Надежда смотрела на усыпанную венками свежую могилу и не могла, не хотела верить в случившееся. Девушка выросла в детдоме, родителей своих не знала, и когда судьба свела ее с Виктором, он быстро стал единственным смыслом ее жизни. И теперь этот смысл был потерян. Как в тумане возникали какие-то лица, раздавались казавшиеся исскуственными слова:
- Смертью героя… Мы не забудем… Всегда в наших сердцах…
А перед глазами стояло лицо мужа, в тот день, когда он уезжал в эту проклятую последнюю командировку. Непокорная челка все время падала ему на высокий выпуклый лоб, а она, одной рукой вцепившись в рукав кителя, а другой поправляя челку, рыдала:
- Витенька, милый, не едь, останься, Витенька. Я боюсь за тебя. Откажись, ты ведь можешь отказаться.
- Надюш, ну, что ты, родная. Все будет в порядке. Обычная командировка. Туда и обратно. Приеду, мы с тобой в ресторан пойдем. Ну, перестань.
- Витенька, пожалуйста, останься. У меня очень плохое предчувствие. Сон снился страшный, будто ты погиб. Не едь, Витя, пусть другого пошлют. Ты же только недавно вернулся. Почему опять посылают тебя?
- Наденька, любимая, я офицер, я давал присягу защищать свой народ, это мой долг.
- А кто будет защищать меня, если ты не вернешься?
- Я вернусь, обязательно вернусь. Я всегда буду рядом с тобой.
Последний поцелуй, и Виктор вышел. Надя сползла на пол, и, слыша удаляющиеся шаги мужа, тоскливо, как собака на Луну, завыла, сжимая зубами костяшки пальцев.
А потом был седой майор из военкомата, привычно увернувшийся от нацеленных в глаза пальцев:
- Надежда Андреевна, Ваш муж, Соловцев Виктор Геннадьевич, погиб смертью героя, прикрывая отход своих товарищей. Тело находится…
И мерзлые комья земли, глухо бьющиеся о дубовый гроб.
Кто-то потянул Надежду за рукав, и молодая женщина покорно пошла, не различая дороги, спотыкаясь о наледи. В ее голове билась только одна мысль: «ты же обещал, ты же обещал всегда быть со мной».
Не любившая спиртного, и никогда не пившая ничего крепче шампанского, за поминальным столом Надя опрокидывала стопку за стопкой, так и не дотронувшись до подставленной соседями тарелки с салатом, однако растопить заполнивший все внутри холод было невозможно.
Гости начали расходиться. Последними остались родители Виктора.
- Доченька, может нам у тебя переночевать? – спросила Валентина Павловна.
- Не надо, мама. Мне нужно побыть одной.
Двери закрылись, и на Надежду навалилось одиночество. Растерянно оглядевшись, она уже было передумала, и решила позвать свекровь и свекра обратно, но что-то остановило ее. Нахлынули воспоминания. Вот они сидят с Виктором на диване, шутливо вырывая друг у друга пульт от телевизора, поочередно включая то ее любимый сериал, то передачу о природе. Вот муж сидит за рабочим столом, что-то делая на своем компьютере, который даже ей не разрешалось включать, а Надя наблюдает за ним, забравшись с ногами в свое любимое кресло, закутавшись в плед, и пристроив на коленях нетбук. В спальне, в полураскрытом шкафу, висел парадный костюм, одеваемый Витей только в особо торжественных случаях. Увидев его, девушка упала на кровать и зарыдала, уткнувшись лицом в подушку мужа. Через время слезы иссякли, но облегчения не принесли. В квартире оставаться не было сил. Каждая вещь словно кричала: «Его нет! Его больше нет!»
Накинув шубку, Надежда выбежала на улицу. Она шла не разбирая дороги, и даже не заметила, как очутилась в заброшенном парке, находящемся в нескольких сотнях метров от ее дома.
Девушка присела на скамью не чувствуя холода, не замечая падающего на непокрытую голову снега. Вдруг она вздрогнула, услышав рядом с собой чьи то голоса. Рядом стояли двое.
- Кто это у нас тут такой? – произнес долговязый тип, в спортивного покроя кутке и вязанной кепке.
- Никак ночная фея заблудилась? – хихикнул второй, невысокий плотный парень в добротной дубленке и норковой шапке. В уголке рта у него дымилась папироса, судя по запаху набитая совсем не табаком.
- Красавица, уж не нас ли ждешь? – снова ухмыльнулся длинный.
- Конечно нас. – произнес второй, глубоко затянулся и передал папиросу товарищу.
- Кто вы такие? Что вам надо? – испуганно посмотрела на парочку Надежда.
- А ты догадайся – фыркнул плотный.
- Девочка наверно голодная, может ее йогуртом для начала угостить? – в свою очередь затянувшись и вернув папиросу другу, долговязый с гадким хихиканьем направился к женщине, на ходу расстегивая ширинку.
От ужаса и омерзения Надя не могла ни пошевелиться, ни закричать. Вдруг подонок замер и затем попятился назад. Между ним и девушкой воздух замерцал, он начал словно уплотняться и вот уже перед парнями, закрыв молодую женщину спиной, встала фигура в камуфляже. Плотно подогнанная разгрузка, свисающий с плеча автомат, несколько гранат на поясе. Словно солдат, неведомой силой перенесенный сюда прямо с поля боя.
- Только попробуйте – прошелестел в сознании Нади такой родной голос.
Мерзавцы, как по команде, развернулись и с криками ужаса помчались, спотыкаясь и натыкаясь на деревья, в глубину парка, а фигура обернулась к девушке. Та, оцепеневшая, замерла, не веря своим глазам. Перед ней стоял… Виктор.
- Господи, как… как это возможно? – еле произнесла Надежда.
- Я ведь обещал всегда тебя защищать
- Витя, Витенька… - слова утонули в рыданиях.
- Извини родная, мне пора.
- Витенька, я так и не успела тебе сказать, я беременна…
- Я знаю любимая, у нас будет сын…
Воздух опять задрожал и фигура растаяла.
Надежда шла домой. По ее лицу по прежнему текли слезы, но теперь это были слезы облегчения. Она знала – любимый рядом. А скоро на свет появится их малыш. Больше она никогда не будет одинокой.
