ДРУЖИТЬ ИЛИ ЛЮБИТЬ?

  Когда бы не время, когда бы не сила,
  Что нежность со страстью сплетает упрямо,
  Иные бы мысли в себе я носила,
  Иное б искала всему оправданье…
      Елена Фролова

  Известно, что от любви до ненависти – один шаг, а от дружбы (имеется в виду дружба между мужчиной и женщиной) до любви сколько шагов?..
  Один мудрец изрек: “Дружить с женщиной – опрометчивая затея. Дружба с женщиной возможна лишь в постели”…
  Наш герой находился в том возрасте, когда непреложных истин не существует…

  А началась эта история так. Ему и ей (в числе других разработчиков) довелось собирать настраивать и передавать в серию сложное изделие, устанавливаемое на самолеты – многолетняя кропотливая работа большого коллектива…
  Длительное вынужденное нахождение рядом не оставило им выбора, как подружиться. Сошлись они, как водится, на книгах, оба были книгочеями. Будучи старше его, понятно, и прочитала она больше.
  Началось же все с принесенного ею зачитанного до дыр седьмого тома Бунина – “Темных аллей”. Проглотил за ночь.
  Всей ее библиотеки хватило ему на два года…
  Они выписывали много журналов, что в те времена было совсем непросто, да и накладно – обменивались журналами и впечатлениями: Аксенов, Пастернак, Солженицын, Шаламов, Кобо Абе, Гессе, Маркес…
  И, конечно же, Булгаков, которого она любила, но не могла простить любимому писателю предательства по отношению к жене, вытащившей его из наркотиков, и после с легкостью оставленной.
  Был у них и другой общий интерес – кино. Выписывали журналы “Искусство-кино”, “Советский экран”. Она первая обратила его внимание на ставшее в те годы популярным (кроме французского, итальянского и американского) польское кино – Ежи Гофман, Анжей Вайда.
  Ходили они и по музейным и выставочным залам. Через год он без труда отличал импрессионизм от кубизма и сюрреализма, Ренуара не путал с Пикассо и Ван Гогом, и уж тем более с Сальвадором Дали.
  Он узнал также, что классическая музыка – не скукотища, а обволакивающая, утоляющая жажду души услада, заставляющая забыть и себя, и ее, и все вокруг – Чайковский, Бетховен, Моцарт, Вивальди…
  Самое же главное – им было хорошо и комфортно находиться рядом  друг с другом. Домой после работы нередко уходили вместе, намеренно шли к метро длинным путем. И говорили, говорили, говорили... На них понимающе косились, но не было тогда между ними ничего такого, не было!..

  Шли годы, а они вопреки всем наветам оставались друзьями. За это время она успела сходить замуж, родить ребенка, затем благополучно развестись. И у него были девушки. Но это было в другой жизни. В этой же существовало полное взаимопонимание и дружба, крепнувшая день ото дня.
  Крепнувшая?..

  Весной он с друзьями-туристами отправился в пеший поход по Крыму. В то время она жила одна с ребенком, и о ее поездке с ним в Крым не могло быть и речи.
  Когда же она вдруг появилась в вагоне с дорожной сумкой, сообщив, что оставила дочку на сестру и решила поехать с ними, он, конечно, удивился, да куда было деваться?
  Она оказалась абсолютно неподготовленной к походным условиям. Довелось делить с ней: и палатку, и спальник, и теплые вещи, что, впрочем, для него было в порядке вещей.
  Была у него в ту пору девушка из их туристской группы, и на стоянках по вечерам он бегал к ней на свидание. Уединившись, они неистово целовались, он вожделенно мял ее обильную плоть, высвобождая от стеснявших одежд. Девушка и сама заводилась, но останавливала его в самый неподходящий момент, обещая углубление отношений лишь после соблюденных формальностей.

