Написательная геометрия

Весь первый год жизни Тарасика рекламщики не давали семье покоя: в самый неурочный час из стены, с потолка или, традиционно, из электрической розетки появлялось голографическое изображение, по виду чем-то схожее с древней детской коляской или с еще более древней садовой тачкой. Голоса – то медовый женский, то бархатный мужской – расхваливали «это чудо-средство для родителей, желающих быть спокойными за своих любимых малыша/малышку...» И дальше подробно расписывалось и показывалось, как разные по упитанности дети, благодаря хватательному атавизму, доставшемуся от предков-обезьян, цепко держась за ручки Уни-стилоса, быстро осваивают навык движения путем перестановки ножек. «В случае усталости вашего карапуза трансформер меняет форму и услужливо подъезжает под попку ребенка. Родители могут спокойно заниматься своими делами – работать, отдыхать, выполнять программы саморегуляции, разгрузки и загрузки, переформатирования и апгрейда, могут позволить себе интим – их дитя будет под надежной опекой Уни-стилоса!»
К Новому 2050 году Уни-стилос №1000567302-12b в хрустящей съедобной упаковке был доставлен семье Короленко.
Первый выход «в свет» Тарасика, как звезды семейной микро-сцены, и его наставника «Бибики» был радостным и чуть волнительным. Волновались, конечно, только родители. А Тарасик, как и положено годовалому малышу, уверенно делал первые шаги, держась за удобные ручки Уни-стилоса.

– Считывается? – Микки нехотя взглянул на экран.
– No problem! – Док привычно фиксировал поступающие от очередного Уни-стилоса данные, а программа подбирала необходимый курс саморазвития для ребенка.
– Отклонения?
– Нет... а, впрочем... ух, ты, е-мое, да тут указчик укороченный!
– А у родителей что в анамнезе?
– У родителей? Сейчас посмотрим. Так, Короленко... – Док открыл ссылку. – Там полный порядок. При их рождении био-генетики, хвала Всевышнему, свою работу выполнили...
– …и палец-манипулятор... короче, кнопочник стал длиннее среднего ровно на 1 см?
– Да, так и есть. И они нормально развивались... А тут... – он сверился с учетной записью, – у Тараса явное отклонение от нормы – атавизм, можно сказать... чего бум делать?
– Это ты у нас голова профессора Доуэля... думай!

Через полчаса родители полностью успокоились и перестали бдительно следить за сыном, полагаясь целиком на чудесную няню. А Тарасик шел почти самостоятельно... разве что принудительный эко-контур, проходящий по ручкам «Бибики», не давал ему разжать пальчики. А зря! Потому что малышу очень хотелось пи-пи.

– Что там еще? – Микки стал смотреть данные, которые поступали от  Уни-стилоса №1000567302-12b.
– Да вот, – Док уже как будто и не удивлялся, – Уни-с  не может с ним сладить. Не желает наш чистоплюй в мгновенно впитывающие трусики делать пи-пи.
– Как так? Это же удобно! Я привык до такой степени, что даже не задумываюсь об этих мелочах — и мышцы живота всегда расслаблены... Микки несколько смущенно отвел взгляд, а потом стал нарочито откашливаться, чтобы скрыть смущение – такое откровенное выражение своего эго в фирме не приветствовалось...
– Слушай, а давай-ка мы проверим, чем он там у них в первый год жизни интересовался... – Док сменил поле просмотра и присвистнул. – Вот это фокус! С шести месяцев ребенок заказывал голографические проекции античных скульптур из Эрмитажа и Британского музея и любовался картинами Веласкеса, Рубенса и Дюрера из испанского Прадо...

У Тарасика к году жизни, как и положено, уже выросло восемь зубиков. Это были пока еще молочные, но очень крепкие  зубки. Когда терпеть стало невмоготу, он наклонился и сильно укусил мягкую ручку «Бибики». Эко-контур нарушился, и малыш разжал ручонки.  После этого он, недолго думая, стащил трусики до колен и стал писать.
Уни-стилос сначала загудел, а потом противным голосом стал кричать, не делая остановок, но кое-где переходя на обиженные всхлипы: «Мама-папа, мама-папа, мама-папа!» Родители, перепуганные, подбежали к малышу и остановились, не зная, как реагировать: у ножек Тарасика на серой бетонной дорожке темнела идеальная геометрическая фигура.
Первым пришел в себя Короленко-старший:
– Что это? – растерянно и как-то по-детски спросил он.
Тарасик, задрав лысую голову, лучезарно улыбнулся отцу и внятно произнес:
–  Челный квадлат Малевича!