только страшный упрямец, у которого с дьяволом родство.
Тут Олёнка своего мужика сзади за горло обхватила, и свело ему дыханье от молящих слов: – Не верь лицедею, ангел мой! в масляных кляксах беленый холст и в пустых разговорах нищая душа. Полжизни он прожил наедине с мечтами, без семьи, и теперь доказывает людям незряшность свою...
Пересохла Еремеева глотка с похмелья, или от воспоминаний. Скребанул по ведру грязной кружкой, пусто. И в чайнике сухие опивки.
- Сгоняй за водой, – буркнул он, сердясь на себя, но домовой дядька только глубже уткнулся в воротник, надыхивая к животу тёплый воздух.
Грякнув дужкой, сам ушёл Ерёма к колонке.
Светло. Горят на небе колотые глаза; пищит белый снег, уминаемый сапогами. Густая ночь, как варенье малиновое в алюминиевом зимнем тазу; каплет шепотливой струйкой вода, подпаивая старую рябину. Два снегиря на одной ветке уснули большими ягодами, и жмутся боками, раздувая тепло в подмёрзшей крови. Когда в ведро шмякнулась толстая струя, отбив себе задницу, один из них проснулся, испуганно повертел балабошкой по сторонам, назад, даже шею вывернул. Но не увидев опаски, клюнул красную рябинку пару раз и спрятался в серую кацавейку. Вода перетекла через край, смочила губы Еремея, и свалилась в наледь, смывая снежную крошь.
- голубчик, дай испить.
- Пей, ночь, только ангину не застуди. Ты ведь каждую зиму болеешь, сопливишься слякотью и лёгочной мокротой.
- а как не болеть, когда в дождь промокаю, и следом вьюга приходит с лютым морозом: гремят засовы – открывай, хозяйка.
- Я вот тоже страдаю душой. Чего-то не хватает в семейной жизни. От Олёны скрываю тоску я. Всегда улыбаюсь, словно клоун в цирке, но смех мой такой же рисованый. Три года прошло. Зиновий говорит – стаж, а моё сердце уже тлеет от рутины жёлтых будней, похожих на цыплят. Бегают они друг за дружкой бестолково. Цели хочу! цели.
Вот если бы со всем миром сразиться. Мужиков своих на борьбу воззвать для переделки подлых душ. Мы часто об этом с Янкой спорим, но болтовня сама сущим не обернётся – её в железо оковать надо и с флагом посадить на коня.-
===========================================================================
Огонёк я в ногах поджёг,но он разгорался медленно,зевая на нас дымком- то ли от сырости,то ль не проснулся ещё.Умка вдыхнул одним глотком два моих бутерброда с колбасой да сыром- прежде мне предложив,но я сыто отказался- потом он ладошкой обтёрся,и большое спасибо.-А теперь,Ерёмушкин,расскажи мне про подводного зайца.
-Про кого?? - удивлениюю моему нет предела.-Брешешь, сынок.Зайцы не плавают даже на поверхности.Ты ведь читал книжку про деда Пимена,как он полноводной весной их с лодки спасал?
-Читал.Ну и что?!- малыш вспрыгнул на коленки,разогнав синими материнскими фарами чёрную темноту у моих жёлтых ослепших глаз.- Это потому,что у зайцев не было батиската!
-Батискафа,наверное,- поправился я ,умащивая локоть под голову.Какой уж тут сон,если нашей подводной лодкой командует вислоухий и косой капитан.- Ты будь зайцем, ныряй под воду,да уклоняйся от айсбергов у штурвала. Понял?
-Служу отечеству!- рьяно отрапортовал Умка,хлопая ушами о погоны.- А ты?
-Я буду бобром,главным механиком.
И началось светопредставление: -Заяц,спускай глубоководный аппарат!- кричит бобёр,подгрызая деревянные стапеля,но ушастый ничего не слышит ,а только стучит кулачками по шлемофону.Медведь содрал с его головы тяжёлую каску,показав в чистую воду грязным пальцем: - Косой,тебя бобёр зовёт.
-Зачем?
-Сам спроси.
Заяц подбежал спешно к купающимся бобрятам,но их отец,вынырнув,заматерился грубо: - Что ты возишься,олух? сейчас батискаф без тебя покатится на дно и просто утонет.Садись за управление!
