Счастливая старость

Молодая пара прогуливается по набережной. Они о чем-то шутят, каждые 200 метров останавливаются, целуются. Их прогулка не имеет никакой цели. Им просто хорошо вдвоём, нравиться проводить время таким образом. Мимо них проходит пожилая пара- они такие древние, что с них вот-вот начнут сыпаться опилки. Старик держит старуху за руку. Со стороны это кажется очень милым. У молодой девушки выступают слезы на глазах, она обнимает своего парня и шепчет ему в ухо «Мы тоже когда-то такими будем. Любовь- это навсегда»
                                       ***
 Не так давно были расшифрованы секретные документы, из которых стало известно, что проект «Счастливая старость» был основан в конце 70х с разрешения самого Генсека ЦК КПСС, при поддержке министерства обороны. В организацию входили сотрудники КГБ и завербованные агенты. Основной задачей было укрепление моральных принципов общества, пропаганда любви и надежды на светлое будущее. Были задействованы колоссальные силы и средства. Уже через несколько лет были получены и подвергнуты анализу первые результаты. Рождаемость повысилась на 4%. Программа работала. Автор программы получил премию и личную благодарность второго заместителя замминистра обороны. Правда, через неделю он исчез бесследно на полгода. Обнаружили его весной рыбаки. Посмертно он получил еще один орден, а семья новую квартиру. Программа успешно работала до развала СССР. Дальнейшую судьбу проследить сложно, так как, много документов было утеряно, а люди, которые владели хоть какой-то информацией, исчезли.

Комментарий автора статьи Антона Непалова: «Журналистами нашего телеканала было проведено независимое расследование, в ходе которого нам удалось разыскать свидетеля, который утверждал, что он – бывший сотрудник «Счастливой старости». Правда, его лечащий врач сказал, что его слова можно ставить под сомнение. Наш корреспондент отправился в психиатрическую больницу с целью докопаться до правды. Все мы прекрасно знаем, что власть практиковала ссылку неугодных людей не только в тюрьмы, но и в психиатрические больницы. И если из первых был хоть какой-то шанс выбраться, то во вторых человека накачивали препаратами до тех пор, пока он не превращался в амебу. Предлагаем вашему вниманию интервью с участником одной из самых загадочных организаций прошлого столетия».
                                       ***
Сьемка происходит в 4х местной палате. Это небольшая комната, в которой еле вмещаются 4 кровати и 3 тумбочки. Стены выкрашены бежевой масляной краской. Перед началом репортажа все пациенты, за исключением главного героя были накачаны транквилизаторами,  уложены на кровати. Санитар сказал, что аминазин и галоперидол сделают этих ребят не опаснее муравья. Пока  лекарство не подействовало, оператор решил снять несколько крупных планов. Обычно, перед репортажем пускают короткую нарезку о жизни главного героя, его семье, жизни. Тут-то и могут пригодиться кадры. В крайнем случае, отправится в архив телеканала. Оператор прошелся по отделению. В коридоре стоял запах дезинфицирующего средства с примесями непонятной вони. Коридорами ходили люди, больше напоминающие зомби или узников Освенцима. Все, как на подбор, были худые, в старой заношенной одежде. Глаза запавшие, вокруг синяки, голова опущена. «А ведь когда-то они были нормальными людьми,- подумал оператор,- должны были быть нормальными людьми». Но сейчас, скорее напоминали ходячую биомассу. Оператор с камерой заглянул в одну из палат. В ней находился один человек. Он сидел, обхватив руки коленями, спина сутулая. Взгляд был устремлен перед собой. Пациент не подавал никаких признаков жизни, даже не моргал.
-Это кататонический  ступор. Больной так может просидеть несколько часов, а может и дней недель,- главврач подошел незаметно.

-А что же с ним делать?
-Ничего, пусть сидит- он никому не мешает. Идите снимать свой репортаж- ваш пациент готов. Да, и еще совет, старайтесь не поворачиваться к больным спиной, они чувствуют вашу слабость и могут напасть. А уж силой они обладают прямо нечеловеческой. Бывает, посмотришь, на наркомана съехавшего с катушек, что в нем- кожа да кости, а силы, как у двух здоровых мужиков.
-Хорошо, спасибо, я буду иметь в виду.

 Оператор вышел из палаты в коридор. Там творилось что-то непонятное. Здоровенный санитар душил вафельным полотенцем пациентку. Она пыталась отбиваться руками и брыкалась ногами. Не прошло и 10 секунд, как ее тело обмякло- она потеряла сознание. Санитар взвалил ее на плечи, как мешок с картошкой и потянул в палату. «Да уж, жаль, что такого по телевизору не покажешь, хорошие кадры вышли»,- подумал оператор. Постояв еще минуту в коридоре, отправился снимать репортаж.

Молодая журналистка что-то записывала в своем блокноте. Перед репортажем она просматривала список вопросов и выставляла их в логической последовательности. Оператор закрепил камеру на штативе, дал отсчет времени.
Журналистка взяла микрофон. Поправила волосы, откашлялась.

-Мы ведем репортаж из психиатрической больницы номер три, где лежит член одной из самых загадочных организаций прошлого столетия. Он согласился рассказать нам всю, известную ему информацию о проекте «Счастливая старость».

Камера плавно поплыла и сфокусировала кровать, на которой лежал старик. Внешне он ничем не выделялся, за исключением взгляда. Взгляд был спокойный, пронизывающий, как у человека, который многое повидал в жизни.

Пациент занял на подушке полулежащее положение и представился. При монтаже его имя будет вырезано и заменено вымышленным. Страна не должна знать своих героев. Старик откашлялся, поправил очки (оператор решил, что в очках он будет выглядеть более серьезно, и заставил их одеть). В первоначальной записи главного героя звали Гербарий.

