью, были свободные номера.
- Люблю, - прошептала она, когда мы, наконец, расстались.
Мы были вместе ещё два дня. Мне к четвёртому января надо было быть в институте. Решили, что она пока уедет к тётке, а там видно будет
- Лёня! Мы ведь ещё встретимся?
- Нет сомнений, радость моя.
- Я поеду с тобой куда угодно, на самый край света. Я люблю тебя.
.- Я тоже люблю тебя, милая.
- У меня тяжело на сердце. Что - то беспокоит меня. Я боюсь, что мы расстаёмся навсегда.
- Это напрасно, Галчонок. Я люблю тебя. Ещё полгода и я буду готов к самостоятельной жизни. Я верил всему, что говорил.
Поезд у неё уходил вечером. Последний звонок. Галя кинулась ко мне на шею. Слёзы, брызгавшие из её глаз, заливали моё лицо.
- Я чувствую, что вижу тебя в последний раз.
Она говорила правду.
Она махала мне рукой, пока хоть что – то было видно. Я говорил правду, что люблю её и, если бы мы не расстались так быстро, то не расстались бы никогда.
Наша любовь длилась несколько дней, а до этого я долго любил Марину. И когда вернулся в институт, меня раздвоило. Я рвался к Гале, но меня останавливала мысль, что это месть Марине, и она рассмеётся, увидев нас с Галей, скажет, что быстро я утешился и никогда её не любил. А время шло. Галя писала через день. Я не отвечал. Потом письма перестали приходить. И я понял, что отомстил. Самому себе.





.