Страшно стало косому.Толпа зверей,собравшись на крутом береговом откосе,улюлюкала храбрость и отвагу- а заяц всё не мог открыть ключом дверцу подводной лодки.Он дёргал ручку,та не поддавалась; он улыбался трусливо до безобразия,и два передних зуба кровью прокусили нижнюю губу.Если бы не зайчиха да дети,если бы не лесные почести,можно броситься в чащу и скрыться ото всех на свете.Под давящими слезами зайца батискаф отворился,и наконец,можно было тихо геройски утонуть.
Бобёр глухо кричал за стеклом,вразнобой орали на берегу-и флаги лесных семейств возносились знаменосцами.Выше всех трепал ветер белое полотнище зайцев с большим портретом героя.Чуть ниже на голубом улыбалась зубастая бобриная морда.Все звери ликовали,и только волчий вожак завистливо крутил головой по сторонам.- Когда серая стая прогнала из леса охотников,нас так не встречали,- шептал он себе под нос .- А ведь мы шкурой расплатились за своё мужество,неблагодарные звери.Зато заяц для общества нуль- ну ползёт в корыте под воду,рыб тухлых увидит с мочёными корягами- и вдруг ему дай дорогу.Шиш не хотел?!- взвыл волк от обиды,и его услышали соседи.
-Ты чего,а? Заболел?
Смутился серый за свою чёрную зависть: - Почудилось, ребята.Старые раны ноют.- А сам подумал нехотя,что возможно косой продвигает к цели природную науку,да и захлопал в ладоши вместе со всеми,пробубнив: - Плыви через тернии водорослей к звёздам морским.
Батискаф последний раз стукнулся по неровным перекатам стапелей - и ухнул в воду сначала до окошка,а после сам весь пропал.Звери ахнули.
Тут заплакал бы,кто увидел как бесится заяц один в опаянной железной коробке.Его сердечко обвисло к пяткам на тоненькой жилке; вместе с неуправляемым штурвалом крутилась жирная муха,привычная к перегрузкам.За окном шныряли стайки любопытных хариусов,с поцелуями бросаясь на стекло.Форели плавали балет,ввинчиваясь хвостами под лёгкую музычку ротанов,гудевших на дудках.Нерестящие горбуши ,облепив липкие бока батискафа,рты разевали от приступов родовых схваток. Красная икра завалила даже аварийный люк.
-мамочка…- промямлил ошалевший заяц,и в обморок бухнулся.
А вокруг множество красивых цветов: лотосы хороводятся, и кажут язык,попинаясь цапнуть руками за мягкое место; кувшинки выбрали якоря и подгребают ближе всех,на худеньких кнехтах подтягивая белые лилии; надутые щёки зелёной лягушки пыхтят как кузнечные меха.
-Ерёмушкин! Он спасётся?- дёргает меня за рукав тревожливый Умка,душевно печалясь за храброго зайца.В голосе его появилась опасная хрипотца от недостатка кислорода на глубине.
-Не писай,малыш! прорвёмся!- жестоко кручу я тугой штурвал.К берегу,к родимому берегу.И вот уже слышны крики ликованья: - Заяц вернулся! Из плавания!- Понесли сороки по воздуху весть .Ещё подводной лодки макушка не вынырнула; только сильные медведи без устали тянули тугие канаты,успокаивая зайчиху:- Здесь он,на привязи. Живой не утоп.
С воды появился бобёр.Отфыркнулся; чихнул,усы сломав:- Быстрее,пожалуйста,а то заяц в окошко машет-наверно,задыхается.
Медведи рванули что было мочи ,вгрызаясь в лямки ,и батискаф с чмоканьем вылетел на берег.Звери живо сгрудились возле маленького окна,в котором бился полоумный косой,возняя по стеклу свои круглые глазищи.
-Открывайте скореееее!- взвыла плачущая зайчиха,а рядом ныли малые дети её.Тут же упала наземь оконная рама,содранная крепкими когтями волчьего вожака; мышь возмутительно пискнула,и заяц от волнения хлопнулся в обморок- ушами на берегу,а хвостом в батискафе.
Через минуту его хмарь развеялась,полегчало.Народ лесной зайку под руки держит и славит во всю честь.
