Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наш ли Ржев наконец?
(А. Твардовский)
Пётр – моё имя. Назван я так в честь своего деда – Петра Васильевича Муратова, крепкого русского мужика из многодетной крестьянской семьи. В его судьбе, как в зеркале, отразилась противоречивая, трагическая и великая история России первой половины ХХ века.
Стоит на правом высоком берегу красавицы Вятки недалеко от райцентра Вятские Поляны наше родовое гнездо – старинное село Куршино. Испокон веков трудом праведным жили в нем потомственные земледельцы Муратовы. Родители трудились от зари до зари, старшие дети подтягивали младших – зачастую старших сестер те кто помладше всю жизнь кликали «няньками», немудреная одёжка переходила от подросших детей подрастающим. Народ тогда не особо рвался в города, никто не мучился поисками «смысла жизни». Точнее, смысл жизни был прост и понятен: труд в поте лица с Божьей молитвой, забота о семье и радение о земле-кормилице. Население росло, народ расселялся по уезду, распахивал новые земли, ставил «почи́нки» – так исстари на Вятке называли новые деревни.
В 1924 году случилось большое несчастье: сильный пожар уничтожил половину Куршина. Погорели и Муратовы, поэтому решили ставить свой починок на противоположной нижней лесистой стороне Вятки – недалеко от устья ее притока Люги. Для починка выбрали поляну около большого соснового леса, с северной стороны к деревне примыкали обильные пойменные луга, тянувшиеся вдоль речки Люга. Место живописнейшее. Сняться с насиженных мест и начать обустраиваться заново решились шесть семей родственников, в то время, крестьян-единоличников. Починок назвали «Новое Куршино». И закипела работа: валили лес, ставили избы, корчевали и распахивали на лошадях землю, в богатой покосной пойме Люги заготавливали сено. Понятно дело, по-родственному помогали друг другу, вкалывали на совесть. В 1931 году мой будущий дед женился.
В 1932 году у Петра и Александры Муратовых родился первенец – «Генкя», мой дядя Геннадий Петрович. Они разбили при доме сад, огород, а прадед Василий Федотович катал отличные валенки, вся округа в них ходила. Сразу за деревней – прекрасный лес, в нем полно всякой живности, ягод и грибов, прадед засаливал ядреные мохнатые белые грузди целыми кадками. Вскоре на свет Божий появились еще двое детей — Юрик (мой будущий отец) и Нинушка.
Но докатился-таки и до этих лесных выселок неумолимый каток коллективизации. Райком потребовал организовать колхоз, иначе... Правда, специфику колхоза жители деревни решили отразить в его названии – «Начало». Представляю их настроение: сдать урожай, жить на какие-то непонятные трудодни… Впрочем планы колхоз «Начало» выполнял, на трудодни кое-что выдавали. Муратовы украдкой вздыхали по единоличной вольнице, ясно осознавая, что возврата к прежней жизни уже не будет. Хотя в целом, всё обстояло более-менее нормально, жить можно.
Но тут пришла война…
«Прощай, Юрик!» – последняя фраза отца, которую запомнил мой папа. Пётр Васильевич поцеловал сына, подняв его на вытянутых руках. Юрик радостно засмеялся, не понимая происходившего вокруг. Мальцу было всего три с небольшим года, но его память отчетливо сохранила проводы отца. А Пётр Васильевич заскочил на подводу, помахал рукой и уехал. Как оказалось, навсегда. Вместе с ним на призывной пункт райвоенкомата в Вятских Полянах отправились еще двое односельчан. Шел август 1941 года.
Став немного постарше, Юрик понял, куда они ушли, хорошо запомнив проводы других односельчан. Обычно вся деревня собиралась в доме уходящего на войну, накрывали прощальный стол, потом запрягали лошадь, ехали на подводе с песнями под гармошку по всей деревне от дома к дому. В память Юрика врезались слова песни: «Прощайте, люди добрые, прощайте, вся моя родня!» Все выходили на улицу, обнимали призываемых на фронт. Провожали до околицы.
Основная забота о семье легла на плечи Василия Федотовича, детишки звали его «батё». Он, фактически, заменил им отца. Война и общее горе изменили людей – все самоотверженно трудились в колхозе. «Всё для фронта! Всё для победы!» – этому лозунгу следовал каждый. Больше ни одного плохого слова про колхоз от Василия Федотовича не слышали, он и сам прекрасно понимал: его ударный труд в колхозе «Начало», который он поначалу так невзлюбил – реальный вклад в дело победы, а значит помощь воюющим сыновьям. Кроме Петра призвали на фронт и его двух младших братьев — Андрея и Аркадия.
