Откровении есть вся история нашей планеты, и я сопоставляю их с теми знаниями, которые приходят ко мне во сне, и некоторые от¬крываются моему подсознанию. Даже сейчас, пока я пишу книгу, некоторые события, касающиеся технического прогресса, начина¬ют сбываться. Я то и дело читаю в газетах, вижу по телевизору некоторые факты, которые мне были известны заранее. Это хоро¬шее подтверждение того, что я пишу правду, что вселяет в меня мужество браться за перо. Такие вещи, как предсказания или про¬рочества, трудно писать, из-за большой ответственности. Я — че¬ловек, а не компьютер, и могу что-нибудь напутать. Да и если не знаешь точных дат, трудно написанное выставить по порядку. Я могу предсказать войну, рассчитывая, что она случится через ты¬сячу лет, а сам не застрахован, что она произойдет завтра утром. Почему так, вам, наверное, известно из Библии. Да и сам я не хочу знать цифр, потому что, на мой взгляд, когда знаешь, что что-то должно произойти точно, когда это случится, лучше не знать.
ТРЕТИЙ СОН
Думаете, мне хочется все это писать? Я чувствую, что нет во мне большого желания, какое у меня есть при работе с художе¬ственной литературой. Но стоит мне это не делать хотя бы один день, как меня подстерегает масса неприятностей. Когда я творю, я нахожусь под большим покровительством. Масса всяких моих неправильных поступков сходит мне с рук, все мои желания в пре¬делах разумного сбываются. Я думаю, что я всего лишь посредник, а мою руку направляет неведомая сила. То есть заранее я ничего не обдумываю, а все идет на бумагу само собой. Мысли приходят вдруг и неожиданно, словно в подтверждение вышесказанного, ру-ководят мною Божественные силы. Но я живу простой человечес¬кой жизнью, и так же как все смертные, получаю от бытия не толь¬ко хорошее, но и плохое. Тяжело то, что за мной следят не только хорошие силы, но и плохие, которым эти пророчества не нужны. Стоит мне остаться в полном одиночестве, без присутствия каких-либо людей, как мои чувства и весь мозг ощущают чье-то злое та¬инственное присутствие, от той злобы, которую излучает тот нед
брожелатель, у меня становятся волосы дыбом на голове. И стоит только моим Божественным покровителям ослабить свое влияние, как та дьявольская тварь проглотит меня. Так что на войне как на войне.
Я описывал первый сон, в котором был у нас разговор с Богом, якобы мне не запомнившийся. Это был долгий разговор, который внесли мне в память моего подсознания. Потому что с тех пор неко¬торые вещи, о которых я никогда не слышал, но чувствую, что все¬гда знал, мне становятся известными. Вся моя жизнь была лишь школьной подготовкой, по-моему, все, что я ни делал, вело меня к одному: к моим пророчествам. Тридцать четыре года я знал, что я должен что-то написать, а что — понял только недавно. И если бы лет пять назад мне кто-нибудь даже намекнул, что я запишусь в пророки, я бы ему заплевал глаза. Почему-то я никогда не верил в такие дела. Но теперь, когда сам влип по уши, я понимаю, какое это важное дело — раскрывать глаза людям на вещи. И пусть все написанное мною приносит только хорошие эмоции в ваше суще¬ствование.
Там, где-то в глубине мозга, я чувствую, — есть у меня несмет¬ное количество информации. И, по-моему, я подбираю к ней код доступа. Чем больше я работаю над собой и пишу, тем больше у меня растет третий глаз. Придет время, когда ученые докажут, что так называемый третий глаз — всего лишь телепатический прие¬мопередатчик информации. И пусть он слеп, но он видит то, что не видят остальные два.
Зачем я стараюсь описывать свои мысли и чувства, добавляя переживания и надежды? Чтобы читатель смог сравнить все пере¬живаемое мною со своими мыслями и чувствами. Есть же люди, которые могут видеть цветные сны, которые, путем усовершен¬ствования своих мыслей и благодаря стремлению к познанию, мо¬гут постичь непостижимое, естественно, не без помощи Божествен¬ных сил.
