рядом. И мы на пороге Чертога Правителя.
Сила у этого места ощущалась немалая. Я не мог понять ее характер, но отчетливо понимал, что сейчас что-то произойдет. И действительно, вслед за появлением снега, карлики прекратили работы и стали скапливаться равномерными группами вокруг каменного цветка. А потом…
Одинцова сбивчиво стала рассказывать про какую-то знакомую карлицу, и тут из середины цветка ударил такой фейерверк!
Свет ярчайший свет озарил подземную площадь. В голове у меня разорвалась трехтонная бомба, и похоже не только у меня, потому что я успел заметить как скрутило кэпа, и Одинцова переломилась пополам и потом рухнула на колени…
Постой, постой! Как это? Да, действительно так! Я отчетливо понял, что любая моя мысль сейчас будет материализована, по крайней мере, в той самой реальности, где будут находиться и наши противники. Именно, так!
Пещера раздвинулась, а потом исчезла.
Ага поиграем! Если так.. То и мы вот так. Карлики говориш? Будут тебе карлики!
Я не мешкая двинул вперед пехоту, ну ту что с длинными копьями, им я придумал еще и абордажные крючья для блезиру. И египетская конница притормозила, ну а вы б не притормозили, когда б посреди пустыни на вас копьеносцы, да еще и с крючками. Неожиданно. Сработало, пока на время, но и то дело.
Противник перестроился, у них тоже появились дополнительные силы в виде паскудних уродов с длинными мечами, которыми они лихо стали срубать наконечники копий моему храброму воинству. Ну да ладно придумаем еще что-нибудь.
Пока я думал, копьеносцы пали в неравном бою, толи им стой кости не хватило, то ли мне ума. Не знаю. Следующими я создал пехоту посолидней, тяжелую пехоту, ну очень тяжелую, они с ног до головы были закатаны в броню, на такой то жаре! Но что поделаешь, комфортом пришлось пренебречь. Хотя лично я бы прибил такого полководца. Я очень рассчитывал на их суммарную массу, потому что у противника конница, тоже заметно потяжелела. И видимо не рассчитал нагрузки, враг поначалу конкретно увяз в моих нехитрых построениях, а потом прорвался, пехотинцы мои оказались на редкость неповоротливыми.
Пока эти гады просачивались, сквозь мои железные кордоны, я быстренько стал мастерить сзади моих красавцев, нечто вроде обоза, я такое в кино видел неоднократно и решил, что должно сработать. Я валил в кучу мешки с песком на телеги, благо проблем с материалом не было, а за телеги рассаживал арбалетчиков и лучников, потом как-то сами собой подошли ребята с добрыми пращами, и завязалась неплохая, на мой взгляд, перестрелка.
Однако у противника тоже хватало ресурса, и в моих полетели тучи жалящих стрел. Причем так густо, что я и не ожидал.
Я добавил деревянных щитов, но это не помогло. Они били издалека, откуда-то из-за стен висевшей в воздухе пыли и били точно.
Ну что за гадство!
Тут голос капитана подсказал: «Смола. Жги!»
Молодец Коновал, вовремя очнулся, сейчас мы им всыплем.
Я смекнул, что к чему и подкатил на позиции несколько бочек со смолой, и она потекла, отделив неприятеля от моих удальцов черной блестящей лентой. Еще один мысленный пассаж и смола запылала. Вот это было зрелище, не для слабонервных, особенно тогда, когда объятые пламенем фигурки стали валиться в песок. А на них напирали и напирали.
Какое-то время я заворожено смотрел на эту дикую картину, развернувшуюся в театре военных действий, а потом капитан снова прорвался и заорал:
« Где твоя конница?»
Я смутился, а действительно где? Минуточку… И конница появилась, конница ударила с флангов одновременно! Во-первых, это было что-то! Во-вторых, это было красиво.
Враг дрогнул и стал отступать, а потом кто-то выключил свет, и пустыня погрузилась во тьму.
Когда я снова пришел в себя, то первое что увидел, были Верины глаза со слезами в них, и рогатая башка капитана.
