Приключения Барона Седрика Готара - хозяина Частного детективного бюро Тапир

он приходит ко мне одалживаться. Итак, сначала я отказался от задания, но порекомендовал графине, астролога по домашним животным. Никалаб в парике (но своей бороде) и в костюме бакалавра, взятом у племянника, произвел на старушку прекрасное впечатление. Его версия, о том, что за благостность и беспорочность, Жу-жу перенесена в другие миры, но раз в месяц она оттуда будет прибегать на Талар и ее можно будет видеть из далека и даже побаловать Балонгскими копчеными колбасками, была принята с восторгом и благодарностью.
  Теперь, каждую первую календу, старая графиня должна выкладывать в сквере коробку с дюжиной колбасок, сидеть у окна и ждать, когда из дальних миров появится Жу-жу и забрав подарок, благодарно повиляет хвостиком и скроется за углом.
  Так что коварный Никалаб, не только заработал 500 ауреев, но и обеспечил себя регулярной халявой, по поводу деликатесов. Основное же его коварство, заключалось в строгом запрете, на попытку наладить с потусторонней собачкой непосредственного контакта, так сказать в живую. Ибо в данном случае, визиты Жу-жу, прекратятся навсегда. И так как, рано или поздно старушка не выдержит, и попытается пообщаться с собачкой в натуре, то вопрос закроется сам собой.

Телеуправляемое чучело, как две капли воды похожее на стерео-фото собачки, украшающее все комнаты графини, было снабжено системой аварийной эвакуации, которую первым испытал на себе, местный молодой альгвазил. Увидев домашнее животное, семенящее по улице с коробкой в зубах, молодой служака, решил пресечь явный непорядок, но когда собачка зажужжав, взлетела в воздух и издав тоскливый вопль, от которого стыла кровь в жилах, унеслась куда-то, старательный, но потрясенный до глубины души, страж порядка, умудрился за долю квадранса, влезть на Каталаунскую осину, стволы которой, как известно, меньше 7 уардов не бывают, и на самом стволе до самой верхушки нет не одной ветки. Так альгвазил до этой самой верхушки успешно добрался. Снимать его пришлось, только с помощью вызванных пожарных.
  Так что с графиней все случилось почти так же, только собачка улетела боком и задом наперед, что только усилило эффект и придало некоторую мистическую фееричность, финалу истории. Сам Никалаб, последний раз мелькнул перед старой графиней, выслушал ее покаянную речь и доложил что на год улетает на Сильвану, где должен по заказу от Секции мирмекологов, Сильванского императорского "Общества защиты животных", разоблачить страшную секту садистов, изводящих муравьев бесчеловечными методами... - "Вы представляете графиня, эти негодяи, рассыпают на путях миграции несчастных крох из надсемейства Formicoidea, манную крупу смоченную в Келимасе. Наивные муравьи поедают ее, крупа разбухает у них в желудках и в результате страшная мучительная смерть"- ... Прослезившаяся, над мучениями, братьев меньших графиня, узнав что Мэтр Махум (Так коварный механисьен был ей представлен), едет на Сильвану исключительно за свой счет и из чистого благородства и любви к животным, подарила ему старинный золотой брегет, бриллианты в инкрустации которого, тянули где то на 20 квинути.
   


                                                                   Мраморная роза


Этот день я начинал в гордом одиночестве. Люси отпросилась посмотреть на катастрофу, из за которой весь город бурлил уже второй день. Жертв слава Единому не было, но аварийная посадка парового дирижабля на  городской рынок, это конечно было зрелище, но не для меня, особенно после Стагарского рейда. Зрелище, сбитой залпом замаскированной батареи «Огненых мухоловов», дюжины боевых десантных дирижаблей, может затмить любую катастрофу штатских летунов. Мне год снились разваливающиеся в воздухе десантно-грузовые корзины дирижаблей из которых сыпались  на землю вопящие солдаты противника, парашюты изобрели только после этой битвы. Этот бой кстати, навсегда закончил эпоху больших боевых десантных дирижаблей, жуткую всё-таки вещь изобрел Николаб старший, дядюшка моего приятеля.
 Ностальгические боевые воспоминания прервал робкий стук в дверь. В ответ на мое бодрое разрешение войти, в мой кабинет просочился тщедушный человечек, с невзрачным лицом, с выпученными как у жабы глазами и целой коллекцией перстней, включая баронский на неожиданно толстых пальцах. Я внутренне присвистнул, ибо меня посетил сам барон Рипат, владелец самого дорогого и самого элитного в Латеране отеля – «Мраморной розы».  Самый дешёвый номер обходился там в  сотни ауреев, а герцогские апартаменты больше тысячи, и всё равно попасть туда было практически невозможно. Сплетен об отеле ходило невообразимое количество. Диапазон был от игорного дома, в котором все крупье - голые красавицы из Сильванской Желтой Диктатории, до борделя с настоящими русалками.

 Я не стал изображать восторга от такого клиента, а наоборот был привычно деловит, показывая, что этот визит,  рутинный случай, не больше.
 Барон, усевшись после моего приглашения в кресло для посетителей, чуть ли не квадранс изучал меня застывшим взглядом, а когда мое терпение стало кончаться, внезапно заговорил.
 История была весьма странная. По всему отелю, с пугающей строгой периодичностью, стали пропадать мелкие драгоценности. Вся прислуга была проверенной, посторонние в отель не допускались и тем не менее было уже четыре случая за четыре недели. Осложняло вопрос отсутствие внутри отеля камер слежения, они были только снаружи. Правда при моем вопросе про камеры, в глазах барона что то мигнуло и я сделал большую зарубку для Никалаба.
 Барон Рипат предложил мне очень солидную сумму за секретное расследование и удвоил её за подписку о неразглашении с магической защитой. Я легко её подписал и хотя я не собирался её нарушать, но мысль что на офицера Егерей такие фокусы не действуют, приятно грела душу.
Хотя запрет любого общения с постояльцами, делал работу детектива практически невозможной, но кое какие мысли на этот счет у меня были.

