Я тоже так хочу!

                                     «Я тоже так хочу!»
     
                                                                    (Посвящается мужчинам, кому за … )

     Каждый человек, последовательно преодолев рубежи юности, молодости, и затем, вступив в зрелый возраст, иногда окунается в мечты. Ему очень хочется посетить какие-нибудь памятные места босоного детства.
    Иван Семёнович Шапкин, был грех, тоже предавался таким мечтаниям неоднократно и однажды оказался на стадионе. Если копнуть глубже, то он очень давно вынашивал в себе подобный план, посетить азартное место радостей и огорчений. В сегодняшний выходной, Иван Семёнович наконец-то плюнув на нескончаемый тягучий быт, сначала было, решительно вознамерился это сделать, но потом, ему стыдно об этом вспоминать, проявил некоторые колебания. И всё же, Шапкин совершил личный маленький  подвиг, он  удалился от семейной суеты, забот и любимой дачи. Сокровенная мечта его состояла в том, что Шапкин  всё это время жаждал самолично поболеть за футбольную команду своего родного города, которая в последние два года часто радовала болельщиков, играя успешно в первой лиге.
- Когда я был пацаном, то наш «Метеор» выше середины турнирной таблицы, причём второй лиги, никогда не поднимался, - отметил он очевидные успехи клуба накануне, с трепетом держа в руках местную газету «Вечорка» с итогами очередного тура.
    Когда-то в детстве Ваня Шапкин, как и все мальчишки двора, гонял кожаный мяч на близлежащем пустыре. Позже, приходилось ему участвовать в футбольных баталиях с другими районами города и даже сражаться в соревнованиях на приз «Кожаный мяч». Родители приветствовали его увлечение футболом. Расчёт их был прост, чтобы сын не водился с «плохими» парнями и компаниями. Но, когда у него появилось несколько троек в четверти, отец категорически пресёк увлечение футболом. Позже в  биографии Вани было Высшее военно-морское училище, служба на боевых кораблях, семья и дети. Вся жизнь прошла по обычному правильному алгоритму, без крутых поворотов и исключений из правил. Выйдя на пенсию, в свои сорок пять, Иван Семёнович продолжал мечтать о посещении большого стадиона также, как когда-то в детстве. Он горел желанием страстно поболеть за родной «Метеор», который уже два года играл не где-нибудь, а в первой лиге. Ох, как хотелось окунуться в атмосферу далёкого детства! Всё упиралось в то, что одному идти на стадион не было желания, а друзья – болельщики отсутствовали. Но он решился!
   Погода сегодня стояла отличная. Солнце, перевалив зенит, побежало к горизонту, в одиночестве сияя на абсолютно безоблачном небе.
- Как много здесь изменилось, - крутя головой по сторонам, подумал военный пенсионер Шапкин, взяв билет и пройдя турникет входных ворот. – Реальность превзошла мои ожидания. Стадион перестроили, но всё равно и что-то от прошлого осталось. А вон на щите нарисована до боли знакомая эмблема клуба.
    Публика на трибунах собралась разношёрстная, начиная от мальчишек, уже «заболевших» футболом, и заканчивая убелёнными сединой дедами. Поэтому его опасения, что он будет сегодня выглядеть «белой» вороной оказались напрасными. В глаза бросалось большое количество группировок футбольных фанатов, в подавляющем большинстве это была молодёжь. Они выделялись среди болельщиков своей атрибутикой, шумным поведением и держались обособленно. Со стороны фанатов нет-нет, да и проскакивало крепкое словцо, доносились частые реплики и громкий развязанный смех. Ивану Семёновичу, как человеку солидному, это резало слух. Хотя, ещё совсем недавно, будучи на службе, ему иногда приходилось для убедительности подкреплять свои мысли выражениями из подобного словаря. Разница была в том, что автором ненормативных слов был он, а в подобных случаях неловкость не ощущается. Реакция не восприятия появляется только тогда, когда это слышишь от других.