-Ура!!!- Сроду подобных дел в лесомани не случалось,и вдруг прорвало зверей на технику.Все разговоры только об подводном мире и космосе,куда многие из них ещё сплавают и слетают.Волк совсем стрехался- горлопанит,что шкурником жить стыдно,и готов он лететь на ракете в даль безвозвратную.Медведи гужком танцуют,лоси рыгочут от радости,а мелочь пузатая затеялась гимны петь.
Особо любознательные да дельные гулеванили с бобром-они понимали,кто настоящий герой этого праздника.И тот всё до косточки объяснил,растолковал им до махонького шурупа.
-Теперь звери вместе соберутся,построят ракету- и в космос!- обрадованно пляшет Умка вокруг жиденького костра.- А заяц опять капитаном будет.
=======================================================================
В это время поблизости от нас устроили селяне свою потеху.Они,кто беззлобно-а кто с душевной корыстью-ёрничали над простоватым с виду земляком,которого парнем назвать не повернётся язык,меж зубов застрянет.Но и от девчат этот великовозрастный мужичок бегает сломя голову всю сознательную жизнь.Пробовали его напоить,и уж было подсунули к бойкой молодке-да он снова уберёг себя.Вот и нынче вяло отбрёхивался на хулиганские выкрики мужиков.Те веселяще подзучивали его,оря ещё сильнее при громком смехе бесстыдных баб.Молодые девки криво моргали друг дружке,прятали улыбки,и гребли сенцо быстробыстро,будто не слыша скабрёзных подначек.А то вдруг обратит кто внимание,влекнёт девчонку в опасный разговор-да и саму тут же высмеют.Хуже ли,замуж отдадут за того же мужичка:были уже случаи,когда походя женихов да невест выговаривали.Не дай бог на дорожке остановиться хоть с кем важным ли,захудалым-через час деревенька всё будет знать,слышать всё,и к вечеру с кольцами обженят.
Надоело мужичку.К отцу убежал прятаться.Батька на машину взлез,а сын ему снизу завилки кидает под ноги.-Погоди,не части,-просит старый,утираясь едва от набёгшего пота.Но мужичок слов тех не слышит,а вернее притворствует-и крестится,хрестится вилами,хвастая силу.
Вот уже кузов до верха набит.А то свалится больше,чем домой отвезёшь:-Хватит,сынок,-осел тихонечко старый,привалясь к борту,-ты трогай,я здесь пригляжу.-Но чихпых не заводится,движок придремал.-А толкни ж грузовик под горку,и запустишь с разбега.
Мужичок скребанул пятернёй в башке,развал на груди тельняшку,и пошёл толкать сзаду свою машинку,оставив зажигание на сносях.Так вышло,что от лёгкого мужицкого пинка,да двух подзатыльников после,грузовик,на два шага катнув,от обиды завёлся.И пьянея свободой,рьяной волей почти,он понёс старого бедного отца вокруг света,заглатывая ароматы неизведанные прежде,дурманящие.Его единственная фара раздулась как шар дирижабля,смело вращаясь на ржавом болту.А то,чего он не видел по недостатку зрения,кипело в ушах разнообразными звуками,громобой прямо.
В этом месте жаль-но под колёса попал колчавый высохший ручей-автомобиль подпрыгнул,и заглох.Стала слышна тишина;крик-убивают!!!-отца,который свалился меж кузовом да кабиной,а не может выбраться,хиленький.Ойёйёй,айяйяй,и с ними весёлый хохот;мне же было жаль неудачника-я между делом написал откровенные стишки и сунул их той нескладной бабе,коей он втихаря сымпатизировал:-ты зря,бабёнка,людям жалишься:в твоём саду живёт жарптица-небесным журавлём не маясь,лови обычную синицу;и на судьбу не стоит сетовать,умерь девчоночьи страдания-я как мужик тебе советую на парня обратить внимание;он за тобой хвостом волочится,оберегая от напастей,ему семейной жизни хочется-с тобою маленького счастья;тебе ж на парня наплевать,и этот шут совсем не нужен,а ведь ему лишь разик дать-и он бы стал примерным мужем;взгляни на парня без упрёка,не укоряй его напрасно,ты доброй будь а не жестокой-любовью одарив и лаской;ты покажи ему запретное,погладить дай,там где не гладил он-не будь,молодка,бабой
