ДОМОВЫЕ ХРОНИКИ (Часть 1-я)

- Акимушка! Милай! Да ты чаво это, никак в гости ко мне пожаловал? Вовек не бывало!
- Сбежал, Нафанюшка, как есть – сбежал! Хучь куды-нибудь на минуточку передохнуть от шуму, да от грохоту. У тебя-то вона, красота, тишь да запустенье одно, глянь вон, даже пауки без мух, и те, кажись, перемёрли. Давно у тебя тут никто не проживает, дак мухам и кушать-то неча, не летают они туточки, сердешные.
- Эт ты правильно подметил, тишина у меня... Сижу вона, чаёк, на травках настоенный, прихлёбываю. С лета прошлого припас, поразвешал на повети, да на чердаке. Чем не жисть? Да у тебя-то, чай, ничем не хуже? Чего напраслину-то городишь? Старушонка твоя, небось, тебя не обижает, смирненькая она, тихонькая. Откель шум-от?
- И-и, милай! Об чём ты говоришь? Померла Даниловна! Ещё о прошлом годе поминки справили!
- Да ты что?!. Вот беда-то! Дак ты, выходит, теперича такой же, как и я? Бесхозный домовой?
- Был бесхозный! Да сплыл. Я уж и - того!.. привыкать, было, начал к положению-то своему. Прелесть особливую в ём находить стал. Тоже вона, как и ты, все чаи гонял в своём уголку. Дом охранял, всяку нечисть насекомую отпугивал, дабы стены почём зря не грызла. Плохо, правда, получалось, я-то один, а их - тыщи! Ну да ничего, беды особой в том не было.
- Да ты садись, родной, садись, в ногах-то правды, чай, нету. Вот, наливай себе, смотри, какой тут самовар у меня от прежних хозяев остался, угощайся чайком, я и сахарком разжился, вот тебе кусочек.
- Спасибо, милай, должок за мной будет.
- Да чаво уж там! Какой должок? Ты давай, ента, прихлёбывай, да рассказывай, что за шум?
- Ну дык я по-порядку, чтоб попонятней было.
- Давай, давай, Акимушка, я тебя внимательно слушаю.
- Ну так вот... Тишина у меня, значит, стоит, живу, значит, да радуюсь... Только замечать стал: оживление какое-то вокруг моего жилища. В сам дом-от никто пока не наведывается, но, смотрю, огород перепахивать стали, картошку сажать думают.
- Ну так это обычное дело в наших краях! Дом пустует, соседи землицу засаживают. Чего ж ей, родимой, пустовать-то? Вона, огород мой, почитай, кажный год распахивают, а живут-то аж в другой деревне. Что ж тут такого, Акимушка?
- Дык и я так думал, Нафанюшка! Только смотрю, хозяйка энтого мужика в доме моём прибираться стала, пообмела паутину, полы перемыла. Жить, что ли, думаю, собираются? Может, думаю, дочка ихняя замуж собралась?
- А что ж, Акимушка, дело-то житейское!
- Да оно хорошо, кабы так. Только разговор я их услышал. Да и обомлел!
- Что ж такого ты услышал?
- Будто бы к нам едут бусурманы какие-то!
- Да ты что?! А... а зачем едут-то?
- Жить, конечно. И детей будто бы у них – прорва! Только поначалу я не понял, то ли пять ребёнков, то ли шесть.
- Акимушка, милай ты мой, дак это же хорошо, чему печалиться? Детки - это радость в доме!
- Не спорю, Нафанюшка, не спорю... Дай мне, пожалуйста, ещё сахарку кусочек. Уж больно вкусная ето штуковина.
- Конечно-конечно, Акимушка, угощайся! Только скажи мне, что ж за беда с теми бусурманами? Приехали они, али нет ещё?
- Приехали... Только никакие они не бусурманы. Русские оне. Такие же, как и все вокруг. Нашей веры. Судьба их горько наказывает с тех самых пор, как война энта проклятущая началась.
- Эт которая? Чеченская, чтоли?
- Она, родимый мой, будь она неладна!
- Так они у тебя емигранты, что ль? Беженцы?
- Они самые. Только, оказывается, бывали они уже в наших краях, сразу же, как только война там у них началась. Приехали, в соседней деревушке обосновались, год на ферме поработали, да опять уехали в свою Бусурманию.
- А чё так? Не понравилось у нас?
- Не в том дело. Они ведь обжились уже, коровкой обзавелись, огород картошкой засадили...
