Вольтек

Не часто мне везет в промышленно-финансовых авантюрах, но один раз и мне пруха выпала. Я работал директором небольшого полиэтиленового производства. Приехали к нам на фирму два итальянца. То ли бизнес наш с ними пересекался, то ли продать что-то хотели. Попросили они в Лисичанск их свозить. Там их родственники построили полипропиленовое производство на лисичанском бензине.
Прекрасное предприятие. Мы в 1994 году подобного еще не видели. Везде полированная нержавейка, яркие краски. Пустые пространства красной гранитной крошкой присыпаны. Европа, класс-люкс. Показывал нам производство коммерческий директор. Мы в восторге от чистоты и культуры. Рентабельность высоченная. Полипропилен в цене и цена на взлете. Сбыт – сто процентов, и под воротами толпа снабженцев стоит, по мешочку выклянчивают.
Но замечаю я: на  бетонной площадке валяется груда белых мешков, чем-то набитых, которая с общей красотой и порядком не гармонирует. Спрашиваю, что это? Коммерческий директор отвечает:
– Ах, это! Вольтек.
– А что такое вольтек?
– Это тот же полипропилен. Только он через гранулятор еще не пропущен.
Я уже наслушался про полипропилен чудес всяких. Если из этилена получают полиэтилен, то из пропилена – полипропилен выходит. Их него каски для рабочих делают, бамперы для современных машин, то есть все, где прочность выше, чем у полиэтилена, нужна. Ковры и паласы – из полипропиленового волокна ткут.
– Так-так-так! – подумал я. – А сколько полипропилен стоит?
– Сейчас 950 долларов за тонну гранулы. И цена постоянно растет. А вольтек мы из реактора выгребли, когда он остановился. Теперь на полную мощность работаем, и гранулятор все время занят. Не знаем, как от вольтека избавиться. Выбросить нам итальянцы не позволяют. Требуют, чтобы мы его продали, а то рентабельность у них где-то упадет. А кто его купит?
– А почем вы его продать хотите?
– Вообще-то его цена около 100 долларов за тонну. Но если поднажать, то еще можно сбросить.
–  А сколько его тут?
– Да тонн 50, не меньше.
Если продать 50 тонн по 800 это 40 000 долларов, минус сто на 50 тонн – цена вольтека, это 5000 долларов, остается 35 штук. На транспортные расходы, фура наша, копейки, только стоимость солярки, ну и 100 долларов на тонне, наши затраты на переработку – перегонка через мой большой гранулятор. Пусть 23 тысячи, пусть 20 тысяч. У меня заводик в месяц 15 тысяч зарабатывает в лучшее время. А сейчас осенью все меньше и меньше – все это в минуту у меня в голове промелькнуло.
– Скажите, а что, гранулятор какой-то особый нужен?
– Да нет. Самый обычный. У нас такой же гранулятор, как и ваш, только размерами побольше.
– Мой большой гранулятор в сутки пять тонн перемелет, за 10 дней управимся, – думаю. А вслух говорю.
– Вы мне мешочек этого добра не подарите? Я его у себя на грануляторе попробую. Если все –  хоккей, мы вам поможем и площадку освободим.
Коммерческий директор даже просиял. Приказал работнику мешок мне в багажник забросить. Попрощались, итальянцев забрали и уехали.
Приезжаю домой и первым делом главному инженеру задание: пропустить к утру мешок вольтека через малый гранулятор. Захожу на завод утром, а мне навстречу сменный мастер. Улыбается и горсть гранул протягивает. Гранулы немного не такие, как на полипропиленовом заводе, но красивенькие. Голубоватые полупрозрачные цилиндрики. Я на зуб попробовал. Твердые – не угрызешь, не то что полиэтиленовые. Вынесли мне мешок этих гранул, я за руль, и в Макеевку. Там заводик был, бытовую аппаратуру ладили они. Как-то звонили и спрашивали – где полипропилен взять? У них кончается, а без него – стоп машина.
Приезжаю – и к директору. Так, мол, и так, обеспечу пятьюдесятью тоннами полипропилена. Вон, образцы привез. Директор мешок на своих плечах в цех утащил, так обрадовался. «Ага!» – себе думаю. А за ним, вижу, женщина в синем халате бежит – технолог. Запускают они термопласт-автомат – станок такой, детали из полиэтилена и полипропилена под давлением отливает. И посыпались детальки полипропиленовые не хуже, чем из заводского материала.
