последнее путешествие Клингзора

что она женщина, но не мог без нее обходиться – Инга была самым маскулинным мужчиной из всех мачо, которых он встречал. Ему был жизненно необходим реванш. Он бы никогда не решился сознательно убить Ингу, но что-то в нем убило ее. И вот, когда он, наконец, освободился, появилась это давка. Диана. Его изломанная психика не могла проигнорировать ее, как не может игнорировать открытая рана каплю соляного раствора. Своими обнаженными нервами, которые Инга так заботливо очистила от изоляции, он сразу почувствовал в ней то же устрашающее качество, что и в Инге, но только острее. Инга была мужчиной: старым, морщинистым, мудрым, с крепким запахом табака и водки, как дед. Поэтому с ней еще как-то можно было мириться. Но эта девка была девкой, женщиной до мозга костей, он ее воняло бабой, она выжигала глаза своей вонючей красотой, это была воскресшая Инга, но без Ингиных амортизирующих экранов: голая, сверкающая, страшная, смертельно опасная, как молния. Само ее существование было угрозой и вызовом новому, свободному Юргену. Она презирала его – нового, свободного Юргена. и он, новый, свободный Юрген – боялся ее. С этим мириться было нельзя. Страх и ненависть придумали за него этот план, а вовсе не жадность и корыстолюбие, как наивно полагал его мнящий себя мудрецом оппонент. Юрген с радостью отдал бы все деньги мира, чтобы освободиться от страха перед женщиной, олицетворением которого стала для него Диана. Больше он ничего на свете не боялся. У этого человека было сердце льва, тестикулы быка и перитон женщины, которую он презирал и ненавидел именно за то, за что не смел презирать и ненавидеть себя, инстинктивно понимая, что это – смерть. В античные времена эта мощная, агрессивная энергия внутреннего противоборства, будучи направлена вовне, могла бы сделать из него героя мифов. А сейчас сделала сумасшедшим убийцей и садистом.
Диану нельзя было убить – ее надо было сломать. Сначала она должна была увидеть, как он трахнет и отправит на дно ее трахальщика, этого заумного писарюгу. А потом он займется ею. Он еще не решил, как, планов было много, они не вмещались в его голове. Ведь она должна была ощутить не только его член в своей разорванной заднице, она должна была ощутить силу его ума, изощренность его плана, тонкость его творческой мысли. Она должна была уважать его! Поэтому он не мог позволить себе никаких грубых эксцессов раньше времени. Она должна была вспоминать, мучаясь, задним числом и проходом, как великолепно он держался, с каким холодным, с каким дьявольским коварством он вел к исполнению свой план. А что могло быть лучше для исполнения плана, чем борт яхты, в десяти милях от берега? Юрген смеялся, подставляя лицо ветру свободы, он был аргонавтом, похитившим золотое руно, он был Гераклом, порвавшим цепи рабства. Он был Юрген! Юрген Рэнч, наследник тевтонов, черт возьми!

Глава 25
- Не пейте этот джин, - сказал он, присаживаясь рядом с Дианой и передавая ей бутылку, - Но сделайте вид. – Почему? – В нем морфий. Я почувствовал горечь после первого же глотка. Но, - он усмехнулся, - Один глоток мне не повредил. – Что будем делать? – Сейчас я сниму стопор с якорной лебедки, - он похлопал рукой по небольшому механизму, рядом с которым они сидели, - И спокойно пойду к Юргену, с бутылкой в руке. Здесь мелко. Через три-четыре секунды якорная цепь натянется рывком. Я буду готов к этому, а Юрген – нет. Он потеряет равновесие, может быть, упадет. В этот момент я выстрелю в него из ракетницы, которая у меня под рубашкой. – Он услышит шум лебедки. – Не услышит. Он стоит прямо над дизелем. – Что делать мне? – Прикрывайте спиной лебедку. Но не попадите под удар и не придерживайте ручку рукой. Когда яхту рванет, громко закричите. Понятно? – Понятно. – Ну, все. Давайте бутылку, я пошел.