 А пока суд, да дело,  начинать надо было с механика Никалаба. Он как раз находился в состоянии очередной влюбленности, в очередную супермодель из Дома Изящной Моды «Лилия», и эта его новая пассия считала настоящим кавалером, только того, кто мог угощать её завтраком в кафе «Бархатный шоколад». Учитывая, что в меню там присутствовал кофий сдобренный золотой пылью поверх сбитых сливок из козьего молока с Сильваны, завтрак там обходился в месячное жалование горничной из хорошего дома. Я намекал Николабу, что быть ближе к народу, это будет и либеральнее и дешевле, но мой друг гордо заявил, что это сильнее его.
 Слупив с меня аванс, Николаб включил свой портфельный раухер в сеть и предался хакерскому действу. Гаденько хихикнув, он сообщил мне, что вышел в сеть под кодом нашего одноклассника Пятого маркиза Фолтейна, ибо тот имел наглость не узнать нас на улице, так как был с тещей и её старшей сестрой. Через пол часа, оставив мне диск с информацией, Николаб удалился продолжать выполнение задания, уже у себя в мастерской.
 Одна внутренняя камера всё-таки была, она имела место быть в будуаре тёмно-бордовых тонов, где тощий тип, весьма похожий на третьего секретаря Финансового департамента, предавался разврату с парочкой перезрелых красоток, своими формами,  будившими  в памяти строфы древнего поэта Цурена, о «…Холмах прохладной пены…». Русалок на записях обнаружено не было.
 Пока я любовался личной жизнью чиновника, фильтры вычленили из камер наружного наблюдения, все шевеления вокруг отеля, но увы это ничего не дало. Пара кошек, прохожая дворняга, птички, вот в принципе и все. Прислуга выходящее из задней двери в одно и тоже время, была та же самая что и всегда. Причем на прислугу я грешил меньше всего, ибо те кто болтал языком или был не чист на руку, просто исчезали и поэтому рецидивов просто не было.
    Барон Рипат, был вынужден приоткрыть покров тайны своего заведения. Это был в первую очередь закрытый Клуб, с рядом оригинальных правил. В Клубе был зал «Отдохновенных бесед» , где собирались те гости, кто желал пообщаться. Вход туда был через сложную систему тамбуров и находится там можно было только в полумасках и мешковатых тогах, вне номеров и апартаментов кстати, открытые лица и фигуры,  так же не приветствовались.  Парадных у отеля было пять штук и к каждому был закрытый густыми посадками подъезд для экипажей.  Короче, на следующий день в зале «Отдохновенных бесед» появился новый гость… Это был почетный адъюнкт Императорской Академии Алексис Николаб. Да, да, именно почетный адъюнкт…
  Он получил это звание, за то что вывел из ступора главный раухер Академии, который завис как раз накануне визита Императорского Министра Департамента Наук, которому было интересно воочию увидеть, что это за научная игрушка, на которую было ухлопано сто тысяч золотых ауреев. Николаба одели в служебный камзол и оставили у раухера, дабы если что, то можно было побыстрее бы закрыть возникшую проблему. Министр был поражен, когда супер-раухер уважительно замигав лампочками на панели, назвал его Высокопревосходительством и поздоровался по всем правилам этикета. Причем не преминул упомянуть «ослепительную красавицу». Министр имел в свите девицу из элитного эскорт-агентства, бывшую на две головы выше его и на голову выше его сопровождающих. Николаб, которого по быстрому представили как адъюнкта, объяснил сановному гостю, что в раухер встроена программа реагирующая на Высоких персон, она сейчас стоит временно, ибо может пока опознавать только высших вельмож империи и блестящих красавиц. И Министр и девица были в восторге, Николаб тоже, ибо эту девицу он обхаживал уже месяц. А прогу восславляющую министров и топмоделей (как и ту, которая подвесила раухер), он стер сразу же после их ухода. Ибо это была элементарная говорилка. Красавица признала лаура Адъюнкта достойным своего внимания, хотя на расходах Николаба это не отразилось (в нижнюю планку естественно).
 Николаб провел в Клубе пол дня, расставил везде где мог «микро-клопов» своей разработки (Они имели высокую чувствительность и хитрую систему бесследного самоуничтожения). И через еще сутки приступил к обработке информации.
Несмотря на честные глаза барона Рипата, эротический подтекст в Клубе конечно имел место. Прислуга была нарасхват, причем обоих полов и во всех смыслах. Две маски, отловив в коридоре горничную, даже не смогли толком зайти в номер, начав череду неприличий прямо на пороге, причем горничная не противилась, а скорее наоборот, что говорило о высоком уровне зарплаты. Были и менее смелые сцены в коридорах, особенно ночью. Но ни русалок, ни воришек не наблюдалось.
Я в сердцах стукнул кулаком по столу и сказал что не пожалею двух тысяч ауреев за любую явную ниточку к разгадке и чуть не пожалел о своих словах.
Николаб внезапно заорал – «Отсыпай золото Барон!», и начал отплясывать какой то дикий танец. В ответ на мой недоуменный взгляд, механик ткнул пальцем в стопкадр на экране раухера. Посредине коридора завис какой то серый комок и на нем что то блестело. Я увеличил изображение и увидел невзрачную птичку раскрашенную в цвета стен коридора, и в коготках эта птичка держала кольцо с