Если б вы знали, как трудно быть обязанным или повязанным Нострадамусу, проще — он был исследователем и смог выдержать семилетнюю одиссею, наименее известный период его жизни, ког¬да он смог воочию убедиться и увидеть будущее своими глазами. Его водили по коридорам времени. А я, почему-то, от этого отказы¬ваюсь, лучше уж буду видеть сны и получать информацию из под¬сознания. Мишеля понять можно — он был практик, ему нужно было пощупать, чтобы поверить. Я же довольствуюсь опытом со¬временного человечества. Я все больше слышу доказательств в под¬тверждение моих мыслей, и меня радует, что я не один так счи¬таю. Мне постоянно подкидывают знамения, чтобы не иссяк мой творческий дух. Еще хочу сказать, что все, что я буду писать, все будет без страха перед кем-либо, я не буду лгать, даже если како¬му-то правительству это не понравится. Даже может быть, церковь меня не сможет правильно оценить, но я буду стоять на своем. На¬станет время, когда меня примут все и смогут оценить по достоин¬ству. В своей земной жизни я ничего не боюсь, кроме гнева Божье¬го. Лишь Господь может меня осудить и наказать, всем остальным лучше этого не делать.
Земные же страхи и опасности меня не касаются, читая Откро¬вения, я встретил несколько строк, подтверждающих мою непри¬косновенность:
"... и будут они пророчествовать... И если кто захочет их оби¬деть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захо¬чет их обидеть, тому надлежит быть убитому".
Я давно заметил, что вся моя жизнь охраняется небесными си¬лами. Что моим врагам нездоровится, их просто уничтожает жизнь, убирая с моей дороги. Или они падают духом и больше не создают мне помех. Случайностей в моей жизни нет, все, что я хочу в моей жизни, — мне дается. Я талантлив с рождения, моя доброта и щед¬рость не знает границ. Я очень люблю людей и постоянно их жа¬лею.
Зачем я это пишу? Да чтобы никто не навредил себе, это как бы предупреждение. Ибо я пишу такие вещи, коими могут быть затро¬нуты интересы каких-либо кругов. Очень не хочется, чтобы по глу¬пости или из интереса страдали люди, ибо чему-либо препятство¬вать не в моих силах.
От судьбы не уйти, и волю Божью не изменить. Можно попы¬таться предотвратить будущие события, но это приведет к доказа¬тельству обратного, то, что должно произойти, произойдет конк¬ретнее.
Хочу выяснить мое отношение к евреям. Сам я вообще не пред-ставляю, какой я националвности, вернее, — что-то международ¬ное, и к особого рода нации меня не припишешь. Это еще раз под¬тверждает мою незаинтересованность. Да и саму идею национа¬лизма я не считаю важным фактором на нашей планете, это ухо¬дит в прошлое, как замки и рыцари. В будущем на нашей планете так сроднятся и перемешаются народы, что невозможно будет оп¬ределить национальность человека. С начала нового тысячелетия станет модным быть евреем. И многие устремятся породниться или доказать свое еврейское происхождение. Давно есть негласный за¬кон: если ты еврей, — обязательно богат. И планетная евризация будет происходить не по вине самих евреев, а благодаря моде, ко¬торую диктует спрос. Сами евреи тут ни при чем. Их вина абсурд¬на. Но сами подумайте, разве можно винить человека за то, что он хорошо работает головой. За то, что евреи — сплоченная дружная нация, за то, что они думают о своем будущем поколении. За то, что они большую часть своей жизни отдают образованию и наукам, вместо того, чтобы пить и гулять. Поддерживая своих соплеменни¬ков, они в своем проявлении гуманизма и любви к ближнему намно¬го выше любой нации планеты. Я бы очень хотел, чтобы украинцы хоть как-нибудь достигли таких норм жизни. Ведь украинец по сво-ей натуре одиночка, и стоит ему подняться выше, как сразу ему наплевать на своих ближних. Хоть с голоду подыхайте. А потом приходит время, и он воет с горя, когда попадает в беду, а рядом-то и нет никого. Но беда не в том, что он получает по заслугам, горе в том, что страдает от этого целый круг людей. Но преврати он свои достижения во благо ближних, и они бы поднялись намного выше и подали бы ему руку. Но он, как собака на сене, и сам не гам, и другому не дам. Я ничего не знаю, моя хата с краю. Нельзя в этом мире думать только о себе и не заботиться о других. Иначе ты под-вергаешь себя и свои корни вымиранию.
