Миниатюры

маляры и рабочие, и, почему-то казалось, что тут никого никогда не было. Или наоборот, было столько, что чьё-то отдельное присутствие просто невозможно обнаружить - терялось. Палило нещадное, громадное в своей белизне, солнце, ни ветерка, ни облачка, даже небо словно раскалилось добела, но совершенно не мучила жажда или преющая одежда - даже пота и слабого дискомфорта совершенно не было. Этот мост был проложен через неизвестное море. Именно море, не реку, не озеро, ибо сотни и сотни фонарей, оставленных позади, и бесчисленное их множество впереди чётко указывали на длину моста - он был бесконечен. Может, он опоясывает весь мир, и судьба всякого -
ходить по нему вечно, по кругу? Если так, думал идущий, то кто его построил и зачем? Кому сие творение было надо, что он с ним делал? И где все остальные?
 
Сколько ни проходили мимо фонари, сколько ни палило солнце, совершенно не изменявшее положение на небе - чуть в сторонке от верхней части неба. И, как ни странно, не было ни одной тени. Ничего не отбрасывало теней, но, нагнувшись около фонарного столба, можно было с этим поспорить - тени были, но только внизу. Значит, свет падал точно сверху, а не сбоку, как обычно. Где же этот мост на самом деле находится? Где? На эти вопросы не было ответа у идущего по мосту, но он догадывался, что это за мост, и почему он на нём один...
 
И он был совершенно прав.
 
 
Мемуaры.
 
10 утра - всё болит, ничего не помогает - тянусь за молотком.
12 утра - голова болит шишка... кто её оставил?
1 дня - пошёл на рыбалку.
5 дня - полный отстой - небритый, старый, в драной куртке, весь в помаде.
6 вечера - то же самое, но куртка новая, сам мытый и бритый, но в помаде.
7 вечера - ложусь спать, но мне не дают. 9 вечера - мне всё по фигу.
12 часов - догадайтесь.
 
 
Раскрывшиеся книги.
 
Заброшенная давным-давно комната, находящаяся в старом доме, не смогла привлечь даже птиц и зверей, которых тут ещё и не было. Старые книги, долго пылившиеся на полках, рассыпались, одна из них упала в полурассохшемся виде прямо на паркетный старый пол. Книга была серой и называлась «Город и звёзды», порыв ветра из окна раскрыл её и окончательно разорвал в клочки оставшиеся под переплётом страницы, после чего ветер пропал, словно его и не было, а ставни на окне захлопнулись после пары минут раскачивания на тускнеющем от туч солнце.
 
В такое заброшенной комнате и появился из-под лежавшей на полу занавески одетый в поношенный джинсовый костюм человек. Он потянулся после долгого сна, примял щетину и пошёл умываться из бака с дождевой водой, ведь он частенько отдыхал в этой комнате, особенно ночью, когда морозы не давали спать на улице. Он пролистал лежавший на пыльном столе журнал «Вокруг света» и пошёл искать себе пропитание в городе, заперев всё хорошенько на ключ, ведь он три года как был сторожем культурного объекта на реконструкции, старой библиотеки.
 
Он не увидел, что все клочки бумаги и пыль внезапно исчезли, окна и стены стали как новенькие, сгоревшие лампочки стали исправными, а вскоре пришёл новый владелец и ключами открыл новую библиотеку. поэтому, по возвращению он очень удивился, когда его прогнали восвояси, пообещав спустить с лестницы при повторном приходе. Не меньше он удивился пропаже всех своих пожитков, но уж больше всего его поразило отсутствие у него каких-либо документов, хотя он лично клал их в сумку и никуда не девал. Внезапно он свернул за угол... и не вышел больше никогда.
 
Только дворник, шедший рядом под хмельком, видел, как человек просто исчез без следа прямо в морозном воздухе, а почти секунду в воздухе мелькали серые струнки, которые тоже истаяли, словно их и не было. Сам же дворник, зазевавшись, попал под машину и больше никому не смог обо всём этом рассказать.
 
 
Заброшенная смерть.
 
