стороны, в то время как сам он, словно наркоман, тянулся за очередной дозой.
Но ведь он действительно любил Анжелу! Отголоски этого чувства до сих пор не покинули его разбитого сердца, заставляя обливаться его кровью. И не его вина, что она не оценила того, что имела!
Или все-таки его…?
Нет! Хватит! Пора остановиться. Он снова начинает бег по замкнутому кругу, который может продолжаться до бесконечности, если дать волю чувствам. Не время искать ответ на вопрос «кто прав - кто виноват», ему нужен отдых, пока он окончательно не потерял рассудок.
Развернув машину, Дэниел покатил в ту сторону, откуда приехал, надеясь на то, что эта дорога приведет его обратно в Чикаго. Было только одно место, куда он мог сейчас пойти.
***
- Какого черта так трезвонить?! – раздался раздраженный голос, приглушенный закрытой дверью. – Еще только восемь утра!
Дверь распахнулась, и перед Дэном предстал Том в одних плавках. Пораженный мертвенным выражением лица друга, тот поперхнулся словами отповеди, готовыми сорваться с его губ.
- Что случилось? – спросил Томас, не сводя с него широко открытых глаз.
Дэниэл молча прошел в комнату и сел на диван.
- Я поживу здесь немного? – безлико произнес он.
- Да… Конечно… - Том не мог отойти от шока. – Без проблем! – уверенно добавил он, выходя из оцепенения. – Один момент…
Томас исчез в дверях своей комнаты, и буквально через минуту вернулся в сопровождении двух растрепанных, сонных, ничего не понимающих девиц в одном нижнем белье.
- Всего хорошего, девочки, - произнес он, собирая по дороге их разбросанные вещи, которые без разбора пихал им в руки. Затем он бесцеремонно вытолкнул их за дверь, даже не дав тем возможности одеться.
Дэн при этом даже не шелохнулся. Казалось, что он вообще не замечает ничего вокруг. Томас подождал пару минут, надеясь на то, что получит объяснения, но, так и не дождавшись этого, переспросил:
- Так что же все-таки случилось?
- Мы с Анжелой расстались.
- И...?
- Не сейчас, Том. Мне нужно поспать.
Поднявшись, Дэн прошел в свою бывшую, и теперь уже снова его комнату.
***
Только к вечеру он был в состоянии вынырнуть из удерживающих его сетей сна и вернуться в реальность. Судя по уставшему виду Тома, который тут же вскочил со своего места, стоило только ему показаться в дверях гостиной, его друг все это время провел здесь, дожидаясь его пробуждения.
Дэн взглянул на часы – была половина пятого вечера. Он проспал всего восемь часов, а ему казалось, что уже целую жизнь. Разбитый и полностью опустошенный изнутри, он чувствовал сейчас себя седым, разваливающимся на куски стариком.
По притихшему Тому, Дэн видел, что тот ждет от него объяснений. Вовсе не из любопытства. Его друг искренне переживал за него. Обычно улыбчивое лицо этого повесы сейчас было хмуро и сосредоточенно. Том пытливо вглядывался в его глаза, пытаясь по ним угадать реальное состояние Дэна, спрятанное за маской каменного спокойствия.
- Мы… с Анжелой, - даже имя ее причиняло боль, - расстались. Я тебе все расскажу. У меня к тебе только одна просьба: съезди как-нибудь к ней на квартиру и привези мои вещи.
- Без проблем, - кивнул Том. – Может, хочешь выпить? – Дэна передернула при одном только упоминании об алкоголе. – У меня есть виски, - продолжил Том, не заметив реакции друга. – Тебе станет легче…
- Нет. Больше никакой выпивки, - покачал головой Дэн и тихо, сам себе, но твердо добавил: - Никогда!
Глава 24.
- Нет! – кричала Лера на очередную просьбу родителей. – Скажите ему, что я не хочу его ни видеть, ни слышать!