Шапкин поднялся на трибуну, нашёл своё место, согласно купленному билету и удобно устроился. Все сектора постепенно заполнились до отказа зрителями и судья на поле старательно, чтобы услышал каждый пришедший, приложив к губам свисток, дунул со всей мочи. И тут понеслось…
    Через пять минут у Ивана Семёновича сложилось такое впечатление, что многие болельщики явились сюда специально выпустить «пар» - просто подрать глотку. Они кричали, свистели, болезненно реагируя на остановку игры и замечания в адрес футболистов любимой команды со стороны человека со свистком. Трибуны просто взрывались, когда у ворот соперника возникали опасные моменты. Среди всей это какофонии периодически, откуда-то сзади, доносился басовитый голос с хрипотцой.
- Дай ему по ногам сдачу! ... Судье очки надо выписать! … Смотри, смотри,  Петрова сбили, а судья прикинулся, что не видит! … Давай ребята, вперёд!
Сквозь этот навязчивый крик пробивался и какой-то женский визг поддержки.  У Шапкина к этому тандему, монотонному голосу и «мышиному» писку, почему-то появилось устойчивое раздражение. Через двадцать минут он оглянулся.
- Мать честная! – Иван Семёнович узнал в крикуне своего бывшего  сослуживца, Евгения Горохова, восседавшего на четыре ряда выше его.
Шапкин обернулся в тот момент, когда Горохов вскочил со своего места, вскинул руки вверх и начал оглушительно кричать вместе с окружающими его людьми, подбадривая местную команду, которая в этот момент создала опасный момент у ворот соперника. Потом он, от переизбытка эмоций, схватил за рукав соседа справа, и ища поддержки возмущённо кричал ему в ухо:
- Ну, как так можно было промазать?!
Слева, рядом с Евгением, сидела молодая симпатичная девушка, которая также бурно реагировала на происходившие события, поглядывая на Горохова. Иван Семёнович понял, что они вместе.
- Странно, дочка – футбольный болельщик! – подумал он. – В перерыве подойду к ним.
    Закончился первый тайм, команда «Метеор» вела в счёте 1:0. Зрители дружно встали со своих мест, чтобы отправиться, кто куда: размять ноги, в буфет выпить пива, а кто и в «домик неизвестного архитектора». На лицах болельщиков продолжало держаться застывшее удовольствие от увиденного хорошего футбола с положительным результатом. Шапкин тоже встал и обернулся.
- Женя! – окликнул он старого знакомого.
- Привет, Ваня! – обрадовался неожиданной встрече Горохов. – Спускайся вниз, там поговорим, - махнул он рукой.
С трибуны медленно текла плотная река болельщиков, к которой на разных уровнях пристроились сослуживцы. Спустившись на пешеходную дорожку у трибун, они наконец-то встретились.
- Здорово, дружище! – Горохов, который был значительно массивней по комплекции и на две головы выше Шапкина, сгрёб его в объятия, словно медведь зазевавшегося охотника.
- Рад тебя видеть, старина! – пробасил он.
От него разило винными парами. Рядом остановилась его подружка, девушка нетерпеливо перетаптывалась и хлопала густо накрашенными ресницами.
- Познакомься, это без пяти минут моя супруга Надя, - представил он спутницу, с самодовольной улыбкой на лице. – Надюша, а с этим джентльменом мы вместе служили и не одну тысячу морских миль прошли.
Шапкин растерянно посмотрел на молодую особу, чувствовалась какая-то возникшая возрастная неловкость. Он кивнул головой, в знак того, что ему приятно знакомство с подругой товарища. Хотя…, её с лёгкой наглецой глаза быстро посеяли некоторые сомнение в этом.
Она удостоила Ивана Семёновича равнодушным взглядом, повернулась к Горохову и наигранно произнесла:
- Котик, вы пообщайтесь тут с товарищем, а я схожу в …  
Девица кивнула головой в сторону общественного туалета. Слух резал её сельский выговор.
- Хорошо, Надюшка! Нас с Иваном в буфете найдёшь.
