О л ь г а. Хорошо!
М а м а! Жорка сказал, что скоро «Весёлые ребята» начнутся.
О л ь г а. Да, ладно! Наташка редко приезжает. А кино я в принципе и завтра утром на повторе могу посмотреть – у меня практика началась: завтра в Первоградскую на Ленинском – мне туда только к обеду.
М а м а. Ну, ладно! Хорошо. Иди. Но в 21.00 – дома, как штык!
О л ь г а. Хорошо! Буду! Пока! [i](На ходу переводя дыхание и хлопнув сквозняком входной дверью, убегает, оставляя свою хипповую холщовую сумку с длинной плетёной ручкой с конспектами в коридоре.)[/i]
[u][b]Сцена 7.[/u][/b]
Ещё через час приходит папа – Константин Николаевич. Жорка к тому времени уже доделал уроки, поужинал и, сидя на диване в большой комнате, поджав под себя ноги так же, как всегда там же устраивается его мама, смотрит обещанную кинокомедию. Жоркин папа, переодевшись в домашнее, проходит через комнату и кивком здоровается с сыном, не подойдя к тому и не проронив ни слова, что бывает, но крайне редко.
Ж о р к а [i](быстро докладывает, словно оправдываясь)[/i]. Привет, пап! А тут «Весёлые ребята». Уроки я сделал. [i](Взглядом провожает отца, пока тот, неотрывно смотря на сына, не заходит в ванную комнату.)[/i]
Вид у Константина Николаевича крайне странный, не как обычно – одно сплошное замершее напряжение. И Жорка чует что-то неладное. Небо резко начинает темнеть. Из-за горизонта, куда улетел предательский Шар, показываются чёрные, как копировальная бумага, совсем не весенние хмурые грозовые тучи: всем фронтом, молниеносно, как конница, сверкая клинками, они приближаются к Жоркиным окнам. Жорка встаёт с дивана и закрывает балконную дверь на шпингалет. Затем садится обратно на диван и, опустошённо глядя в экран телевизора, прислушивается к разговору родителей, благо кухонная дверь всегда открыта.
М а м а [i](дежурно, но ласково)[/i]. Кость, иди ужинать. Всё готово.
Умывшийся с работы Константин Николаевич заходит на кухню.
[u][b]Сцена 8.[/u][/b]
П а п а. Привет. [i](Мельком целует маму в щёку, а она его и, проведя ладошкой по папиным волосам, шее и плечам, жестом приглашает того к столу.)[/i]
М а м а. Привет! Первое?! Как всегда – погуще? [i](Беспокойно.) [/i]Ты что такой взъерошенный?! [i](Ставит на стол перед Константином Николаевичем глубокую тарелку, по самый край наполненную любимыми семейными щами.)[/i] Вот ложка. Хлеб бери… У тебя на работе что-то случилось?!
П а п а [i](с чуть нервной улыбкой, но стремительно успокаиваясь от родных голосов и запахов, да приветливых, участливых глаз мамы и её тёплого доброго поглаживания)[/i]. Да-нет... У нас сегодня в конце дня общую тревогу объявили... ЧП... Радары засекли… НЛО!
М а м а [i](акцентируя каждую букву, удивлённо-тревожно)[/i]. Какое ещё «Эн» «Эл» «О»?!
П а п а. Да так… пустяки… То есть, как потом выяснилось – пустяки. Ну, почти – «пустяки».
М а м а. Это как?!
П а п а. Дежурный по аэродрому вохровец после сигнала из диспетчерской с двух выстрелов из карабина сбил... Оперативная группа выезжала...
М а м а. Ну, и?!
П а п а. Что «и»! Останки – еле отыскали. НЛО –метеозондом оказался.
М а м а. Хм! Понятно. Оторвался…
П а п а [i](перебивает)[/i]. Вот только не нашим: наша метеослужба ничего такого сегодня в небо не запускала. А то, что запускала – всё на своих штатных местах. Да и в округе – в радиусе 50 км – никаких метеостанций кроме наших нет...
М а м а. Странно! В органы – заявили?!
П а п а. Да! Безусловно. [i](Задумчиво.)[/i] Знаешь, что интересно – на длинной нитке к зонду была привязана деревянная швейная катушка. [i](Окончательно успокоившись.)[/i] Сметана есть?