Никита звонил им с пяти вечера. По-видимому, с того самого времени, как пришел домой и обнаружил фотографии на столе и отсутствие жены.
Свалившись на головы родителей, как снег на голову, Лера, ничего не объясняя, ушла в свою половину за шкаф и плакала там до тех пор, пока тяжелый сон окончательно не сморил ее. Отец с матерью не трогали ее до самого вечера, пока в их комнате не раздался звонок от Никиты, который искал свою жену.
Столь бурная реакция дочери на элементарную просьбу мужа поговорить с ним обескуражила родителей, и Лере пришлось все им объяснить. Глотая слезы, она рассказала им о подсунутых в ящик фотографиях и об измене Никиты. Больше всего ее глодал вопрос, как долго и как часто все это длилось за ее спиной?
Сон не принес никакого облегчения. Мама дала ей пару успокоительных таблеток, но и они пока не возымели никакого действия. Сумбур в голове и разбегающиеся мысли не давали Лере сосредоточиться и решить, что же ей делать дальше. «Я подумаю об этом завтра», как у Скарлет О’Хара, здесь не работало – от этой проблемы невозможно было отмахнуться. Но она просто не могла представить себе жизнь рядом с Никитой. Каждый день видеть его глаза и в то же время вспоминать, каким страстным взглядом он смотрел на другую женщину, прикосновение его рук, которые ласкали чужое тело... Нет, этого она не может вынести! Это вызывало у нее приступ тошноты.
Тогда что? Развод?
Как ни странно, но эта мысль не показалась ей пугающей. В данной ситуации это было бы лучшим решением. Она переедет обратно к родителям и найдет работу. Лера надеялась, что ее знаний иностранных языков хватит на то, чтобы подрабатывать переводами текстов на дому. Так она сможет больше времени проводить с дочерью.
Придя хотя бы к такому, еще расплывчатому решению, предстоящая одинокая жизнь теперь не казалась ей такой уж мрачной. Если мама согласится посидеть вечерами с Настей, то возможно Лере удастся закончить обучение в университете хотя бы на вечернем или заочном отделении. Тогда она окончательно встанет на ноги.
Леру поразила мысль, что она уже планирует свою жизнь без Никиты. Но может быть это и правильно? Туман в голове рассеивался, и реальность приобретала формы. Ей даже стало легче дышать.
Нет, она не строила иллюзий по поводу своей теперь одинокой жизни. Обжегшись один раз, станешь дуть на воду постоянно. Сможет ли она вообще теперь построить свои отношения заново с кем-либо другим? Ведь даже сейчас Лера не чувствовала себя свободной от Никиты. Любовь к человеку не может исчезнуть в одно мгновение – тогда ведь это вовсе и не любовь была. Если она скажет, что предательство мужа убило в ней все чувства к нему, то солжет сама себе. Она прожила с ним почти шесть лет, причем счастливых лет, и это нельзя просто так скинуть со счетов, из сердца, как изжившую себя вещь. Нужно просто принять это и жить дальше.
В дверь три раза позвонили, и отец пошел открывать. Если это Никита, то Лере придется с ним поговорить, хочет ли она этого или нет. Сможет ли она быть с ним достаточно сильной и твердой? Она надеялась на это.
Но это был не он. В комнату вошла Вера Глебовна - как всегда, ухоженная и одетая с иголочки. Сколько Лера ее знала, не переставляла удивляться таланту свекрови всегда оставаться на высоте.
Отец увел маму из комнаты, и Лера почувствовала вдруг себя брошенной. Она молча сидела и перебирала пальцами бахрому на скатерти, не отрывая глаз от поверхности стола. Сегодня девушка не хотела быть вежливой.
Послышался вздох, и Вера Глебовна присела на краешек стула напротив нее.
- Лерочка, - начала она мягким, сочувствующим тоном, - я знаю, что Никита совершил непростительный поступок, оправдания которому нет и быть не может. И, как женщина, я прекрасно тебя понимаю и полностью на твоей стороне, несмотря на то, что он - мой сын. Он приехал ко мне сегодня и во всем покаялся. Если бы ты видела, как он себя винит и переживает!