Он взял Шапкина под руку и увлёк за собой.
- Пойдём дружище, хоть пивка за встречу выпьем. Сейчас на стадионе бражничать нельзя, крепче пива ничего не продают.
Два бывших сослуживца через пару минут, сидели уже за столиком в душном помещении пивнушки, в которой в это время был полный аншлаг, и вспоминали флотские будни. У Шапкина на языке постоянно вертелся вопрос по поводу личной жизни товарища, но задать он его пока не решался.
- Захочет, сам расскажет, - подумал тактичный Иван Семёнович.
Выяснив друг у друга, кто кого видел из сослуживцев, что о них знает и  слышал, они резко перешли к будням сегодняшним.
- Как тебе моя мадам? – хвастливо задал неожиданный вопрос Горохов. – Ничего? – он расплылся в самодовольной улыбке.
- Не слишком ли она молода для тебя? Ей, наверное, и тридцати ещё нет? – засомневался Иван Семёнович в подобном счастье.
- Нормально! Главное, чтобы она во мне как в мужчине ещё долго не разочаровывалась, а остальное…
Горохов лукаво смотрел на товарища и буквально светился.
Он как бы невзначай намекал на то, что молодость в первую очередь – это состояние души.
- Я бы себя такими радужными надеждами не тешил. Что будешь делать, когда из тебя обильно посыплется песок, а холеность и представительность в  трубу вылетят? – с некоторой ехидцей попытался заглянуть за возрастной горизонт Шапкин. – Сейчас ты на крыльях летаешь, а потом  настанет время, когда ничего не вернёшь.
- Ну и пусть, - отмахнулся Горохов, но улыбка с лица немного сползла. – Конечно же, она меня бросит. Не знаешь, что в таких ситуациях случается? – он весело рассмеялся. – А пока меня всё устраивает, чувствую себя хорошо и  вполне доволен жизнью, - в его глазах появилась бесовская  хитреца. – Потом мне будет всё равно.
- А как же твоя бывшая жена Вероника? – поинтересовался Шапкин.
- Мы с ней год назад как расстались, - тяжело вздохнув, выдавил из себя помрачневший Горохов. – Поймала меня на измене.
Шапкин усмехнулся.
- Да у тебя, кажется, вся жизнь проходит в неверности. Что-то не припомню, чтобы у Жени Горохова когда-нибудь на стороне никого не было, - он усмехнулся и покачал головой. - И ведь не боишься сюрприза от Венеры получить.
- Что поделать, такой я! Меня постоянно сопровождает порочная страсть и такого приятного занятия, как физическая любовь, себя лишить не могу, – развёл руки в стороны Горохов. – Про горбатого ты пословицу знаешь, признаюсь, это тот самый случай. Вероника любила меня и терпела очень долго таким, какой я есть, но мои выходки, в конечном итоге, её достали. Разменяли мы с женой квартиру и разбежались. В память о нашей совместной жизни остались только сын Сергей и дочь Оксана.
- Как они?
- Парень женился, у него своя семья. Дочка живёт и учится в другом городе. А жену я не осуждаю, - вернулся он к прежней теме.
- Ещё бы! Ведь твоя бывшая супруга очень обаятельная женщина, умница, а главное человек золотой! Это тебе надо локти кусать, потому что не дорожил своим счастьем и потерял его.
- Ты правильно говоришь. После каждого «залёта» я обещал этому золотому человеку, что последний раз. Но, не сдерживал слово. Год назад была последняя капля, которая переполнила её чашу терпения.
Он снова вздохнул.
- А где ты эту пассию «откопал»? – поинтересовался Шапкин.
Пивные градусы постепенно раскрепостили и вопросы с его стороны пошли уже откровенные.
- Его Величество случай. После развода наступила «чёрная полоса», хоть вешайся. Как-то раз на рынке начал кадрить продавщицу, а она оказалась не против,  чересчур словоохотлива. Слово за слово и познакомились. Сейчас со