Время пауков

умереть. Уже все равно, что было до этого. Все равно, что будет дальше. Только звон монетки из телефона напоминает о том, что жива. Только дыхание отдается в ушах. И только стук сердца отмеряет время после крушения. Хотя зачем его мерить?..

Звонок в дверь. Еще раз, и еще. "Надо же, еще кому-то нужна", - вялая мысль мелькнула и забылась. Маша заставила себя пойти в коридор, открыть дверь. Нэлька. Стоит, мнет в руках свой модный шарфик.

- Маш, ты как?

- Нормально, - сейчас ей абсолютно все равно, что может сказать эта девочка, которая еще утром считалась ее подругой. Которая предала, как все остальные.

- Маш, не сердись на меня, ладно?

- Я не сержусь, - равнодушный голос, равнодушные глаза. Все слезы выплаканы.

- Ну, я пойду? - Нэлька просто не знает, что делать.

- Иди.

Дверь закрывается, и Маша снова одна. Тишина, пустая квартира. За стеной гулко отдается работающий телевизор. Темнеет. Мама и папа пошли в гости, будут поздно. Что делать? Завтра ведь будет то же самое. Родителям тоже ничего не докажешь. Они пойдут жаловаться учителям, соберут родительское собрание, и все будут обсуждать мой прыщик на интересном месте. Мерзко. Мерзко! МЕРЗКО!!!

Маша упала на кровать, подвывая в подушку, как волчица. Твою мать! Как мерзко! Ненавижу их! НЕНАВИЖУ!!!

Стук в окно заставил поднять голову. Кто там бросает камешки? В принципе, второй этаж невысоко, добросить нетрудно. Может, кто-то пришел извиниться? Ведь не одни же подонки у нее в классе?

Затаив дыхание, Маша подошла к окну. Да, одноклассники. Четыре человека - две девчонки и два пацана. Кричат, машут руками. Выходить не хочется. Она открывает окно.

- Эй, Машка, ты чего с уроков ушла?

Она пожимает плечами. Говорить с ними совершенно не хочется. Толик Евсюков что-то вытаскивает из кармана.

- Дорохова, это не твое? - и разворачивает ее белые трусы, на которых зеленым фломастером нарисованы крупные точки. - Лови!

Трусы не долетают до окна и повисают на ветке дерева. Всем видно, и не достать.

- Пока, Дорохова! - кричат девчонки хором и машут ручкой. Все ребята разворачиваются и уходят.

Так, сначала закрыть окно. Осторожно, только не разбить стекло, оно такое хрупкое. Потом поставить обратно кашпо с фикусом. Мама его так любит. Темнеет, но и свет пока зажигать рано. Ничего.

Мамина аптечка - в верхнем ящике высокого, почти до потолка шкафа. Ящик легко вынуть и просмотреть лекарства. Некоторые остались еще от бабушки, которая умерла два года назад. Мама все не доберется их выбросить.

Так, этих красненьких побольше, они маленькие, глотать будет легче. Зеленые какие-то некрасивые, ну да не выбрасывать же целых две пачки. Белые капсулы такие огромные, и не прожевать. Ничего, если минералкой запить - нормально. Еще желтые кругляшки с какими-то буковками. То, что надо.

Набрав горсти четыре разных таблеток, Маша идет за минералкой, а потом в свою комнату. Лечь в постель, укрыться - и за дело... А теперь спать. Просто уснуть и не проснуться... Маша уснула.

Тянущая боль распространилась от живота дальше, к сердцу, захватила его в плен и стала рвать, корежить, заставлять сбиваться с ритма. Сквозь сон девочка чувствовала, что какая-то сила лишает ее жизни, выпивает силы. "Мама, помоги..." Но это безмолвный крик некому было услышать. Мамы и папы, которые очень ее любили, просто не было дома. Она ведь взрослая, тринадцать лет, может вечерок дома сама посидеть. А когда они пришли, увидели, что дочь спокойно спит в своей постели, и не стали будить. А утром стало слишком поздно.


* * *

Нэлька:

Хоронить Машу ездили всем классом. Ребята чувствовали себя немного виноватыми. Ведь по-настоящему каждый из них ничего против Маши не имел. Уважали даже. В тот день они будто сошли с ума. Впрочем, ничего особенного они и не сделали. Подумаешь, толкнули. Подумаешь, полапали немного. А трусы - вон, даже домой ей отнесли, чтобы не выла. В общем, сама виновата. Потому что дура.

Классная толкнула речь. "Маша то, Маша сё"... В общем, как всегда.

Было родительское собрание вместе с детьми. Ругали за то, что обижали бедную Машеньку. Про то, что пацаны ее лапали, никто из старших не знал. Ну, и знать им об этом не нужно. Медсестру школьную чуть не уволили, потом пожалели: двое детей, мужа нет... Влепили выговор, и дело с концом. Все довольны, всё нормально.

Машкины родители вскоре развелись, не смогли жить вместе без своей любимой доченьки. Мать ее в больнице лежала несколько раз с сердцем. Говорят, еле откачали. Да, без Машки она и жить на белом свете не хочет.

У меня все нормально. Дружила с Машкой, теперь дружу с Динкой. Тоже ничего девчонка. Родители ей ничего не жалеют - все самое лучшее. И деньги всегда есть. В кафе может сводить, да и списывать всегда дает. В общем, настоящая подруга. Не хуже Машки.

Да! У меня парень появился. Сашка Баринов. Бросил он эту мымру, Вальку Бережнову. Он мне давно нравился, чуть не с первого класса. В общем, у меня все окей. Только по Машке немного скучаю.


* * *


Все пауки ядовиты. Какие-то больше, какие-то меньше. В основном, они не опасны для человека. Но если их будет много...

Сплетники - неприятное явление. Когда их два-три, с ними легко мириться. А если их пара десятков? Сотня? Если весь мир против тебя? Как выжить?

Особенно, если тебе тринадцать. И рядом нет родителей, которые ради тебя готовы в огонь и в воду, готовы бороться против всех, поменять школу, город, даже страну, лишь бы тебе ничего не угрожало. Лишь бы ты жила. Просто жила на этом свете.