Лера ничем не показала, что слышит свекровь.
- Я знаю, что тебе сейчас больно об этом слышать, но может быть, это хоть как-то облегчит твои страдания, но такое с ним случилось впервые. Не смог устоять, оступился. Поверь, такое иногда случается. Мужчины вообще очень слабы всякий раз, когда дело касается женского пола.
Лера считала, что все это чистой воды отговорки, придуманные самими мужчинами, чтобы облегчить себе жизнь. Не важно, к какому полу ты относишься, в любом случае прежде всего ты - человек, отвечающий за свои поступки, а потом уже мужчина или женщина.
- Никита уволил ту девицу сразу, как только увидел те фотографии, - продолжала тем временем Вера Глебовна. – Это она все подстроила в надежде на то, что Никита после этого останется с ней. Но…, Лерочка, он любит только тебя! Я прочла это в его измученном взгляде. Поверь, он бы пришел сюда сам, но ты отказалась его видеть, а он боится еще больше обострить ситуацию. Никита клянется, что подобное больше никогда не повторится.
На самом деле слова свекрови не очень-то сильно действовали на Леру. С одной стороны известие о том, что муж искренне раскаивается в своем поступке, принял решительные действия, чтобы исправить содеянное, и все еще любит ее – грели попранное самолюбие девушки. Но с другой стороны, ее почему-то это мало трогало. Вероятно виной всему тот стресс, что она пережила, возможно, причиной тому были начавшие действовать таблетки, а может быть, и картины будущего, которые она уже успела для себя нарисовать, но, в любом случае, увещевания Веры Глебовны не возымели того действия, на которое та рассчитывала.
Видно поняв это, свекровь принялась за последние аргументы.
- Пойми, я ни в коем случае не защищаю своего сына. Я лишь делаю попытки сохранить вашу семью. Ты имеешь полное право развестись с Никитой. Но ты подумала о Насте, которая окажется втянутой во все это? Неужели ты сможешь пожертвовать счастьем собственной дочери? Девочка очень любит отца, а Никита безумно любит дочь. Ты никогда не найдешь мужчину, который относился бы к ней так же, как Никита. А ведь ребенку лучше всего расти в полноценной семье, чем видеться с отцом только по выходным. Никита никогда не откажется от нее и будет бороться за Настю до конца. А бедная девочка окажется между двух жерновов. И как бы они не перетерли еще неустойчивую психику ребенка!
Правдивые слова свекрови, будто длинные иглы, вонзались в душу Леры. Разумом она понимала, что та совершенно права. Неужели свое собственное спокойствие она может противопоставить счастью дочери?
Лера закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. Построенное ею будущее всего каких-то полчаса назад, начало расплываться перед ее глазами, превращаясь в туманное марево. Девушка больше не была уверена в правильности своего прежнего решения. Если разложить приоритеты, то дочь всегда будет для нее на первом месте. И только ее благополучие имеет значение в этой жизни! Для себя лично Лера уже ничего не ждала.
Видя, что смогла достучаться до невестки, Вера Глебовна поднялась со своего места.
- Лерочка, поверь, я люблю тебя, как свою дочь. Не торопись с выводами. Обдумай все хорошенько, а за Настю не беспокойся. Девочка останется пока у меня. Конечно, ты вправе забрать ее хоть сейчас, но думаю, что лучше бы малышке не видеть твоего нынешнего состояния. Приезжай, когда успокоишься. И, чтобы тебе было легче - я и сына не пущу на порог, пока вы не придете к какому-либо решению. Прошу только об одном - выслушай Никиту.
На столе стояла узкая ваза с одиноким цветком розы, нежные лепестки которой были собраны в тугой бутон. Лера смотрела на него затуманенным взором и ясно ощущала, как много ее с ним связывает. Ее так же, как и его, безвременно сорвали, не дав полностью набрать силу и раскрыться,
