Очки

похожим на отцовский, - иногда  Илья Иванович  говорил им с женой, -  произнес он. — Нервы у вас никудышные, отсюда и все ваши несчастья.
    Наташа больше ничего не говорила. Она и Володя  чутко прислушивались. Несколько раз слышались торопливые шаги, глухие голоса, но слов было не разобрать. Детям очень хотелось узнать, что же происходит наверху, но они не осмеливались ослушаться бабушкиного приказа и встать из-за стола.
    Наконец, когда муки неизвестности  стали совершенно невыносимы, послышались шаги, и генеральша, а за нею и Глаша с Петром, вошли в столовую. Врача с ними не было.
    Наталья Васильевна уселась за стол и посмотрела на тихих бледных внуков.
- Бабушка... — пролепетала Наташа, уверенная, что произошло наихудшее, и готовая во всем сознаться. — Мы... я...
- Ну-ну, Натали, Вольдемар, ничего страшного не случилось, успокойтесь. Вы уж не маленькие. Мадам ваша немного разволновалась из-за пустяка, отравиться решила, да не рассчитала, Леопольд Францевич ее быстро в чувство привел...
- Из-за пустяка? — спросил Володя, бросая предостерегающий взор на сестру.
- Из-за очков моих. На которые она села при вас на диване, бедная.... – Наталья Васильевна укоризненно покачала головой. — Ну и что, что села? Да хоть бы и сплясала! Виданное ли дело, - из-за двух стеклышек жизни себя лишать?
- Да, ваша правда, барыня, - вздохнула Глаша.
-  И будь они, когда мадам на них села, целыми, я б не осерчала. А то — вчера вечером , как  я гостей провожала, цепочка порвалась, да они и упали на веранде, и прямо под ноги графу Томскому. А он возьми и наступи, - неуклюж да близорук. Ручки целовать бросился, извинялся,  расшаркивался чуть не полчаса, а уж мокрогуб, мокрогуб! Вот я и кинула очки на диван, - дескать, невелика потеря, чтоб только граф ушел поскорей.
    Володя и Наташа вновь обменялись взглядами.
- Значит, гран-мер (бабушка)... Очки были еще вчера сломаны? — спросил внук.
- Да. А француженка ваша того не знала, гнева моего испугалась, да и решила себя жизни лишить ...Господь, Господь спас! — Бабушка осенила себя широким крестом.
    Наташа не выдержала — и разрыдалась.
   Наталья Васильевна поднялась, подошла к внучке и погладила ее по голове. Девочка зарыдала еще сильнее.
- Ну, Натали, не плачь. Мадам сказала, что ты и Вольдемар были к ней очень добры, и утешали ее как могли...
     В это время вошел врач. Он  с порога успокаивающе кивнул головой .
— Леопольд  Францевич! — обратилась к нему генеральша, обнимая одной рукою затихшую Наташу, второй рукой поманив к себе Володю, который с готовностью подбежал к бабушке, и привлекая внука также к себе. — Какие у меня замечательные внуки! Добрые, отзывчивые, не то что эти избалованные Мещеряковы... — И она расцеловала мальчика и девочку. Наташа вспыхнула, как мак, но Володя остался невозмутим, и лишь легкая улыбка тронула уголки его губ.