Амулет

выжрал! - ответил ему худощавый спортивный парень в чёрной бейсболке козырьком назад, демонстративно спрятав в кар-ман небольшую плоскую фляжку: - Ты лучше вон туда смотри! А то ещё прозеваешь этого ведьмака!
Было ещё не поздно, но здесь, под сенью высоких деревьев, густо разросшихся на самой старой части кладбища, было уже почти совсем темно. Захлопав большими чёрны-ми крыльями, слетела с дерева и уселась на перекладину покосившегося креста здоровен-ная ворона, любопытно завертевшая головой с длинным клювом и маленькими бусинками беспокойных глаз. Подул лёгкий ветер и по кладбищу разнёсся тихий шелест фальшивых бумажных цветов, кем-то давно оставленных на могилах. Становилось прохладно и неугомонный крепыш, примостившийся со своим биноклем прямо на могильной плите, снова подал голос:
- Ну и местечко выбрали! Долго мы тут ещё торчать будем? А, Лёшка?! Может он там уже подох, пердун этот старый? Вишь, и свет-то у него не горит. Чё сидеть-то тут? Надо просто зайти и забрать его оттуда!
- Не твоего ума дело! Заткнись и смотри! Петрович нам головы поотрывает, если проморгаем, - низко нагнувшись к стоящему перед ним надгробию, с полуистёртой над-писью на ржавой табличке, и закрывая ладонями и без того тусклый и еле заметный ого-нёк зажигалки, Лёшка закурил, по старой армейской привычке выпуская дым под себя и стараясь ничем не обнаружить своего присутствия на погосте.
Наконец в сгущающихся сумерках негромко скрипнула калитка маленького домика под зелёной крышей и на пороге показалась сухонькая фигурка старика. Двое парней, проторчавшие в его ожидании среди могил едва ли не с самого утра, сразу же оживились.
- Он?! Нет, он, а?! - крепыш передал бинокль своему напарнику, но и без оптики было хорошо видно, что они не ошиблись.
- Сто процентов он! - уверенно заявил парень в бейсболке и поднял с треснувшей могильной плиты, прямо из щели которой росло невысокое деревце, маленькую японскую рацию: - Первый! Первый - третьему! Он вышел, идёт в вашу сторону, принимайте!
- Понял, третий! - коротко прохрипела рация в ответ.
Бодрой не по возрасту походкой старик дошёл уже почти до остановки автобуса, пыльной будки с двумя некрашеными скамейками и обрывками объявлений на фанерной стене, как из бокового проулка привидением вынырнуло грязно-чёрное зубило «девятки». Её длинное и приземистое тело, с потушенными фарами и габаритными огнями, мягко подкатило к обочине и остановилось, клюнув носом, и высадив из своего чрева парочку чем-то очень похожих друг на друга короткостриженых парней. Колдун и опомниться не успел, как уже сидел на заднем сиденье машины, зажатый с обоих боков крепкими и немногословными ребятами.
- Что?! Что вы делаете?! По какому праву? Да кто вы такие?! - только и успел про-кричать возмущенный и испуганный старик, как в зубы ему уперлось холодное и твёрдое, кисло пахнущее порохом дуло ТТ...

Глава 21
За грубо сколоченной из толстых досок, окрашенной в безвкусный коричневый цвет дверью подъезда начиналась полутёмная и грязная лестница, с железного ограждения которой зачем-то сорвали деревянные перила, оставив торчащие из стальной полосы ржавые гнутые гвозди. Эта удручающая эта картина дополнялась замызганными стенами, с облупившейся и отставшей местами краской, на которых красовались фривольные картинки с неприличными надписями под ними, а старая, пожелтевшая от времени побелка потолка, была испещрена чёрными жирными пятнами спичечных ожогов.