- Дак в чём же дело? Почему уехали?
- Родительница ихняя сильно захворала. Досмотреть надо было.
- А чаво ж они сразу-то её с собой не взяли?
- Ну, ты ж знаешь стариков-то! Ежели чего надумают... Тебе вон самому, почитай, триста с лишним годков, а ты хоть раз куда на новое место срывался отселева?
- Да ни в жисть!
- Вот так и она. Упёрлась рогом и ни в какую! Езжайте, мол, сами, я буду здесь помирать. А как смертушка подпёрла, страшно стало, детей к себе позвала. Ну, разве можно им было отказаться?
- Бывает и такое…
- Бывает, Нафанюшка, бывает, только не с моими теперешними хозяйвами. Поехали они, досмотрели, сноха, между прочим, свекруху сама до последнего дня обихаживала, не отходила ни на минуту.
- Даже так?
- Представь себе! И как только они её схоронили...
- ...Подались опять сюды?
- Да нет, не сюды. На Ставрополье осели. На целых девять годков.
- Это где ж такое?
- Да там, неподалёку от тех же краёв.
- А что ж не сюды-то?
- Дак чтоб сюды добраться, средства нужны! От ентой Бусурмании до наших мест, почитай, две тыщи вёрст! Деньги нешуточные нужны, чтоб семью сюды довезти, да ещё вещи переправить.
- А у них и вещи имеются?
- А то как же?
- Ну, как "как"? По теперешним временам, ежели в семье много детей, значит – нищие! Правителям-то теперешним некогда о детях думать, помогать таким, как эта семья.
- Правильно, Нафанюшка, только мои-то хозяева теперешние вовсе и не нищие. Скажу тебе по секрету: непьющие они. И не курящие.
- Да быть такого не могёт! Сектанты, что ли?
- И ты туда же! Да какие они тебе сектанты? Если не пьёт, не курит, для дома старается, значит, что? Уже и подозрительно?
- А как же иначе?
- Извини меня, Нафанюшка, за грубое слово, но ты - балда!
- Эт’ почему же?
- Потому что хороших людей подозреваешь Бог знает в чём!
- Ты, Акимушка, не ершись и не обижайся! Вона и чаёк, гляжу, в сторону отставил, и сахарок бросил. Ты пей, пей, да прихлёбывай! Я просто в толк не возьму никак: то ты их бусурманами кличешь, убегаешь от них, шумят они, мол, сильно, а то говоришь, что люди они хорошие. Не вижу энтой… как её?.. логики!
- А, по-твоему, шуметь могут только пьяницы?
- А то как же?
- А вот так. Мастеровые оне! Ага! Как приехали, да как струмент свой навострили, да как пошли весь дом от разрухи ослобонять!
- Это как?
- Чего ты всё "какаешь"? Ты дом мой видал?
- Ну, видал… Давно, правда.
- Понравился?
- Как тебе сказать? Как и всё вокруг. Порушено, да заброшено.
- Вот именно! А они из дома конфетку делают. Поветь завалилась - исправили! Печку русскую переиначили так, что мне чудно прямо! Никто здесь доселева так и не делал! Подпол весь вычистили, понаделали полок широченных для всякого продукту!
- Новая метла...
- А хоть бы и так!.. Да только одна беда - работы здесь нет никакой. Денежки уже у них кончаются, детей скоро кормить нечем будет. Приходят, правда, из колхозного начальства, просят, чтоб загулявших временно подменили. Ну, дык рази это заработок? Курам на смех!
- Не печалься, Акимушка! Ведь ты ж - домовой! Коли хозяева нравятся, помогать им надо!
- А я и помогаю! Картошки они, вона, аж двадцать шесть мешков насбирали!
- Дык рази это много? Для этакой-то оравы?
- Вот и я об том же...
- Надо что-то посущественней придумывать.
- Да есть тут у меня одна задумка...
- Ну-ну!
- Нет, милок, я сейчас ничего говорить не буду. Эт’ чтоб не сорвалось. Расскажу потом. А сейчас побегу я. Надо энто дело - того!.. обмозговать!
- Ну беги, беги, соколик! Забегай в мои хоромы как-нибудь, поведай о своих делах. Чайком попотчую, сахарком побалую, покалякаем...
- Забегу! Прощевай, Нафанюшка! Спасибо тебе за угощеньице!
- Да чего уж там! Чем богаты...