В старой отцовской библиотеке очень много разных книг. Я всегда любил проводить там время. Еще в детстве мама часто находила меня именно среди пыльных стеллажей и пыталась выгнать на прогулку. Но я даже на улицу всегда брал с собой книгу. Там я всегда находил тихий укромный уголок, где никто не мог бы мне помешать, и читал. Читал так много, что не мог иногда даже вспомнить, знакома мне книга или нет. Отец, заметив мою тягу к литературе, стал расставлять книги так, чтобы от нижних полок к верхним они становились сложнее и взрослее, и я не брался за слишком непростые произведения раньше времени. А на самые верхние полки он убирал то, что, по его мнению, мне вообще не стоило читать. Долгое время я не обращал на это внимания, ведь внизу было достаточно того, что можно было изучить. Но со временем мне становилось все более и более любопытно, и я уже начал подумывать над тем, как бы забраться на самый верх стеллажей.
Однажды я видел, как отец подкатил к полкам с книгам лестницу и поднялся по ней, чтобы что-то достать. Я, стараясь оставаться незаметным, проследил, куда он эту лестницу потом убрал. И стал ждать подходящего случая. Вскоре этот самый случай мне и выпал. Родители ранним утром собрались и уехали в город, чтобы пройтись по торговым рядам, а вечером у них был запланирован какой-то очень важный визит. Я убедился, что дома нет никого, кроме меня и нашего дворецкого, который, за неимением работы, придремал. Я подкатил лестницу к полкам и стал осторожно подниматься. На самом верху стопками лежали даже не книги, скорее, тетради. Я взял одну в картонной обложке и медленно спустился вниз.
Как только я открыл тетрадь, мне в руки выпала засушенная роза. Я повертел ее в пальцах, рассматривая, и собирался было отложить цветок, как вдруг строчки слов на английском стали слетать с расчерченных линий и кружиться над листом. Я завороженно смотрел, как слова осторожно обвивают сухой стебель, подбираясь к моим пальцам. Я был уверен, что буду ощущать прикосновения строк, но даже не смотря на то, что видел, как они проходят сквозь мои пальцы, я все равно ничего не чувствовал.
Английского я не знал. Но по мере того, как строчки, размашисто написанные кем-то, проникали сквозь меня, я не только начинал понимать язык, я стал даже видеть то, что описывал автор дневника. Мне казалось, что я смотрю его глазами, испытываю его чувства. Он писал о девушке, которая подарила ему эту розу, засохшую в этом дневнике. Он видел ее самой прекрасной на свете, хотя мне так и не показалось. Я уже почти свыкся с тем, что смотрю чужие обрывочные и бессвязные воспоминания, когда все это неожиданно оборвалось.
Я закрыл дневник и вернул его на место. Я не знал, что еще может быть на этой верхней полке, но она стала пугать меня неизвестностью. Ведь я не мог быть уверен, что следующая не затянет меня внутрь событий на место героя и я не превращусь лишь в несколько строк с описанием внешности и характера. Не знал я и того, зачем такие опасные вещи отцу и почему он хранит их в библиотеке, где пусть и с небольшими сложностями, но все же можно достать любую.
Вечером я отправился в его кабинет. Меня мучило то, что я сдедал, и я решил сразу в этом признаться. Как только я подошел, отец, не дождавшись стука, распахнул передо мной дверь и пригласил внутрь. Он загадочно улыбнулся и предложил мне сесть. Я примостился на самый краешек кресла, готовый в любое мгновение вскочить с извинениями.
– Пап, я сегодня был в библиотеке... – тихо начал я.
– И открыл Дневник на английском. Да, я знаю, – улыбнулся он. – Напуган?
– Еще как... – пробормотал я. – А если такая же книга меня затянет?..
– Ну, не захочешь, не затянет. Но это может быть довольно интересным путешествием, знаешь ли, – снова улыбнулся он. – Ты никогда не задумывался об этом?
– О чем? – удивился я.
– О том, что ты можешь оказаться написанным кем-то персонажем книги, – отец хитро прищурился. – Я и не думал, что получится нырять в книгу в книге.
Я молча пытался переварить информацию не в силах понять, что он имеет ввиду. А отец только посмеивался, наблюдая за мной. В тот вечер я так ничего и не понял из его слов. И лишь спустя много лет я узнал, что я всего лишь персонаж рассказа, который написал кто-то. И даже не мог утверждать, что это кто-то не был персонажем, который писал книгу по задумке другого автора...
