НЕ ЗОВИ ЗВЕРЯ МОЕГО

с  поляну. Мало того, когда девочки вениками смели с неё остатки земли, все увидели на плите какие-то странные знаки-символы. Их, этих знаков, было двенадцать, причём от каждого  к центру шла дорожка-желоб.
- Ну что, ребята, поздравляю вас! Мне кажется, что мы совершили какое-то археологическое открытие. И камень, и плита, безусловно, являются чем-то вроде древнего алтаря. И эти знаки, и рисунки на плите,  что-то символизируют. Только вот что, нам с вами не дано узнать.
- А чего тут гадать, тут и так всё ясно! Вот нарисована стая собак, которые гонятся за человеком.
- Нет, это не собаки, это волки!
- Хорошо, пусть будут волки. Здесь они гонятся, а вот тут они сидят по кругу, положив передние лапы на спины людей, которые лежат на земле.
- А здесь волки окружили одного большого, и пять маленьких человечков.
- А у меня человек привязан к дереву, а под ним какие-то мухи, что ли?!
- Да, ребята, нам с вами очень повезло! Есть предложение каждый вечер собираться здесь на вечерний костёр у камня. Ну что, согласны?!
- Да!!! – дружно ответили ребята.
- Ну тогда становись!... На обед шагом марш!

Глава – 3 –

Водитель автобуса был доволен собой. Ему за какие-то два часа удалось наловить несколько пескарей, двух окуньков и ёршика, которые уже варились в ведёрке на костре, обещая стать вкусной ухой. Сам же рыбак лежал на подстилке, отдавая своё тело лучам тёплого летнего солнышка. Ему было хорошо и спокойно…
Вдруг, совсем рядом, хрустнула ветка. Рыбак, приподнявшись на локте, посмотрел в ту сторону. У кустов в нерешительности стояли трое ребят. Судя по одежде и самодельным удочкам, они были местные, из соседней деревни, через которую он проезжал сегодня, по дороге в лагерь.
- Здорово, мужики! – с улыбкой поздоровался  водитель.
- Здравствуйте, дяденька! Вы из лагеря будете?
- А вы местные?
- Так вон, деревня-то наша, сразу за лесом!
- Да-да, как же? А! Большие Упыри, помню, помню!
- Да не, не упыри, а Упыри! Во как надо говорить! – влез в разговор самый маленький из ребят, которому на вид было лет пять-шесть.
- Ну что, рыбку пришли половить?
- А-то! А вы, я смотрю, уже и уху варите?!
- Да вот, наловил чуток. Правда одна мелочь, но и то пойдёт!
- Не, тут крупных -то и отродясь не было.
- Ага! Если хотите крупных , то надо с лодки поутру или с вечера, а-то!
- Да у меня и лодки-то нету.
- Так возьмите вон, нашу лодку-то. Видите? Там за кустами!
- Ну, спасибо. Раз такое дело, то приходите вечерком сюда, вместе и порыбачим, лады?!
- А-то! Мы сейчас Мурзику наловим, а потом и вечером придём, как договорились…
В столовой ребята расселись за два стола, по десять человек за стол.
За третьим столом сидели директор лагеря, воспитательница и вожатый. На всех столах стояли кастрюли с супом, и дежурный разливал каждому из ребят суп в его тарелку. На второе было картофельное пюре с куском жареной колбасы,  а на третье - компот с печеньем…
После обеда ребята разошлись по палатам, потому что начинался тихий час. Света, сняв платье, легла в свою кровать, которая, конечно, была не такой мягкой и удобной, как у неё дома. Да и подушка, словно набитая соломой, жёстко встретила голову девочки.
Но даже все эти неудобства не могли помешать Свете отдыхать , и испортить её настроение. Девочка натянула на себя одеяло до самой головы и, закрыв глаза, попыталась уснуть. Но другие девочки не были расположены ко сну и, уже лёжа в постелях, продолжали делиться впечатлениями о лагере и его обитателях.
- Нет, смена выпала неудачная! – деловито сказала Таня Козлова. – Вот в прошлом году я была в "Юном ленинце", что в Красном Бору. Так там нас было четыре отряда, и малышня к нам близко не подходила. А мальчишки?! Вы бы видели, какие там были мальчишки! Не то, что здесь. И мелкота с нами и пацаны маломерки все какие-то…
- Ой, ой, ой! – перебила её Даша Лучко. - Ну вы только послушайте, люди добрые! Нет, я сейчас помру от смеха! "Юный Ленинец" вспомнила, во умора! Так ты ещё вспомни, как всю смену за Санькой Гусевым бегала.
- Кто? Я бегала?!
- Ты, ты, а то кто ж?!
- Да очень-то надо было, вот ещё чего, бегать за ним!
- Может, и не очень надо было, а ты бегала! Это все видели, правда, Люся, а?! – обратилась она к лежащей на соседней кровати Люсе Львовой. Но та не отзывалась. Даша, приподнявшись на кровати, посмотрела на Люсю. Та спала.
- Во даёт. Глядите, спит уже!
- А давайте её пастой намажем?! – предложила Наташа Пескарёва. Всем это предложение понравилось, и девочки приступили к осуществлению своего плана. Правда, что они делали, Света уже не видела, потому что веки её вдруг стали тяжёлыми-тяжёлыми и плотно закрыли глаза. А всё её тело растворилось в постели, которая уже не была такой неудобной. её словно вообще не было, а был только сон, который окутал Свету. Но сон этот был какой-то странный, будто она, Света, сидела в тёмном зале кинотеатра и смотрела его с экрана, как смотрят обычный художественный фильм…