Ирочка вспомнила, как когда-то давно за ней, тогда ещё школьницей, пытался уха-живать хулиганистый и наглый десятиклассник из соседнего дома, гроза всего двора и постоянная головная боль местного участкового. Подкараулив в подъезде, он усадил её рядом с собой на подоконник окна и бахвалился какими-то очередными своими подвигами, перемежая хвастливые рассказы довольно-таки сальными анекдотами. Ирочка побаивалась рослого и самоуверенного парня, постоянно дававшего волю своим рукам, и снисходительно слушала его болтовню в пол-уха. А тот, пытаясь, по-видимому, произвести на неё впечатление своей лихостью, смачно плюнул на побелку стены, обмусолил в раскисшей штукатурке конец спички и, скривив глупую ухмылку на длинном лошадином лице, швырнул её зажжённую в потолок. Спичка прилипла и, недолго почадив дымным пламенем, оставила на свежей побелке большое чёрное пятно.
Воспоминание вызвало у Ирочки неприятные чувства. Да, её новое жилище мало походило на те фешенебельные хоромы, к которым она уже успела привыкнуть за послед-ние годы. Брезгливо толкнув ногой дверь парадного, Ирочка, перехватив поудобнее тяжёлую сумку, начала медленный подъём, стараясь не оступиться в полутьме и не сломать высокую шпильку новеньких модных туфлей.
- «В субботу... Нет, завтра же надо уехать отсюда! В Москву. А там видно будет... Да куда угодно!! Этот жуткий тип ни за что не отстанет! Хорошо ещё, что отпустили... Пока отпустили!» - думала Ирочка, вспоминая страшные часы, проведённые в кабинете шефа «Барракуды» - «Нет, пожалуй, надо прямо с утра и уехать! Пока они там ещё что-нибудь не придумали». Ирочка не заметила, как добралась до лестничной клетки четвёр-того этажа, где находилась квартира, в которой она обреталась вот уже почти месяц...
На площадке с четырьмя совершенно одинаковыми картонными дверями было со-всем темно и в груди у Ирочки ворохнулось нехорошее предчувствие. Кто-то выкрутил лампочку, а может быть, она просто перегорела, но страх последних двух дней придавал значение каждой мелочи, и Ирочка замерла, вслушиваясь сквозь дверь в тишину. А потом ощупью нашла в темноте замочную скважину, вставила ключ и... вскрикнула от неожи-данной боли. Что-то больно укусило её за палец, заставив отдернуть руку и оставить ключ торчащим в замке. Ирочка прикусила ужаленное место губами и достала золочёную зажи-галку, поднеся неровный язычок пламени к двери. Замок явно пытались взломать. Прямо над устьем скважины на стальной плите, закрывающей механизм замка, торчал острый шип заусенца, оставленного каким-то твёрдым и острым инструментом. Ирочка ковырну-ла занозу ключом и та легко отвалилась, бесшумно упав на мягкий ворсистый коврик у двери и оставив на металле еле заметную выщерблину.

Глава 22
В маленьком и тесном бетонном подвале с низкими потолками, спрятанном под самым обыкновенным с виду и ничем не примечательным гаражом, было темно и душно. Тусклая сороковаттная лампочка в пыльной литровой банке, заменяющей плафон, слабо освещала худое лицо старика, крепко прикрученного скотчем к металлическому стулу...
- Ну что, так и будешь упираться, сука? Ладно, пеняй на себя! Сейчас мы тебе этой дряни вколем и начнём пытать! Тогда сразу заговоришь, только после уже будешь ово-щем! Видал таких когда-нибудь? В психушке ещё не бывал? - высокий парень в спортив-ном костюме и тонких металлических очках на интеллигентном лице постучал ногтем по длинному носику стеклянной ампулы, наполненной прозрачной жёлтой жидкостью.
- Знаешь, что это? Амитал натрия. После него героев не бывает!
- Ребя... Ребята! Не надо! Что вы, в самом деле?! - лицо старика, с разбитым носом и большим кровоподтёком под левым глазом, перекосилось от ужаса и часто-часто замор-гав подслеповатыми глазками, дрожащим голосом он, наконец, объявил: - Я скажу... Всё, как есть скажу! Чево мене за них отвечать?!
- Давай, колись, падла! Ну... если опять соврешь! Я тебе лично пятки сваркой под-жарю! - парень подвинул ногой расшатанный табурет и уселся на него, широко расставив колени и подперев подбородок жилистой рукой.