Вставая, он оперся о лебедку, сбрасывая стопор, и пошел к Юргену. Яхту болтало килевой качкой на высокой волне. Когда он начал свое движение, она как раз клюнула носом вниз, и ему пришлось притормозить, чтобы не упасть на спину. Поэтому, когда яхту рвануло назад и вбок, он не успел приблизиться к Юргену на нужное расстояние. Однако, ожидая рывка, успел присесть и потому не упал. А рывок оказался неожиданно и непонятно силен. Юрген не просто потерял равновесие, его сшибло с ног и швырнуло, сначала грудью о штурвал, а потом о борт.
Они поднялись одновременно, раскоряченные, как пара орангутангов. В этот момент ракетница, слабо прижатая поясом брюк, скользнула внутрь. И он лихорадочно задергал ногой, вытряхивая ее из штанины. – Смотри! Он пляшет, как безумный! Тарантул укусил его! – крикнули сзади. Или это ему показалось? Юрген панически озирался. Яхта с зафиксированным рулем пошла по кругу, как лошадь на корде. Ракетница, наконец, выпала на палубу, и он схватил ее. Юрген метнулся к кок-питу и исчез в нем. Он выстрелил вниз, ему вслед, но не попал. Яхта, двигаясь по кругу, подставила борт под удар волны. По палубе к его ногам скользнул какой-то предмет, и он прижал его подошвой ботинка. Вот почему Юрген не стрелял. При падении «Вальтер» вылетел из широкого кармана халата. А времени подобрать не оставалось. Вот Юрген и выбрал единственный выход – вход в кок-пит. Где и укрылся, как в мышеловке.
Тем временем, яхту продолжало быть волной – в борт, в корму, в другой борт. Шатаясь, он подобрался к приборной доске и выключил двигатель. Через несколько секунд судно автоматически стало носом к ветру, вытянувшись вдоль якорной цепи. Движение руки он подозвал к себе Диану и объяснил, что ей надо делать сейчас следовало поднять якорь, Юрген мог и подождать. Он снова включил двигатель и начал подавать вперед малым ходом, в то время как Диана выбирала якорную цепь. Однако произошло что-то непонятное. Судно стало прямо над якорем и его снова понесло бы по кругу, если бы он не выключил двигатель. Якорь за что-то зацепился. Не оставалось другого выхода, кроме как спуститься под воду и попытаться освободить его. Другим выходом было бы расклепать цепь. Но расклепать его было нечем. Однако сначала следовало прикончить крысу. Можно было просто задраить кок-пит снаружи. Но кто его знает, что мог придумать Юрген? Он имел доступ к машинному отделению и мог, например, обездвижить судно, вырубив двигатель. В этом случае, терялся шанс освободить якорь, поскольку, для этого требовалось ослабить натяжение цепи.
Он осторожно приблизился к кок-питу сбоку, держа пистолет наготове. Он собирался окликнуть Юргена, чтобы тот как-то обозначился. И вдруг снизу грохнул выстрел. Пуля пробила доску палубы в сантиметре от его ступни. Он отскочил к фальшборту. Ситуация резко переменилась. Крыса добралась до своей заначки с патронами. Насколько он помнил, в коробке с патронами оставалось еще штук восемь. Да три, которые Юрген вынул из магазина, всего – 11. плохое число. И вполне достаточное. Чтобы порвать промежность двум человеческим единицам наверху. Под настилом палубы Юрген имел полную свободу передвижения от носа до кормы. А ружейная пуля, представлявшая собой тяжелый кусок свинца в томпаковой оболочке, прошивала доски, как картон. Единственным относительно безопасным местом был нос, где находилась лебедка, укрепленная на металлической станине. Но это же место становилось ловушкой, если бы Юрген смог высунуться из кок-пита со своим ружьем. Тогда он бы их просто расстрелял, как двух голубков на жердочке. Ничего не оставалось, кроме как подобраться к кок-питу со стороны носа и держать вход на прицеле, рискуя при этом получить пулю в задницу.
