Тебе...

Тебе…
Всего лишь полдень, а я, мысленно, уже спешу к тебе. Ах, как же я люблю приходить к тебе в гости! Эта твоя открытость и радость встречи неизменно согревает, даже в самые тяжелые часы. Гостеприимство. Не надо делать предупреждающий звонок – явился, и ты рад, искренне, от души. Да, я люблю приходить к тебе в гости!
Двери твоего дома никогда не заперты. Нажмешь, для приличия, на кнопку дверного звонка, повернешь ручку, дверь и откроется. Тихая музыка льется на встречу, а за ней твой голос, опережает твое появление:
-Заходите! Открыто!
А я уже вошла, я уже в доме и утверждаюсь, как сильно я люблю твой дом.
Да разве можно его не любить! Здесь всегда столько света, и небывало, для мужчины, чисто, по-семейному. Гости, приходя к тебе впервые, никогда не догадаются, что в уюте, поселившемся тут, нет женской руки.   Эти мягкие, светлой обивки кресла, широкий, правильный диван, с кучей подушек, в ярких наволочках, совсем не скупых рисунков. Книги на полках, живые цветы в вазах, фото в рамках, и в каждой фотографии ты, непременно с друзьями, светишься счастьем.  А запах, какой завораживающий дух твоего дома! Всегда проветрено и свежо.
Я не успеваю сделать и двух шагов, как появляется ты, с шикарной улыбкой, киваешь и приглашаешь следовать за тобой. И тут же дом наполняется ароматом только что заваренного кофе и, что я люблю еще больше, белого хлеба. Я даже слышу, как хрустит его корочка! Ты отрезаешь три кусочка, откладываешь для меня горбушку, зная, как я люблю хрустящую краюшку. Оставшиеся два кусочка намажешь маслом, тоненько, так, чтобы масло не лежало сверху, а исключительно пропитало мякушку, добавишь сверху сыр,  и это снова на мой вкус – кофе с сыром. Ставишь на стол молочник с дымящимися сливками и тонко нарезанный лимон, чтобы я сама, по своему настроению добавила в напиток то, что нужно. А я, возможно, отклонюсь от привычек и достану заветную бутылочку прибалтийского настоя из трав, или корицу….
Пока режешь хлеб, мелкие крошки падают на столешницу и ты, слушая меня, машинально собираешь их пальцем и отправляешь в рот, эти хрустящие крошки, свежего хлеба. Странно, но у тебя в доме всегда свежий хлеб! Ты не берешь про запас, ты угощаешь  только горячим.
Потом, чуть позже, ты приготовишь обед, а вернее ужин и будешь слушать,…, слушать, изредка бросая реплики, пока я не выдохнусь, не выложу тебе все новости. А уж после, когда увидишь, что я выплеснула все, что хотела, примешься развлекать разговорами, и не только.
Как же я люблю ауру, исходящую от тебя!
Будет долгий вечер, непременно пылкая ночь и я, на пальчиках, сняв даже чулочки, проникну в мир твоих снов.  Проскользну в приоткрытую занавесь из тяжелого, плотного льна, заберусь в уголок, где трава-мурова по пояс, сяду, прижав к груди колени, положу на них голову и буду слушать: как ветерок шелестит травинками, как дирижирует хором листвы.  В эту тихую идиллию, ворвется размашистый крыльев шум и жар-птица, усевшись на ветку дерева, расправит свои бело-синие, с огненным золотом по краям крылья, распушит расписной радугой хвост, примется чистить перышки, прикрывая глаза-бусины. Будут и другие сны, но непременно сказочные, без войны и тревог, без длинных, тяжелых дорог. Сны доброго и чистого душой человека, с седыми висками и слегка погрубевшими от работы руками, где-то в глубине, остающегося ребенком.
Я уйду сама, идти то не далеко, через площадку, в квартиру напротив, не разбудив тебя, захлопнув двери.  Специально, чтобы на утро, ты пробудил меня, побурчав, как старичок, что порядочные женщины так не поступают, что давно пора определиться, что….  Много чего еще скажешь, разбавляя слова поцелуями.  Заваришь чай, достанешь что-нибудь к нему…
Я, как всегда, проспала. Буду пить спеша, обжигаясь.  Неизменно много наобещав. Ты махнешь рукой,  прекрасно зная, что все повторится точь-в-точь, умчишься на работу, в надежде на перемены, которые никому не нужны, ни тебе, ни мне. Понимая - в нас самих  наше счастье….
Как же я люблю тебя!