Мы с директором чай пить, а технолог детали на испытание понесла. Через час приходит довольная, даже светиться. Отличные, говорит, детали получаются. Лучше бы она этого при мне не говорила. Директор, тоже простой мужик, спрашивает:
– И почем же у вас это добро?
– А как у всех, –  говорю, – вы ж цену знаете, 950 зеленых за тонну…
Я и договорить не успел, как он мне руку трясет:
– Договорились! 50 тонн  в течение месяца.
– Договорились, – отвечаю. А про себя думаю: – Уж не дурак ли я? Правда, за 800 отдать хотел и 150 долларов на их радостных лицах накрутил. Ну и Бог с ними, все деньги не заработаешь, что-то и украсть надо.
Приезжаю, к хозяину иду.
– Мне пять тысяч долларов надо. На месяц. Под двадцать пять процентов.
– Под сколько? Под двадцать пять? – а сам уже прикинул, это же триста процентов годовых! – Бери. А зачем тебе? – только сейчас поинтересовался. Триста процентов это триста процентов. Но и предприятие не мое, а его. И на том спасибо.
На другой день мне эти деньги в украинской валюте перечислили, и поехал я в Лисичанск. Там мне вольтек по 50 баксов продали. Уступили на радостях, что все забираю. И получилось, что 200 долларов я выгадал дополнительно к первым расчетам, а это 10 тысяч, даже больше, чем я шефу должен был. На следующий день я фуру за вольтеком отправил. Первые 15 тонн на завод поступили.
Если что-то легко и просто получается, дьявол рядом стоит и всяческие козни-помехи строит. С вечера, как фура пришла, дал я инженеру команду быстренько включить большой гранулятор, и чтобы первые три тонны мне к утру в мешках стояли! А себе думаю: «Намолотим в два дня 10 тонн, отправим в Макеевку, они нам денежки, 9500 долларов, в хохлобаксах перечислят. Я шефу его 7500 перечислю. То-то он удивится, то-то обрадуется!» Ага! Как бы ни так!
Утром весь в радостных предвкушениях на завод иду. Мне всегда охранники, если что хорошее, первыми докладывали. А тут смотрю, поздоровались и в глаза не глядят. Я уже весь в скверных предчувствиях в цех побежал. Точно. Стоит главный инженер, начальник цеха, энергетик, бригадир, еще кто-то и в руках какую-то паклю мнут.
– Сколько гранулы намолотили? – спрашиваю. – Мешки на склад уже сдали? И что это за гадость у вас в руках?
– А это, – отвечает главный инженер, – и есть наша гранула.
– Ты мне тут шутки не шути! Где гранула? Я у вас спрашиваю!
– Нет гранулы и не будет. У нас шнек не тот. Вот, волокно получается.
– Как это – не тот? На маленьком грануляторе тот, а на большом не тот. Ну, хватит шутить, – а у самого уже сердце сжалось. – В чем дело?
А дело очень простое. Поспешил я закрутить это дело. Надо было на большом грануляторе попробовать. А я маленькому доверился. Поплелся я, как пес с хребтом перебитым, в кабинет и за расчеты принялся.
Маленький гранулятор (это он, гад, во всем виноват) за сутки 200 килограммов производит. Мы его держим, чтобы отходы полиэтиленового производства опять в гранулу обращать. 50 тонн разделить на 200 килограмм это 250 суток – восемь с половиной месяцев, да плюс субботы-воскресенья, да свои отходы перемолачивать надо, да и ломается, сволочь, часто, а тут и вовсе стать может. Это когда же мы сделаем? А никогда! А деньги взяты! А слово дано! А…м-м-м...ой, бляха-муха! И кто меня за язык тянул? И что мне не сиделось спокойно? И как из этого всего выцарапаться? И где деньги брать, шефу отдавать? Лисичанск не вернет. Судиться будут, а не вернут!