- Эй, старик! – крикнул Юрген. Не отвечая, он быстро снял обувь, чтобы перемещаться как можно более бесшумно. – Ты слышишь меня? – крикнул Юрген, - Ты своим выстрелом пробил дно. У нас течь! – Это могло быть ложью, но могло быть и правдой. Он подумал несколько мгновений и крикнул в ответ, - Там есть герметик. Возьми его и заделай дыру! – Какой герметик, идиот! – заорал Юрген, - Это же не кораблик в ванной. Это судно весит две тонны с полными баками. Вода бьет струей, понимаешь? – Он понимал. Он понимал также и то, что спасаться не на чем, - он сам вынул из яхты спасательную лодку. – Быстро поворачивай к берегу! – закричал Юрген, - Я не буду стрелять. Там разберемся. – Я не могу поднять якорь! – заорал он в ответ, - Якорь за что-то зацепился! – Внизу помолчали. – Я выхожу, - наконец, крикнул Юрген, - Прекращай эту дурацкую стрельбу! – Над краем люка показался приклад ружья. Он держал Юргена под прицелом, пока тот выбирался на палубу. А когда выбрался, - сразу выстрелил ему в живот. Но реакция у пьяного Юргена оказалась великолепной – он успел убрать свой живот, повернувшись боком к выстрелу. И мгновенно выстрелил в ответ, крутнув ружье стволом вперед. Ружейная пуля прошла под мышкой, между его ребрами и бицепсом, рванув рубашку с левой стороны груди. Юрген, не разбирая ступеней, обрушился назад в кок-пит. – Стойте! – Диана метнулась между ними и встала прямо напротив люка, разведя руки в стороны. Сейчас Юрген мог бы сбить ее, как кеглю. Но выстрела не последовало. – Чего ты хочешь, Юрген? – крикнула она в темноту кок-пита. – Тебя!!! – прорычал Юрген, как зверь из клетки. – Ну, так возьми! – звонко крикнула Диана, - Возьми меня, возьми Кибел и делай, что хочешь! – Твой ебарь выстрелит мне в спину! – с ненавистью выкрикнул Юрген. – Не выстрелит, - Диана повернулась к нему, - Дайте пистолет. – Он отдал. – Смотри! – Диана присела на корточки перед кок-питом, - Вот пистолет. Я не стану стрелять в тебя. Выходи и мы поднимем якорь. После этого, делай, что хочешь. Но, если ты попробуешь выстрелить в него, я выстрелю в тебя. – Через некоторое время над краем люка показался сначала ствол ружья, потом голова Юргена. ухмыляясь, он выбрался на палубу. Он был совершенно голым. Его член торчал, как ствол ружья, направленный в небо. Диана протянула руку, и он отдал ей ружье. – Ну что, старик! – крикнул Юрген, - Кому нырять? – Обоим, - ответила Диана, - Если якорь за что-то зацепился, то никому в одиночку не справиться. – Хей-хо! – крикнул Юрген, направляясь к борту, - Ты готов, старик? – В свете луны он выглядел, как четыре Тарзана.
Они перелезли через борт и в полной темноте пошли вниз, перебирая руками по якорной цепи. Юрген двигался первым.
Судя по тому, как заложило уши, глубина у дна была метров семь. Их руки встретились у якоря. То, за что он зацепился, вероятный всего, представляло собой часть какой-то браконьерской снасти. Это была толстая проволока, туго растянутая по дну. Раздался шум винта, и натяжение цепи уменьшилось – это Диана, маневрируя двигателем, ослабила якорную цепь. Он начал освобождать лапу якоря, в то время как Юрген оттягивал проволоку в противоположную сторону. Якорь освободился и он, на остатках воздуха, рванул вверх, вдоль якорной цепи. Проволока, как отпущенная пружина, прихлопнула пальцы Юргена ко дну.
В этом не было бы ничего страшного, поскольку под пальцами была не каменная скала, а всего лишь песок. Но чтобы освободить руки, понадобилось время. Поэтому Юрген всплывал уже на пределе, ничего не слыша, кроме шума крови в ушах и никак не ориентируясь в подводном мраке.
А освобожденное судно, волоча якорь, продолжало двигаться вперед. И Юрген, всплывая, попал под винт. Сначала его ударило по рукам. Если бы