- Они на меня сами вышли... - невпопад начал свой рассказ старик: - Я ведь тогда целительством занимался. Травки, отвары всякие... Скольким людям помог!..
- Ты, сука старая, о деле говори! Что ты нам себя рекламируешь?! - интеллигент-ный парень несильно стукнул старика кулаком по лицу.
- Да... да! Я же и говорю... Пришёл один поначалу, значится. Годика два назад это было. Поговорили мы, в общем... У меня тогда с деньжатами худо было, бабка моя покой-ница всё болела. Ну, я и согласился... - прошамкал, пугливо озираясь по сторонам, старик.
- Что ты крутишь, дед?! На что согласился, кто пришёл?! Клещами из тебя каждое слово вытаскивать?! Достал ты меня... - парень угрожающе встал во весь свой немалый рост и, потерев ушибленную о бетон потолка голову, замахнулся на колдуна.
- Ну, я-то поначалу одного только из них видал! - вжав голову в плечи, быстро за-тараторил старик: - Потом уж как-то и второй с ним приехал... Страшные они! Особенно тот, что у них за старшего. Глаза у него жуткие, ровно у покойника!
- О чём договорились, старая сволочь, и как они с тобой работали?! Как ты с ними связывался?
- Ну, дали мы, значится, объявленьице в газете. Что мол, так и так, порчу наведу и всё такое прочее... Телефон опять же они мне купили... этот, как его... сотовый, вот! Сна-чала ничего, тишина. А потом уж, конечное дело, пошли клиенты... Только я с ними дого-варивался и всё, честное слово! А потом уж, ясное дело, звонил этому... Он сам и решал - с кем работаем, а с кем нет... Ну и скока платить тоже он назначал. Встречался я с ним всяк раз в разном месте. То в магазине каком, то прям на улице свиданьице он назначал. А один разок видался я с ним в подъезде каком-то... Осторожный он, никому не верит!
- Так ты всем подряд, что ли обещал услуги свои?
- А как же?! Как есть, всем подряд! А только порчу эту... ну, в общем, работали мы лишь по некоторым. Он сам определял. Платёжеспособные, говорил, нужны.
- И скольких вы ухандохали так, за два то года? - парень с откровенным интересом разглядывал тщедушного старика, отправившего на тот свет похоже не один десяток че-ловек.
- А не считал я... - словно отвечая на его мысли, промямлил колдун: - Может десят-ка два...
- Как ты им меня слил?! - из тёмного угла подвала придвинулся к свету всё это время молчавший Александр Петрович.
- А я... Вы?! Простите Вы меня, за ради Христа! - заканючил старик: - Это они всё! Я только номер машинки вашей записал, истинный крест! Старшему ихнему, как он по-звонил, всё обрисовал... Ну как было... Что приезжали, значится, что стращали... Он и ска-зал - разберусь, мол, отважу в лучшем виде...
- У, тварь! Как же это они соседа моего завалили, что пуля от моего пистолета ока-залась?! Что у них, в милиции свои люди есть?! - Александр Петрович встал со своего места и подошёл вплотную к колдуну, сверля его полным ненависти взглядом.
- Да не знаю я! Вот те крест, не знаю!!! - старик испуганно смотрел в холодные гла-за бывшего комитетчика и по лицу его текли крупные капли пота: - Старший их говорил, что они могут всё! А как и что, не знаю я, мил человек, ей Богу не знаю! Откуда мне знать-то?! Они мне не рассказывали...
- Как зовут его, старшего этого?
- Он говорил - называй меня, как хочешь. Меньше знать будешь, дольше прожи-вёшь... А по телефону я его и так всегда узнавал, по голосу. Он ведь мне сам звонит, по субботам обычно... Вот аккурат завтра и должен позвонить!
- Ясно! А Ступакова Николая Александровича, его ты как на тот свет пристроил? - Александр Петрович внимательно посмотрел в перекошенное ужасом лицо колдуна. В этот момент сверху постучали и в приоткрытую крышку люка кто-то негромко сказал:
- Петрович! Тут мусора что-то вокруг вынюхивают. Второй раз уже мимо нас про-езжают!
- Гараж на замок, а сами