Глава – 4 –

Шёл тысяча восемьсот двадцать шестой год…
- Светлана Андреевна, душа моя, ждём-с тебя, милочка! – увидев дочь, сбегающую по лестнице к столу, сказал Андрей Михайлович Кудряшов, отставной полковник и помещик. Он был хоть и строгого, но да справедливого нрава. И если кто из холопов попадал ему под горячую руку, так Андрей Михайлович мог и плетью пройтись, дав волю настроению. Хотя справедливости ради следует заметить, что так же как быстро он вспыхивал, словно порох на пищали, так же быстро и отходил от гнева своего. Сию особенность барина знали все холопы и сенные, а потому старались не попадаться барину на глаза, когда тот был во гневе. Дочь же свою Андрей Михайлович любил больше всего в этой жизни, даже больше своры своей, в коей было немало собак просто замечательных в окрасе и повадках…  Все соседние помещики относились к Андрею Михайловичу с большим уважением, кое исходило из страха внушаемого им поведением  и нравом самого Андрея Михайловича…
Но был один помещик, который не боялся Кудряшова, а и демонстрировал прилюдно своё неуважительное отношение к Андрею Михайловичу. Звали помещика того Ковальский Сергей Дмитриевич. Надобно сказать, что и сам Андрей Михайлович, не говоря уже об остальных помещиках в округе, недолюбливал Ковальского. И не столько за вызывающую дерзость, с которой он вёл себя в отношении Андрея Михайловича, сколько за таинственность и те слухи, что окружали и сопровождали имя разорившегося графа Ковальского. А слухи-то ходили страшные. Поговаривали, что сам граф, да и вся его челядь, знавался с нечистой силой и даже был оборотнем и упырём. Может быть, всё это и было лишь слухами, в которые некоторые и не верили, но  были и те, кто как на духу рассказывали такие жуткие истории, кои мол приключались с ними во владениях самого графа, что волос вставал дыбом и ужас сковывал движения как и само дыхание…
Был у Ковальского и сын, звали которого Дмитрий Сергеевич. И учился который в ту пору в Петербурге в кадетском училище…
В это утро Андрей Михайлович встал с дурным расположением духа. А дело в том, что он собственно и спал-то от силы часа полтора-два. А началось всё ещё вчера в три часа пополудни, как раз когда Андрей Михайлович осматривал пятерых щенков, что принесла его любимая гончая по кличке Чура. Отобрав двух, остальных он велел утопить, а сам, по обыкновению, хотел принять стопку водки, но вдруг услышал шум во дворе. Держа стопку в руке, он вышел из псарни, и тут же на него чуть не налетел егерь Ионыч, который был настолько взволнован, что ничего не мог выговорить, лишь, словно мельница крыльями, махал руками.
- Ну, ты, братец, того! Что шумишь-то, аль случилось что?! – недовольно спросил Андрей Михайлович.
- Там, там, батюшка! Там такое, силов нету пересказать! – дрожа всем телом, выговорил егерь.
- Да ты успокойся уже, ну! На-ка вот выпей-ка водочки, братец! – и Андрей Михайлович протянул Ионычу свою стопку. Ионыч тут же опрокинул стопку и понемногу стал приходить в себя.
- Ну, так что же стряслось?!
- Ой, барин, беда!
- Хватит причитать, как баба, говори, в чём дело?!
- Я барин, как всем известно, леса ваши охраняю. Чтобы значит всё было справно и чисто. Ну а если кто чужой заглянет, то я всегда на охране вашего добра, батюшка, отец родный!