- Слышь кэп, - я с трудом узнавал свой голос,- а по-моему этим тварям, причем и тем и другим наплевать, чем тут все закончится. У них это вроде ритуала. За наш счет.
- А ну это нормально…
-Ты думаешь?
- Ну да, а на войне всегда так. Не парься…
Я потрогал рожок и сказал:
- А и вправду уменьшился.
После чего опять куда-то провалился.
х х х
Мусорные ящики Во дворе бабахали
Мы на кухне пьяные тосковали-плакали…
(А. Маношин полн. собр. соч.)
А потом появились они, невысокие, крепкие, на кривых мускулистых ногах, бородатые, закованные в темную броню. Самые настоящие, без дураков. Аборигены. Деловито строились, перегораживая проход на площадь, лязгнули щитами, так что, казалось, заколыхались древние стены, накинули крючья, чтобы было труднее разорвать строй, откуда-то я слышал, что при таком построении даже мертвые воины представляли подспорье для обороняющихся. Грозно сверкнули глазами, ощетинились копьями и замерли.
На нас они явно не обращали внимания. Мы, конечно же, поспешили убраться в сторону, так как назревало, что-то серьезное, и трудно было сказать какая нам предстояла роль во всем этом.
Потом каким-то образом я почувствовал, что Нечто остановилось, на пороге Зала. Там тоже что-то происходило. Кажется, где-то играли неслыханные мною трубы. Жрец приближался, но теперь уже собственной так сказать персоной. Добегались, довоевались, однако, как говорит один мой знакомый чукча из Нижневартовска, он у нас в кладовке работал кладовщиком…
Тут я почувствовал, что Одинцова тянет меня за рукав и шепчет.
- Это гномы, значит, Карла была права…
- Я рад… - буркнул ваш покорный слуга и нервно в свою очередь вцепился в Коновалова, который сделал движение в сторону гномьева войск.
- Ты еще куда?
Капитан блеснул на меня дикими глазами, казалось, его рога увеличились до размеров польской антенны, потом я присмотрелся и понял, что это просто игра теней.
- Помочь…
- Это построение называется хирд,- вдруг объяснила нам Одинцова.
- Спасибо, за разъяснение, но никто никуда не пойдет. Ясно? Сейчас они сцепятся, а мы воспользуемся этим чтобы…
Я, конечно, недоговорил, потому что шаркающей походкой со стороны сияющего темным светом Нечто вышел…Карлыч. С рогами.
Гномы издали непонятный вопль грянули железом, и после этого установилась страшная тишина.
Карлыч остановился в месте, где сталкивались два световых потока, темный из тоннеля пробитого черной спиралью, и цветного от каменного цветка. Они не соприкасались, а висели в пространстве независимо друг от друга, и мне стало ужасно жутко, когда я понял, что произойдет, когда равновесие нарушится.
« Если долго смотреть в пустоту, то скоро обнаружишь, что пустота смотрит на тебя…» Что-то вроде этого. Интересные аналогии приходят в голову в этом месте.
- Угу,- буркнул капитан, потому что я видимо, произнес фразу классика вслух, а быть может, что, скорее всего мы уже могли общаться ментально.
Скорее всего… Карлыч тоже наверное услышал мой бред. Нет ну надо же, а прикидывался! Боже ж ты мой! Михельсон. « Надувайте щеки!»
Что-то грохнуло, по Залам метнулись тени. Начинается. Огибая Карлыча, или кто там он был на самом деле, в Залы хлынуло невиданное воинство. И где он таких набрал? Черти не черти, звери не звери.
- Песьиголовцы…- шепнула Одинцова.
« Ага, бином Ньютона… Сам вижу, что не морские котики».
Потом что-то сдвинулось, и мы увидели, как гвардия из воскресших ангелов окружила плотным кольцом своего предводителя.
Коновалов распрямился во все свои 190 сантиметров и поднял странную палицу, и где он ее надыбал? Одинцова воинственно выпятила грудь и закусила губу.
