НЕ ГНИ МЕНЯ ВЕТЕР, НЕ ЛОМАЙ МОИ ВЕТВИ.

НЕ  ГНИ  МЕНЯ  ВЕТЕР, НЕ  ЛОМАЙ  МОИ  ВЕТВИ.


- Представься, дочь моя!
- Меня зовут Екатерина. Катя Васильева.
- Поведай нам о причинах, толкнувших тебя на столь ужасный поступок. Теперь, когда душа твоя покинула бренное тело, и предстала в ожидании участи своей, самое время и нам разобраться во всём…
- Как, покинула?!? Что вы говорите? Где я???
- …..
- Я не в больнице?!? Где моя доченька, я хочу её видеть!!!
- Посмотри вниз, дочь моя…
- О, Господи! Это- же я лежу в ванной с перерезанными венами! Тогда, почему я здесь, с вами. И кто вы?
- Мы те, кто послан решить судьбу твою…
- Судьбу??? Но я- же там, я умерла!!!
- Только телом, дочь моя.
- Подождите, дайте собраться с мыслями… Вы хотите сказать, что я здесь, это моя душа?
- Именно!
- И что теперь?
- Теперь мы будем решать твою дальнейшую судьбу. И скажу тебе откровенно, поступок, совершённый тобою, дочь моя, довольно сильно усугубляет твоё положение.
- То есть?
- То и есть, что совершила ты самоубийство, тем самым, вмешавшись в  планы Господа! И трудно найти оправдание поступку данному, а по сему и помочь душе твоей заблудшей не маяться далее…
- Что??? Вы о душе моей переживаете?!? А где- же вы были, когда она, душа моя, рвалась вон из тела вместе с сердцем моим, в бессильном порыве пытаясь помочь девочке моей маленькой?! Где были вы с добротой вашей, когда меня унижали и в грязь затаптывали?
- Остановись, дочь моя! За тем и собрались мы, чтобы понять и разобраться. Начни рассказ свой, ничего не утаив. А мы, по мере изложения, коль будет в том нужда, тебя прервём вопросами для пояснения…
- Ну что- же. Я вижу, вам и впрямь не терпится в моей беде, как в грязных тряпках покопаться…

Как я уже сказала, зовут меня Катя Васильева. Мне двадцать восемь лет… Было. Жила я, как и все, не лучше, и не хуже. Когда мне было двадцать три года, я, на дне рождения подруги, познакомилась с парнем. Он мне сразу понравился, высокий, красивый, а главное уверенный в себе, и честный. Потому, что не стал мне свистеть и заливать, а так прямо и признался, что вор. Я, конечно, растерялась, а он мне и говорит: « Не бойся, девонька, я тебя силой брать не буду! Не захочешь, не дашь!» А сам смотрит своими чистыми, как июньское небо после дождя, голубыми глазами так нежно, что всё у меня внутри как- то сжалось и запульсировало… В общем сошлись мы. Я- то вообще, с восемнадцати лет жила одна, так что крыша над головой была. Да и влюбилась я в Васеньку до беспамятства. Тем и жила, что мыслями о нём. Я сама в гастрономе работала кассиром, а Васенька мой, как он сам любил говорить, на рынке щипал. Честно говоря, я не очень- то и разбиралась в их воровских делах, для меня было главное, что он был рядом со мной, что он был мой… А денег нам хватало. Хоть я и не много зарабатывала, зато Васенька, почти каждый день то червонец, то четвертной, а то и полтинничек приносил. Я, конечно, понимала, что деньги- то у него ворованные, но…
А через годик у нас доченька, Алёнушка, родилась. Я от счастья, как дура по ночам ревела, сидя у Алёнкиной кроватки, и глядя то на неё, тихо посапывающую во сне, то на Васеньку, широко раскинувшему во сне, свои большие руки. Смотрела и думала: «Вот оно, моё счастье, спит тихонечко по обе стороны от меня!» Эх, кабы знать- то… Нельзя от счастья плакать. Так слезами и смоешь его, счастье- то. Которого , и так- то чуть, чуть в жизни нашей, и то поискать надо. В общем, беда пришла нежданно. Да и кто ждёт её, проклятую?! Убили Васеньку моего! На рынке поймали на кармане и так избили, что недельку он весь синий дома пролежал, кровью харкая, а на восьмой день и умер… Что? Почему в больницу не отвезла? Так он запретил. Пытался даже шутить. Говорил, мол: «Ничего, я, как ужака, пару дней отлежусь, а там и за всё с этими фраерами рассчитаюсь! Только вон ведь как вышло… Не знаю, что- бы я делала, если осталась- бы одна. Да только Бог мне Алёнку оставил, и в ней была моя радость и жизнь… А может быть это я всем несчастье приношу, а? Или это я проклятая какая- то?! Ведь не прошло и полугода, как Васеньку похоронили, захворала Алёнушка. И по каким только врачам я с ней не ходила, а найти ничего не могли. А тут сказали мне знакомые, что в Ленинграде профессор есть один, и что он очень хороший специалист. Только в клинику к нему не попадёшь, а если частным образом, то можно, но стоит приём двести рублей… Ну я, конечно, деньги собрала, Алёнку в руки и к нему. А он взял деньги, положил в ящичек стола и говорит:
- Вы, голубушка, приходите завтра в мою клинику с девочкой. Прежде всего мне надобно сделать все проверки и анализы девочки. Это займёт дня три. А далее, и видно будет. На данном этапе, анализы и проверки, плюс место в палате, будет вам стоить триста рублей…