- Ну и?!?
- Так вот! С утреца, по обыкновению, я объезд совершал. Вдруг слышу в кустах, что за молодняком растут, кто-то рычит. Ну я ружьишко-то наизготовку, спешился и тихонько так огляделся. Где-то здесь поблизости, думаю, зверь хоронится. Да и кобылка моя его тоже почуяла, вся задрожала так и на дыбы норовит встать. Ну я не из пужливого десятку и хоть страх овладел мною, всё же дошёл я до кустов тех… Раздвинул их и обомлел: на небольшой полянке лежала молодая крестьянка. Её горло было перегрызено, а вся трава и сарафан залиты кровью. Рядом с крестьянкой сидел огромный волк и пытался прогрызть ей живот, чтобы добраться до внутренностей… Я вскинул ружьё,  чтобы выстрелить, но тут он поднял морду и посмотрел на меня. Вот истинный крест, барин, он смотрел на меня человечьими глазами! Ну я малость и оробел. А он, видать, почуяв это, тут же прыгнул в сторону, чтобы сбежать прочь, но я успел выстрелить. Когда дым рассеялся, я увидел на траве следы крови и пошёл по ним. В локтях двадцати он вдруг неожиданно выпрыгнул на меня из кустов. Но я уже успел зарядить ружьё и, слава Богу, был готов. Я выстрелил, и тут же он громко заскулил и упал на землю. И хоть он зверюга и волк, всё ж я решил не дать ему умереть в муках и достал нож. Но как только я  подошёл к нему с ножом, о господи, спаси и сохрани! -  и он перекрестился. – Он, волк этот самый, стал превращаться в человека!
- Да ты в своём уме-то! – вскричал Андрей Михайлович, гневно сведя брови.
- Вот истинный тебе крест, батюшка Андрей Михайлович! Чтоб  не сойти мне с этого места, если приврал хоть крошку!
- Санька! – крикнул Андрей Михайлович.
- Тутачки, барин! – отозвался, словно из-под земли выросший, холоп.
- Собирай всех, слышишь ли меня?!
- Слышу, барин, слышу!
- Понимаешь- ли меня?!
- Понимаю, барин, а чего ж  не понять-то?!
Через полчаса из имения выехало десять всадников и три телеги с холопами, вооружёнными косами, вилами, цепями и серпами.
- Где?! – спросил Андрей Михайлович егеря, спешившись.
- Так вот оно место-то! Вон за теми кустами как раз и есть.
Все пошли к кустам, за которыми на полянке лежала молодая крестьянка.
- Это Нинка Хлестова! Видать, по ягоды пошла девка-то да во как всё обернулось-то.
- Из чьих будет?
- Так ,из ваших холопов-то, батюшка, как есть из ваших!
Андрей Михайлович ещё раз взглянул на тело девушки. На вид ей было лет около семнадцати, хотя сейчас трудно было судить об этом, т.к. всё лицо и сарафан были залиты кровью.
- Заберите её! – тихо сказал он и, перешагнув через валявшееся на земле лукошко, прошёл дальше.
- А волк вон тама, барин! – показал рукой егерь. Но Андрей Михайлович и сам уже видел, но не волка, а человека! Да, да! На тропинке лежал голый человек. В его животе зияла большая дыра, из которой высовывались кишки, а глаза, не моргая, смотрели в небо. Лицо его было залито кровью, а изо рта торчали огромные клыки.
- Так это же Гришка, помощник графа Ковальского! – сказал кто-то из слуг. Все, сняв шапки, перекрестились.
- Взять и его в обоз! – скомандовал Андрей Михайлович и пошёл к лошади…
Вернувшись в имение, он разослал вестовых ко всем