-Меня зовут Гербарий. Моя фамилия Гербер. Мои родители были ботаники, и размышлять долго над моим именем они не стали. Оно особо не повлияло на мою судьбу, кроме того, что меня дразнили в школе и опускали мой ранец в унитаз. Забегая наперед, скажу, что когда я начал работать на КГБ, мне удалось вспомнить имена нескольких обидчиков. Их опускали в бочку с мочой до тех пор, пока у них не начало разъедать кожу от соли. Затем извинились, сказали, что вышла ошибка и отпустили. Ох и славное было время. Не то, что сейчас, стыдоба.

Вначале голос старика немного дрожал, но с каждой минутой обретал уверенность. У него была хорошо поставлена речь. Было заметно, что ему приходилось выступать с докладами перед большой аудиторией.
-Во времена моей молодости, мне приходилось выступать перед большой аудиторией, а теперь я старый немощный старик, словам которого никто не верит. Со мной поступили так, как я поступал с другими- заперли в психушку.

Вернусь к тому, ради чего вы сюда собственно пришли. Задавайте вопросы.
Журналистка взглянула на свой список вопросов, сощурила глаза и спросила:
-Как вы стали участником этого проекта. Расскажите.
-Меня завербовали. Я был пойман на финансовой махинации. Выбор у меня был небольшой- либо тюрьма, либо КГБ. Я, конечно, не любил власть, но не настолько, чтобы сесть за свои убеждения в тюрьму. Пришел в организацию, когда она была в самом расцвете сил. Состояла она из координационного штаба, в котором были люди до 60 лет и полевых «бойцов» (так мы их называли) после 60. Кондиционеров в то время не было и летом, хочу я вам сказать, вонь в штабе стояла жуткая. Вы представьте 60 стариков, некоторые из них не знали, что такое личная гигиена.
 
То ли свет так упал, то ли у Гербария на глазах выступили слезы. Он попросил воды. Пока журналистка беспокоилась о старике, оператор вышел покурить. Через несколько минут все были в сборе. Можно было продолжать.

-В чем же была суть вашей работы?
-Если вкратце, то на планерке нам выдавали наряды на день. В основном это были парки, скверы, бульвары, театры – места, где множество отдыхающих людей.  В патруле было по 2 человека: дед и баба. Мы должны были ходить дни напролет и изображать, что мы любим друг друга.
-Вам нравилась ваша работа?
-Поначалу да, было интересно. Потом я привык, стало все равно. Последние несколько лет я уже физически не мог терпеть свою напарницу – эту вонючую старуху. У нее не было привычки чистить зубы. Она говорила, что ест яблоки, и они очищают ее зубы. На что я постоянно шутил, что пусть больше яблок ест или вообще только ими питается. Она обижалась, но недолго. Партнер выбирался один на все время, чтоб, если кто-то из людей повторно увидит, не возникало вопроса, почему это дед путается с разными бабами.

-Хорошо, а что конкретно вы делали. Просто ходили по городу?
-Нет. Если было бы все так просто, то это была бы лучшая работа на земле. Нам приходилось разыгрывать из себя влюбленных. Мы должны были держаться за ручки (целый день держать ее мягкую потную руку), медленно ходить, улыбаться. У меня была одна радость, что хоть жили мы раздельно. Правда в последние годы, хотели строить общежитие, на подобии дома престарелых, и сселить всех под одну крышу. Это могло сократить расходы. Денег на проект выдавали с каждым годом все меньше.

Уже через несколько лет работы, я подсел на успокоительные. У нас  практически весь отдел употреблял их. Все сидели на планерке и  тихо ненавидели друг друга. Целая толпа молчаливых стариков. Им бы внуков нянчить, а они в любовь играют.
Был у меня в нашей конторе один друг. У нас с ним было много общего. По выходным мы собирались во дворе какого-то дома и напивались, играя в домино, как самые обычные деды. Мы обсуждали своих боевых партнеров, причем и он, и я были готовы поменяться не глядя, но уставом это было запрещено. Мы даже пытались доказывать начальству, что могут же старики развестись и заново жениться. На что начальник сказал, что мы будем больше похожи на свингеров. Что это такое, я не знал, но согласился, так как с начальством было спорить бесполезно.

У меня порой возникала мысль отравить свою «боевую подругу».  Даже советовался с экспертом по ядам в КГБ, он был готов мне дать яд и даже прикрыть меня, но отговаривал. В конечном итоге я решил инсценировать несчастный случай. Толкнуть под машину. И тут я был настойчивее- пошел до конца.

-После этого инцидента вас сюда упекли?
-Нет, все прошло успешно. Никто ничего не заподозрил, даже она. Вся проблема оказалась, в том, что старушка оказалась очень живучей. После того, как я толкнул ее под троллейбус,  она два месяца провалялась в больнице. Каждый божий день я должен был навещать ее. Теперь я не гулял в парке, а проводил дни напролет в больнице. Те же разговоры, те же держания за ручку. Люди просто умилялись. Такие старые и так любят друг друга. Я скрипел зубами, но делать было нечего.
Коллеги мне сочувствовали, но в то же время, каждый был рад, что не оказался на моем месте. Мне поручили варить каждый день супы и носить ей. Ведь я заботливый- это хороший пример для общества. Еще, раз в два дня, я был обязан жарить оладьи. Один раз я схалтурил, так эта крыса написала доклад, и меня лишили премии.  Ради денег, мне никогда не приходилось так унижаться.

Потом она вышла с больничного. Все вернулось на свои места. Психологически стало немного легче. Только запах оладьей и больницы не переношу.
-Что вам еще