Вся наша жизнь — это Божественное испытание. Представим на минутку такую жизнь, если бы Бог наказывал человека за грехи в первые же минуты и прямо на земле. Согрешил — на тебе плетки или что-то в этом роде. Представьте, какие же мы были бы богобо¬язненные, и зная, что там напряжение, человек пальцы в розетку не сунет. И смысл жизнь теряет. Как же Богу определить, кто достоин Божественного продвижения, чья душа так выстрадала и развила-ся умственно, что можно считать ее святой?
Иногда я задумываюсь над своим прошлым. Я всесторонне ода¬рен... И если бы у меня была возможность учиться в любой сфере науки, я бы стал профессионалом, мастером своего дела. Но Богу не нужно делать из меня интеллигента с хорошим уровнем жизни. Я бы не смог постичь истины, данные Божественным прорицанием. Я бы пугался за свое положение в обществе, что вынуждало б меня скрывать некоторую информацию, пытаясь приспособиться к силь¬ным мира сего. Только "в лохмотьях", только "полуголодным", я пишу все как есть, то есть, как указывает Божья воля. И наплевать мне на страх, его нет во мне, он пропал, исчез вместе с тем плохим, что со мной произошло. Этим и объясняется то, что я именно полу-чил эти знания. Я, который не желает их хоронить, а наоборот выставляет на свет, даря все людям. Третий мой сон показал мне те изменения, что произойдут после третьей мировой войны, которая окончится где-то в третьем тысячелетии.
Сны, как и все сны, — они прекрасны, их хочется смотреть, они никогда не надоедают. То блаженство, которое они приносят лю¬дям, так порой близко к реальности, что не найти различий.
Я вышел из дому, шел полями. Забрел в соседнее село. Все ка-залось пустынным, чего-то не хватало. Не было движущегося транспорта. Село, в котором я находился, было пустым и тихим, словно глухонемое кино. Вокруг — ни единого человека. Я чувствовал ти¬шину без песен птиц, лая собак, мычания коров, какую-то беспрос¬ветную тоску.
Позднее, обдумывая, что именно мне этим хотели сказать, ре¬шил, что ответ, наверняка, прост. Убить человечество, не принося разрушений, - - станет скоро очень легким развлечением для воен¬ных машин. Что-то наподобие нейтронного оружия, но та бомбоч¬ка будет пострашнее. Наверняка, это оружие назовут психотроп¬ным. Воздействие его на психику будет безвозвратно уничтожаю¬щим, к тому же погибают существа, имеющие хорошо развитый мозг. А микроорганизмы живут. О нем будут говорить: "Не убьет даже мухи, но свалит слона". Само оружие будет электронным, что не оставит никаких химических реакций. Так что — уничтожил страну, потом смело можешь заселять ее прямо сразу, только убе¬ри трупы.
Но сон мой продолжается... Иду дальше пустыми селами и не могу понять, где я именно. Все кажется до боли знакомым, и тут же — чу¬жим и отторгающим. Мне хочется домой, а куда именно идти, я не знаю. Порой во сне чувствуешь большие разрывы во времени, ты вро¬де бы ныряешь в одном месте, а выныриваешь в другом. И кто-то тебя все ведет туда, куда ему нужно. .
В этом эпизоде сна