А у меня, как раз всего- то и было, с собой пять сотен. Двести я ему сразу отдала, а триста уже уходя. Это всё, что от Васеньки моего осталось. Он, когда почувствовал приближение смерти, подозвал меня и рассказал про тайничок в ванной комнате…
Мне повезло, что удалось в ту клинику устроиться уборщицей. И работа, и при доченьки круглые сутки. Только, уже на третий день, позвал меня профессор в свой кабинет, разложил на столе какие- то листочки исписанные, да рентгеновские снимки, и говорит, что болезнь у доченьки моей какая- то редкая, и что лечить её у нас в стране почти ни кто не может. Но у него, в другой больнице есть друг, тоже профессор, так вот мол он может взяться за операцию, но это будет стоить тысячу рублей! Я аж ахнула. Да где- же взять такие деньжищи?! А он мне отвечает, что мол да, деньги большие, но тянуть с операцией никак нельзя, потому что болезнь прогрессирует и в любой момент может случиться беда… Вышла я от него, иду по коридору, а всё вокруг, как в тумане. Зашла в свою коморку, села и заплакала. Одна одинешенька, ни родных, ни друзей. Не от кого доброе слово услышать, и некому посоветовать мне… А потом обтёрла слёзы, сняла платок, посмотрелась в зеркало, и решила для себя, что нет ничего дороже в жизни, чем здоровье ребёнка!
В общем, стала я проституткой. Сколько грязи и унижений мне пришлось пройти, не пересказать. Собирала я денежки, копеечка к копеечке… И вот, наконец- то собрала! Счастью моему не было предела. Положив все деньги в сумочку, я поехала в больницу… И лишь выйдя из автобуса увидела, что сумочка моя порезана и кошелька нет!!! Вы меня судите? Нет, это я сама себя осудила! И прощения мне вашего не надо! Об одном лишь прошу, дайте в последний разок посмотреть на доченьку мою любимую, на Алёнушку…
- Изволь, коль на то воля твоя! – ответил он, и она увидела прямо под собой свою дочку, сидящую на больничной кровати. Она сжимала в своих худых ручонках старенького плюшевого мишку, и смотрела на дверь, в ожидании прихода мамы.
- Доченька моя, Алёнушка! Кто теперь о тебе позаботится? Кто достанет деньги на операцию?!
- Деньги не нужны, потому что и операция твоей дочери не нужна!
- Как не нужна?!? А профессор говорил…
- Ложь!
- А я- же поверила, я- же столько дерьма нахлебалась, пока эти вонючие деньги не собрала! А эта сволочь в автобусе их украл, будь он проклят!!!
- Но, может быть, и твоего Васеньку , кто- то тоже проклинал? Может и он у кого- то украл деньги, от которых зависела чья- то жизнь? Всё в вашем мире взаимосвязано, дочь моя, всё…
- А – а – а – а – а!!!

8/03/2007 года