Откровенно говоря ч.1

                                       Светлой памяти  автора  этой книги  
                                       от имени автора  этой книги с любовью  
                     и признанием посвящаем
   
                                                       Пушкин, который был Александр Сергеевич, сумасшедший Гоголя, который писал записки,  Чернышевский, который брат Герцену и тамбовскому волку,  Штирлиц, который Исаев, который Владимиров, который хрен знает кто, С.Б.Шумский, который  (любит ) есть записки из мусорной корзины,  один тюменский психиатр, который хрен стоптанный вместе с психологами,  один желающий (не  удалось!) его застрелить полковник, коллектив бригады N5 и т.д   т.п. (список прилагается - см. стр. )


                                                             


1

Откровенно говоря, когда я был еще совсем умным, я ничего не писал, не сочинял то есть. Ей Богу. У меня даже в школе по сочинениям никогда больше трех не выходило. Больше “двух” выходило, а  вот  больше “трех” ну никак.  А потом вдруг пал с горы, сотрясение мозга получил. И вот результат. Вообразил себя писателем. Вообще-то я много раз падал: то с крыши, то с забора, то с дерева. Причем чем больше я становился, тем с большей высоты падал. Прям геометрическая прогрессия какая-то.  Вот и допадался. Я и сейчас падаю: то с чего, то с кого. И косвенно, и прямо по закону всемирного тяготения. Хотя по этому закону все вокруг то к кому, то к чему тянутся. И все вокруг постоянно падают:  то яблоки на голову,  то любовники из окна. Но уже на землю. И я падаю. То и дело. А дело в тело, и у меня все падает. Внутри, разумеется. Вот только с разумом-то у меня как раз и туговато. Я думал, что может так когда-нибудь брякнусь, и вся эта дурь сочинительская из меня повыпадывает. А она, собака, с каждым разом все глубже и глубже засовывается.  Может это кому  и приятно,  когда глубже. Иные даже и просят,  чтоб глубже. А вот мне не нравится почему-то. Не из таких я, которые в глубину метят. Мне и с краю хорошо.  Я  всегда  с  краю: и в кино, и в театре, и в бане тоже на крайнюю лавку сажусь. Сяду и сижу. А что делать? И хорошо мне. И дом мой с краю стоит. Хата с краю - ниче не знаю. Ха! А ведь сами подумайте, нельзя человеку без края обойтись.  Так что край-то мне теперь родным стал. Родной край, так сказать. Так я всем и объясняю. Только не все понимают, у кого ведь,  случается, ни краю, ни конца нет. Прям как в стихах:  "О, весна,  без конца и без краю". Край - конец, так сказать, отсутствует. Ущербные люди они, потому и не понять им всех моих ночных страданий. Переживания у меня, прямо скажу,  волнующие,  ночами не сплю: только глаза закрою, так из меня и начинает сочиться. Сперва капля за каплей, а потом постепенно в струйку превращается. Не успеваю уследить. Вскочишь, бывает, как ошпаренный, а уже поздно: так и прет из тебя  широким  потоком  дурь разная.  Без конца и без края. И записать не успеешь. Зря карандаш по бумаге бегает. А все, поздно.  Опоздал.  Ушла Муза. Вот ведь сучка! Раззадорит, раздразнит и взад пятки.  Только ты соберешься с силой,  и  на тебе - конец!
      Вы тут писанину мою эту лучше не читайте, раз я дурак теперь. Это когда я умный совсем был, читать следовало. Вот только тогда не писалось. Это теперь для меня что писАть, что пИсать - естественная потребность организма. И если, бывает, проспишь ночью, неудобно как-то перед домашними становится, что так получилось.  Укоризненно так смотрят, а потом вздохнут и уходят.  И я ухожу.  До свидания. Попутного мне ветра, чтобы наполнить паруса моих надежд.