М а м а. Да, есть. Извини! [i](Идёт в коридор к холодильнику и тут же возвращается обратно с банкой сметаны.)[/i] Вот, возьми.[i] (Подаёт её папе и садится на своё место за стол.)[/i]
П а п а. Спасибо![i] (Добавляет сметану в щи и с заразительным наслаждением приступает к еде.)[/i]
М а м а. На здоровье! На здоровье!
П а п а. А ты? Разделишь со мной трапезу?!
М а м а. Спасибо. Нет. [i](Задумчиво, опуская глаза.) [/i]Я уже поела… Когда пришла… Вместе с Жоркой…
И тут Ася Дмитриевна, встрепенувшись, поднимает глаза на Константина Николаевича. А он, почувствовав на себе её взгляд, смайнав ложку с полдороги обратно в тарелку, пристально посмотрел Асе Дмитриевне в глаза.
П а п а[i] (вытянув шею, смотрит маме за спину, улыбается)[/i]. А катушка-то та… вон – такая же, как и те.
Мама оборачивается и видит непривычно разбросанные возле швейной машинки катушки с нитками разных цветов. Она внимательно смотрит на папу. Он, поймав её взгляд, столь же пристально глядит ей в глаза. На кухне, где сидят родители, стало сакраментально тихо.
П а п а [i](с добрым прищуром мило улыбается)[/i]. Думаешь, это он?
М а м а. Не знаю. Но он такой фантазёр. Помнишь, я тебе недавно рассказывала, как он, чтобы не мыть сковороду после еды, набрал в неё воду, закрыл крышкой и поставил в холодильник. [i](Тихо смеётся.) [/i]Когда я нашла её там, то сперва подумала, что он не пообедал после школы. А когда достала, поставила на плиту, чтобы разогреть, открыла, а в ней вода.
П а п а [i](улыбается и тихо смеётся)[/i]. Вот засранец!
М а м а. Позвала его и хотела отругать. Так он объяснил, что она подгорела и он её замочил. А чтобы вода не прокисла, поставил в холодильник. Придумал же сорванец, чтобы не мыть. Я тогда даже рассмеялась. Какая уж тут ругань.
П а п а. Ещё скажи – «шалун»!
М а м а. Да, шалун! Добрый и заботливый!
П а п а. Это ты по пустой сковородке в холодильнике рассудила?
М а м а. Ну… Нитки на вашей катушке – на зонде – какого цвета были? Белого?
П а п а. Ну?
М а м а. Так белого или нет?
П а п а. Да от куда я знаю?.. Не помню… [i](Задумывается.) [/i]А впрочем, погоди… В протоколе… Кажется… белого.
М а м а. А я уверена, что белого. Они всегда в продаже есть. Цветные – дефицит!
[u][b]Сцена 9.[/u][/b]
Заоконные чёрные тучи затмили весь белый свет, а беспощадные тяжёлые капли барабанной дробью заиграли на подоконных отливах. Жорка почти не дышал или дышал через раз, а то и через два: впёршись глазами в чёрно-белый экран телевизора, он то ли старался как-то телепортироваться в него, то ли, физически уперевшись в него взглядом, пытался оттолкнуться от того, и, продавив спинку дивана, спрятаться за ней. Сердце, то долбило изнутри кровотоками по рёбрам, требуя непременной свободы, то чуть побрякивало капиллярами, дабы просто дать понять, что оно ещё там и живо. Жорка, вытянув шею и уши, просто-таки обратясь в слух, старается расслышать хоть что-нибудь внятное в разговоре родителей. Но в шёпоте, на который они перешли, он ничего не может разобрать.
Мама, накормив папу, вместе с ним приходит в большую комнату и, разместившись рядом с Жоркой на диване, пожимает под себя ноги. Папа садится в кресло и берёт «Комсомолку». Все вместе молча досматривают титры кинокомедии. Вслед за их концом без паузы начинает «играть» программа «Время».
Ж о р к а [i](послушно-обречённо и неожиданно даже для самого себя)[/i]. Я пошёл спать.[i] (Рывком соскакивает с дивана, хотя никто его не гонит, не напоминает о позднем времени и вообще ничего не выказывает ему ни речью, ни прямым взглядом.)[/i]
М а м а. Погоди, после новостей – «Щит и меч». Как там... «С чего-о начинается Ро-одина-а?..» Смотреть будешь? [i](В её голосе, так послышалось Жорке, звучат знакомые нотки «прелюдии к серьёзному разговору», тем более что до фильма ещё целых полчаса «Времени».)[/i]
[justify] Ж о р к а. Нет. Не буду. Я завтра