Пошел я, куда глаза глядят. Спиной взгляды чую. Кто сочувственно смотрит, кто злорадно. Что, влип, офицер?! Кто пальцем у виска. Сочувствует народ, кто как может. А я к складу пришел. Там мешки с вольтеком стоят, глаза бы его не видели. Запустил руку в мешок, взял пригоршню. К глазам поднес. Он хлоркой воняет, глаза ест. А что такое вольтек? Это всего-навсего порошок полипропилена, в шарики, как снежная крупа, скатанный. Шарики на гранулки похожи, но под пальцами крошатся, в порошок превращаются.
Ушел я домой. На диван лег, к стенке отвернулся. Вот это влип! Вот это влип!!
На другой день на завод, как на эшафот, пришел. Охрана отворачивается. Инженер с начальником цеха что-то обсуждают. Я про гранулу и не спрашиваю – и так все ясно. Ноги сами на склад тянут. Опять набрал пригоршню. Порошок. Шарики, гранулки. Э! Как молния в голове. Гранулки – гранулы. Э! Да в этом что-то есть! Кликнул водителя. Грузи, говорю, мешок в машину, погнали в Макеевку.
Приезжаем на завод бытовой техники. Директора нет. Я к технологу.
– Вот, – говорю, – мы тут вам ноу-хау надумали. Наше, – говорю, – ноу-хау! – а сам, якобы от гордости, свечусь.
– Мы теперь полипропилен не через гранулятор пропускаем, а агломератором в шарики скатываем. Так меньше электроэнергии у вас на разогрев уходить будет, – вру напропалую. Была не была!
Технолог на меня подозрительно смотрит, но мешок в цех тянет. Засыпали мы мешок в термопласт-автомат. Начали детали лепить. А детали-то получаются! У меня самого глаза на лоб. Поучаются, черт меня забери!
– Интересно, интересно, – говорит технолог, – надо бы детали на испытание отнести.
А мне уже и так ясно, марка-то полипропилена та же. Только вместо гранулятора материал через термопласт-автомат проходит, а это одно и то же. Гранула – это ведь просто промежуточное состояние полипропилена между порошком и деталью.
Приносит технолог деталь после испытаний. Как я и предполагал, все прекрасно.
– Значит, я поехал. Все же пятница сегодня, а нам еще два часа домой пилить. В понедельник я вам первую фуру пришлю. Вы, главное, денежки готовьте. Ха-ха-ха-ы!
– Подождите, – технолог говорит, – давайте весь мешок, на всякий случай, доработаем. Да и запах очень резкий стоит.
– Запах – это ничего. У нас, когда ноу-хау свою осуществляем, тоже не розами пахнет. И ничего, ни один не умер. Но если вы хотите, полчасика подождать можно. На дольше и мешка не хватит.
– Ой, что это? – напряглась технолог. – В деталях как будто пузырьки какие. А?
– Да какие там пузырьки еще? – а сам вижу, пошли детали с пузырьками, как будто их из замороженного ситро делают. «Ну, что за напасть? – думаю, – То  волокно вместо гранулы получалось, теперь пузырьки какие-то. Газ, наверное, начал вольтек от нагрева выделять, тот, что запах этот создает. Не будет без гранулирования толку»
Весь в унынии, запускаю руку в мешок. Чувствую, а внизу-то вольтек влажный.
– Все понятно, – говорю технологу, – мешки под дождь попали. Влага вниз опустилась. Пока шли сухие гранулы, пузырей не было, пошел влажный полипропилен – появились пузырьки. Какая температура расплава?
– Около двухсот градусов.
– Вполне достаточно, чтобы вода в пар превратилась, а пар пузырьков наделал. Вот что. У вас сушильный шкаф есть?
– Есть. Но в нем можно десять, двадцать килограмм высушить. Но не 50 тонн.
– 50 тонн мы у себя пересушим. Вы эти остатки высушите и в понедельник попробуйте еще раз детали изготовить. А потом мне позвоните, результат скажете. Хорошо?
– Хорошо!
На том и расстались. И не спрашивайте, как я до понедельника дожил. Отчаяние сменялось надеждой, и опять я падал в пучину отчаяния. А уж какие сны мне снились – сплошной непрерывный кошмар!
В понедельник технолог мне звонит:
– Все прекрасно, деталюшки наши просто прелесть – ни одного пузыречка.