« Чтоб вас. Неужели придется сражаться? Нет, чтоб сразу в плен. Может быть, покормили хотя бы… Эхе-хе, житие мое…»
Тут я почувствовал, что кто-то резко дергает меня за рукав. Оказалось, что нас давно уже заметили, и ко мне подошел мрачноватый гном, и молча сунул в руки железный топор, после чего поинтересовался:
- Баба с вами? – не знаю на каком языке он говорил, но я его прекрасно понимал. Похоже, мои способности к лингвистике растут!
Когда я кивнул, он распорядился:
- Уберите, ее куда-нибудь, не к добру…
- Я в курсе,- ответил я и махнул орудием. Ничего топорик. После оглянулся на свою команду и сказал:
-Джентльмены, я счастлив выйти вместе с вами на поле битвы!
Даже не знаю чего это меня пробило. Народ поглядел на меня странно. Капитан вроде бы одобрительно, а Одинцова глаз прищурила, но от реплик воздержалась, может ей обращение «джентльмены» не понравилось. Не знаю.
Впрочем, колотило ее здорово, не удивительно.
Так, ладно покуражились и будет. Охо-хо… Чего ж делать то?
Тут прежний гном снова дернул меня за рукав, сильный! Что за манеры, однако?
- Ну…
- Ты это Идущий?
Я кивнул. Гном явно был настроен решительно. Мои спутники смотрели на нас. Что делал Карлыч, мне видно не было, его скрывал мрак.
Гном откашлялся и продолжил:
- Забирай своих Идущих и идите. Мы тут сами.
Я опешил.
- Чего сами?
- Управимся… - гном смотрел на меня как на идиота. Потом вдруг крикнул:
- Аов!!! Пропустите их!
Ряды разомкнулись и образовали узкий проход.
Я почему-то спросил:
- Нам туда?
Гном одарил меня еще одним нехорошим взглядом, и отвечать ничего не стал.
Я пожал плечами и переглянувшись со спутниками пошел внутрь гномьего войска. Вера и капитан последовали за мной.
- Торопитесь! – донеслось нам вслед, когда мы ступили на белую спираль. Мы прошли через приземистую арку и шум, доносящийся с площади мгновенно утих, словно кто-то выключил громкость. А потом мы сразу и увидели саркофаг.
«И исшед вон, плакался горько».
- Нам туда… - сказал капитан, но уже знали это и без него. Сейчас вообще можно было обойтись без слов.
… Небрежно оперевшись на край саркофага нас встречал Конрад Карлович Бемзе, собственной персоной. Правда, той одежды, в которую он был одет, у него в той жизни отродясь не было…
х х х
…но есть сильней очарованья;
Глаза потупленные ниц…
( Ф.Тютчев)
Это было, как ожидание красной шапочки. Представили ощущение? Ну, волка, который лежит на хрустящих простынях и ждет… Ужина, который уже сам к нему спешит.
На земле перед Бемзе, лежали три кинжала, и они ждали нас. Наверное такими кинжалами жрецы приносили в жертву своим богам рабов, овец и прочую живность. Солидные клинки, нечего сказать. В умелых, конечно, руках, но судя по выражению лица нашего бывшего Карлыча, он тоже не терял даром время и явно уже умел ими пользоваться.
Мы молчали и смотрели на этот неприятный арсенал, а бывший профессор вдруг заговорил. Самое страшное было то, что глаза у него были бесконечно чужие, а голос остался прежним. Как такое может быть?
- А земелька-то…Ждет. Ждет родимая, нас грешных. Асфальтом покрытая, изрытая котлованами человеческими. Ан ждет нас, ея обижающих. И водица ждет, когда мы в нее грешные вернемся. А наука, что наука… Наука нужна для предотвращения ужаса человека, после того как он поймет, что не в силах познать мир. Она громоздит горы абстрактных теорий. Обществу нужны толкователи его заблуждений. Вечные же истины очень просты и очевидны. Просты и пути ее познания. И начало пути познать себя.
Он помолчал, наверное, чтобы мы прониклись.
- Вы, Саша, хотите спросить, почему? Вот вопрос… Знаете, я как-то ехал в метро и уснул. Ну да выпил, имею такой грешок. Так вот. Потом как ни в чем ни бывало я вышел на своей станции, пришел домой, и все… все как обычно. Тихо только помню, было и вроде как холодно. Очень, очень