Пётр Васильевич оказался на Западном фронте в 906-м полку 243-й стрелковой дивизии. Командовал отделением в звании сержанта. В декабре 1941 года в составе 29-й армии Калининского фронта его дивизия участвовала в Калининской наступательной операции и 16 декабря первой вступила в освобожденный от гитлеровцев Калинин (ныне Тверь). В дальнейшем 243-я дивизия участвовала в кровопролитной Ржевско-Вяземской операции и к концу апреля 1942 года вышла на подступы к городу Ржеву, где закрепилась, перейдя к активной обороне.
Наступательные операции по ликвидации Ржевско-Вяземского выступа и освобождению Ржева – одна из наиболее драматичных и трагических страниц истории Великой Отечественной. Сколько наших солдат полегло подо Ржевом! Кровавую Ржевскую битву в народе называли «ржевской мясорубкой». В советские времена о ней говорили совсем немного и как-то вскользь. И только совсем недавно, в 2007 году, указом Путина Ржеву было присвоено почетное звание «Города воинской славы» за мужество, стойкость и массовый героизм его защитников.
Предпоследняя операции этой битвы – вторая Ржевско-Сычёвская наступательная – получила кодовое название «Марс» и проводилась в конце 1942 года силами Калининского и Западного фронтов под руководством генерала армии Г.К. Жукова.
В рамках проведения этой операции 243-я стрелковая дивизия в начале декабря была переброшена в район Красново (Калининская область). Боевая задача: овладение опорным пунктом немецкой обороны в деревне Подосиновка. Наступление дивизии длилось три дня – с 11 по 13 декабря, однако преодолеть глубоко эшелонированную оборону врага не удалось. В ходе кровопролитных боев дивизия потеряла убитыми и ранеными более половины личного состава, ее отвели в тыл. Позиции отошедшей разбитой дивизии передали другой дивизии…
В какой из этих трех дней был ранен Пётр Васильевич осталось неизвестным. В похоронке была указана причина смерти: «слепое осколочное ранение правого бедра». Шипя и потрескивая, раскаленный кусок железа остывал в его развороченной плоти. Кровь хлестала из раны, к тому же на морозе она сворачивается очень плохо. Возможно ранение оказалось бы несмертельным, получи он своевременную медицинскую помощь. Но раненных было очень и очень много. Везло тем, кого ранение настигало ближе к своим позициям – их выносили с поля боя раньше. А раненые у переднего края противника зачастую так и оставались там умирать: враг не давал возможности их спасти. И только доносились постепенно затихавшие крики и стоны раненых – представляю, какая была мука слышать это…
Скорее всего, наступление на укрепленную, насыщенную оборону врага изначально представлялось бойцам 243-й дивизии обреченным на неудачу, что и подтвердилось невыполнением поставленных боевых задач и численностью потерь. Они прекрасно понимали, что им предстоит морозным утром 11 декабря 1942 года. Но солдаты обязаны были выполнять приказ, а потому, несмотря ни на что, увязая в снегу, шли вперед на врага.
В похоронке также указано место смерти: эвакогоспиталь №1763 города Волоколамска Московской области. И место погребения – братская могила №9. Последняя неделя жизни сержанта Муратова прошла в агонии: потеря крови оказалась критической. Сознание всё чаще покидало его, и 20 декабря 1942 года моего дедушки не стало…
Операция «Марс» в тот же день завершилась, ликвидировать Ржевско-Вяземский выступ тогда не удалось. Однако бойцы, командиры дивизий, армий и фронтов не знали и не могли знать, что немцы были специально предупреждены о том наступлении подо Ржевом в рамках радиоигры «Монастырь» и ожидали его. Ничего не знал об этом и Жуков, в то время еще генерал армии. «Марс» и «Уран» (контрнаступление под Сталинградом) проводились в рамках единого замысла, поэтому основная стратегическая задача операции «Марс» состояла в отвлечении сил противника для обеспечения успеха операции «Уран», о проведении которой враг даже не подозревал. Жестоко? Наверное да, но это война… Ржевская битва перемолола все резервы немецкой группы армий «Центр» и спасать окружённую армию Паулюса было уже практически нечем. Красная Армия победила под Сталинградом, стремительно продвинулась вперед на юге, в 1943 году перешла в победное наступление уже и на центральном направлении, в том числе, под Подосиновкой. А 3 марта 1943 года вновь стал «нашим наконец» многострадальный Ржев, из довоенных двадцати тысяч населения города уцелело всего 150 человек...
[justify]Поэтому вторую Ржевско-Сычёвскую наступательную операцию нельзя считать провалом, а смерть Петра Васильевича напрасной. Более