  Возбужденный, терзаемый неудовлетворенностью и досадой, он к ночи возвращался в свою палатку. Стараясь не разбудить подругу, втискивался в общий спальник, что вынужденно с нею делил. Долго не мог уснуть, когда же, наконец, засыпал, ему снились эротические сны…

  В одну из таких ночей, вернувшись в совершенно разобранном состоянии, он улегся спать, долго вертелся, вздыхал. Вдруг сквозь сон почувствовал на своем теле ласкающие, успокаивающие плоть умелые женские руки. Притворился спящим, тая от блаженства. Ничего подобного он раньше не испытывал, а что такое чувственные изыски не ведал ни сном, ни духом. И, Господи, какого же труда ему стоило сдержать себя не припасть к женщине, не пролиться наслаждением! Но что будет утром, и как он посмотрит своей девушке в глаза?
  К рассвету его все же сморил сон. Снами он уже не управлял и любил свою старшую подругу безо всяких угрызений совести. Сон смешался с явью – что было, чего не было?..

  Утром ничто не указывало на необычность проведенной им ночи. Вышел из палатки. Его подруга загорала на берегу моря, приветливо ему улыбнулась. Мол, приснилось, а нет – считай дружеской услугой. Он же впервые посмотрел на свою старшую подругу глазами мужчины, оценивая, и был приятно удивлен – в купальнике она ничуть не уступала своей юной сопернице.

  Весь следующий день девушка не отпускала его от себя ни на шаг, была с ним мила и нежна – не иначе что-то заподозрила.
  Вечером же, привычно атакуя девичью плоть, он вдруг поймал себя на том, что в мыслях он не с любимой девушкой, а в своей палатке, где опытные женские руки, не зная запретов, обещали все блаженства мира.
  Теперь уже девушка провоцировала его активность. Он не воспользовался моментом, не потому, что расхотел, а оттого что видел себя совсем в ином месте, где все было по-настоящему, по-взрослому, где роли он и она ошиблись местами.
  Нет, не отправился  в палатку, а пошел к морю. До утра просидел на берегу в раздумьях под вздохи свои и моря. Ему хотелось разобраться во всем происходящем, а главное в самом себе.
  Утром они покидали Крым.

  Уже после, спустя годы, он вспомнит эти времена, свою юность, молодость, это странное раздвоение, эти удивительные дни, если и не самые счастливые, то уж точно – самые незабываемые. С расстояния лет все видится иначе…

    По возвращении из Крыма с девушкой он таки расстался. Не обошлось здесь и без его опытной подруги, как бы вскользь высказавшейся:
  – Невероятно соблазнительная оболочка – не более того.
  В отношениях же с подругой никаких изменений не последовало, казалось,  все было забыто: и Крым, и необыкновенная ночь…

  Прошло лето, осень укрыла землю опавшими листьями, близилась зима.
  Возможно, ничего б и не сталось между ними, если бы не завершение очередного этапа работ, которое решили отметить в ресторане.  Было шумно, весело, танцевали до упада, до закрытия ресторана. Сотрудники разошлись, он пошел ее провожать
  На остановке троллейбуса как всегда обменялись прощальным поцелуем, что неожиданно затянулось, его руки сами по себе соскользнули на бедра. Крым не был забыт.
  Почему-то он оказался с ней в троллейбусе. Она сидела рядом на сидении, опустив голову, отчужденно молчала, мотая головой, словно отговаривая себя от чего-то...
  У парадного целоваться не рискнул, развернулся уйти, она придержала его:
  – Поздно, метро не работает, постелю на диване, не беспокойся не трону.
  Зачем он согласился?

