Тот апрельский день выдался злым и жестоким. Он принёс в рощу яростный огонь, чёрный дым и нескончаемый гром. Под ногами берёз содрогалась земля, рвалось железо; деревья падали, как подкошенные, их давили и ломали беспощадные гусеницы стальных машин.
К вечеру гром стал удаляться, и спустя два дня все стихло. Рощи не стало. На её месте лежали только груды опалённых, изуродованных стволов да торчали дымящиеся пни.
Среди мертвой тишины, которую не смела нарушить никакая птица, вдруг послышался тихий плач. Он исходил от единственной уцелевшей молодой берёзы… Но и та была тяжело ранена: в её теле чуть выше корней глубоко засел большой зазубренный осколок.
– Погубил ты меня, железный, – сквозь плач стонала берёза, – погубил ни за что.
Из глубокой раны сочились прозрачные слёзы, катились вниз, и белоснежная кора под ними превращалась в чёрную.
– Прости меня, берёзонька, – отвечал осколок, – не по своей воле я тебя мучаю. Не убивайся, милая, ты молодая и крепкая. Пройдёт время, и отболит рана, затянется. Я тебя больше не потревожу, но судьба, знать, у нас такая: быть отныне вместе. Минует пара лет и ты меня забудешь, высохнут твои слёзы. А мне верится, что я тебе ещё пригожусь и заслужу прощение.
Прошло много лет. Наша берёзка выросла до самого неба, имела сильные ветви, могучий ствол и крепкие корни. Осколок почти не беспокоил, и белоствольная привыкла к нему, притерпелась. На месте раны выросли бугристые наплывы и совсем скрыли непрошенного спутника жизни.
Новая роща выросла вокруг берёзы, и молодые подружки уже доставали до её нижних ветвей.
Но в один пасмурный день произошло несчастье: в рощу пришли люди. А как известно, появление людей в лесу обычно не сулит его жителям ничего доброго. Так и случилось. Их было двое: молодой и старый. В руках молодого была бензиновая пила, старый нёс топор. Подошли к берёзе.
Старый, задрав голову, осмотрел её до макушки, провёл ладонью по шершавой коре:
– Тоньку тут всегда поджидал. Может не будем эту?..
– Да ладно тебе! – сказал молодой и решительно дёрнул пилу за ручку, та злобно зарычала, её зубастая цепь бешено закрутилась.
«Неужели смерть моя пришла?..» – с ужасом подумала берёза, и на её ветках задрожал каждый листок.
Пила уже принялась рвать острыми зубами толстую берёзовую кору… но вдруг раздался страшный треск, и вместо ожидаемой струи жёлтых опилок, из-под зубьев ударил фонтан ослепительных искр.
– Мать твою! – выругался молодой и заглушил пилу, – откуда здесь металл?!
– Ни хрена себе! – удивился старый, – видать, осколки с войны или колючая проволока… топором не вырубить, только зазубрин набью.
– Глянь на цепь, – сокрушённо сказал молодой, – все зубья погнулись. Только выбросить, а запасной у меня нет. Ну, блин, подляна... Да пошла она нафиг, эта берёза! И люди пошли прочь. Молодой продолжал ругаться и плеваться с досады, старый молчал. Когда стихли их шаги, осколок негромко спросил:
– Ну что, ещё поскрипим?
Берёза не могла прийти в себя.
– Что молчишь? Испугалась?
– Ты спас мне жизнь… – тихо сказала берёза.
– Я же говорил, что ещё пригожусь!
– Ты спас меня, железный…
Так и живут вместе берёза и осколок. Иногда берёза заботливо спрашивает:
– Ты здесь, друг железный?! Подай голос!
– Здесь я, подруга, на месте, - отвечает осколок, - не боись, ты у меня бронированная!
И берёза успокаивается.
Так и у людей. Порой не знаешь кто тебе пригодится по жизни 