  Дальше все было как в тумане, в памяти остались лишь обрывки воспоминаний: уходила нянька, осуждающе глядя на них… плакала дочка… он под душем… она в дверях с полотенцем в руках… “случайно” распахнувшийся халат…
  Обездвижен, ее же прорвало! Давно без мужчины она захлебнулась желанием, снесшим все преграды, все, что связывало их многолетнюю дружбу.
  Господи, что она вытворяла! Чувственный беспредел, где скромность и стыд – лишь пустая формальность, а блаженство, нирвана, восторг плоти, муки наслаждения – слабая попытка описать это безумие! Дикое, запредельное состояние!
  Слова бессильны! Если мужчина не испытал нежностей, подаренных любящей женщиной хорошо старше его, о любви он не знает ничего!!!
  В чем разница? Утонченность – да! Изыск – конечно! Но не в этом дело, важно не что, а как! Естественность и открытость, радость дарения и отдачи себя, отсутствие зажатости и женских хитростей, предвосхищение самых немыслимых, самых невероятных желаний…

  Его жизнь круто изменилась. Теперь после работы она терпеливо ждала его, они вместе шли домой, по дороге забирали из садика ее дочку. Чем не семья?
  Ему было безумно хорошо с ней, он постигал еще одну науку и какую же сладостную!
  Во всем этом было одно но. К семейной жизни он абсолютно не был готов. Он увлекался спортом: летом – альпинизм, скалолазание, водные лыжи, футбол; зимой – горные лыжи. Частые поездки. Для нее это превратилось в сущий ад, в нестерпимую муку. Она истекала ревностью, изводя его и себя. Куда девались театры и концерты, книги и журналы, разговоры и споры!..
  Главная же их потеря – утрата былой простоты, ясности и открытости отношений…
 
  Миновал год. Ее притязания на него, на его время и образ жизни превысили всякие разумные пределы. Ссоры, разрывы, примирения, вновь ссоры, скандалы, мучительные разборки! Дальше так продолжаться не могло!..

  Они сидели на кухне. Все переговорено, сказано. Находиться вместе, сохранять то, что связывало их, стало бессмысленно.
  Следует отдать ей должное – она никогда не настаивала на оформлении их отношений. Она теряла время на него, а ведь могла еще выйти замуж, создать семью, чего он ей дать не мог.
  Приняли окончательное решение, но как больно! Они с кровью отдирали себя друг от друга, прощались с дружбой, потесненной любовью, прощались и с любовью. Она не плакала, не просила. Поникнув головой, бездумно уставилась на недопитую рюмку.
  Он направился в комнату собирать вещи. В задумчивости присел на тахту. И зачем им это было нужно? Все разрушили собственными руками. Неужели между мужчиной и женщиной не существует ничего, кроме неравенства любовных отношений?
  Дверь отворилась. Его меньше поразила бы появившаяся в дверях лошадь! На пороге стояла она, сверкая белизной наготы! Онемел, изумленно таращась.
  В задумчивости подошла к нему, что-то решая, постояла, развернулась, вышла. Вновь зашла, ходила по комнате, бессмысленно перекладывая вещи, как бы не замечая его, раздражая взгляд намеренной небрежностью бедер. Подняла руки к книжной полке, перебирая книги, груди потянулись за руками.
  Глаза его невольно следили за ее движениями. Ну, уж нет! Всю свою выдержку, всю силу воли он вложил в борьбу с собой!..

  Но она уже почувствовала слабину:
  – Не уходи сейчас… подари мне еще один день, одну ночь.
  Он сопротивлялся. Но она знала, знала! Приблизилась, стала на колени. Господи, укрепи волю, сохрани силу духа! Но одежды уже предательски покидали его, оставляя один на один с разнузданностью вожделения…
  Как устоять против этих умелых рук, чувственных губ, изощренных ласк? Его плоть плавилась, растекаясь, теряя сопротивляемость, упругость... Но она этого не позволила, припала губами. 
  Где тело, где душа? Время исчезло, реальность утеряна, граница между бытием и небытием зыбка и незрима! Лишь нескончаемое блаженство и мучительно-сладкий путь в никуда…

  Как слаб человек! После будут и боль, и мучения, и опрокинутая с ног на голову жизнь.
  Но это уже будет потом…