Люди шли прочь от разрушенной землетрясением деревни к своим утлым лодкам, которые были на другом конце острова и не были сожжены потоками смертоносной лавы, немногие несли на себе детей, только скудные пожитки, которые им удалось за час с небольшим взять с собой. Когда все проснулись и ощутили дрожь земли, все поняли кошмар происходящего и сразу начали скорее собираться к лодкам ради собственного спасения. Все знали, что даже каменный дом только что погибшего в нём по собственной глупости старейшины не спасёт от потока лавы, почти все видели, во что превращаются в этом случае даже самый крепкий дом, не говоря уже об их собственных полуземлянках.
 
Бросая дома, люди бежали по склонам к морю, двое разбились насмерть, упав с обломками некстати обрушившегося под ударами разбушевавшегося сердца земли уступа. Но тридцать человек всё же сели в лодки и отправились прочь, на другой, более спокойный остров, отправку на который всё время откладывали на потом в связи с известными им более свирепыми водными течениями и потому трудным рыболовством.
 
Теперь же у людей не было выбора, хоть там труднее ловить рыбу, на лодках выходить придётся много реже, но там земля не обратится в огонь и никого не сожжёт, как уже сжигала широкое основание склона, где только неполный час назад стояли сами рыбацкие длинные лодки, выдолбленные из редких на острове деревьев с величайшим мастерством.
 
Но на другом острове они мигом нашли то, о чём даже не подозревали. Мальчик, бойкий и потому посланный на разведку на предмет наличия диких зверей в лесу за широкой полосой пляжной гальки, закричал: «Смотрите, там развалины большие, за деревьями, больше нашей деревни во много раз!». Не поверившие ему люди пошли туда, чтобы отшлёпать мальчика и остолбенели от увиденного. Только плававший за продовольствием и инструментами в городе старик объяснил им, что они видят и что мальчик, его внук, не врёт. Перед ними расстилался один из многих заброшенных гостиничных городков, который покинули из-за обнищания курортов в этих местах В связи с весьма повышенной активностью вулканов, начавшейся десять лет тому назад и стёршей один такой городок с лица земли, тогда еле спасли всех постояльцев, но от гостиниц осталось только лавовое поле, владелец разорился на баснословные деньги, после чего скрылся в посёлке и стал жить среди рыбаков под легендой чудом спасшегося от землетрясения местного жителя, что было почти что правдой. И вот сейчас этот чудом спасшийся тяжко вздохнул, снова увидев свой рок, но не мог сказать об этом остальным.
 
Все заночевали на первом этаже заброшенной гостиницы, мирно уснув без страха погибнуть в огне или под градом падавших с трясущейся горы камней.
 
Прошло два года. Люди освоились, рыболовство при всей его трудности было много стабильнее, чем на пропавшем под волнами буйного моря родном острове, да и фруктовые деревья с морскими птицами тоже разнообразили рацион, оставшиеся брошенными разные побрякушки стали для женщин предметом торга, а для рыбаков предметом родовой принадлежности. Вскоре родились дети, которых становилось больше год от года. Сотня человек жила дарами моря, а в высокой заброшенной гостинице переживали ночь, диких зверей не было, забытые на острове немногочисленные одичавшие собаки сразу же пошли на праздничный ужин.
 
Люди хвалили судьбу и верно говорили, что она должна работать на человека, а не наоборот, и они полны решимости заставить её это сделать. Но одну вещь во всём этом месте даже старик-горожанин не знал, а именно, что за странный и идеально гладкий рычаг появился в стене на втором этаже, и почему-то никто не хотел его трогать, как что-то предупреждало не трогать его ни под каким видом. Также бетон, отвалившийся от одной из опор здания, обнажил серый металл, но никто не придал этом никакого значения и спокойно разводили огонь рядом.
 
Всё чаще многих появлялось чёткое ощущение, что за ними следят, особенно когда кто- то оставался один, но при вхождении обратно с свой стан пропадало или становилось значительно слабее.
 
Но однажды, во время брачного танца одна пара задела тот рычаг, бросив на него свою верхнюю одежду, и назначение рычага открылось во всей ясности, как и металла в бетонной опоре. Внезапно этажи стали как бы сжиматься, бетон на опорах треснул и рассыпался, потолок и пол сблизились, мгновенно похоронив под обломками всех бывших в гостинице людей, рухнувшие вниз лестницы убили всех успевших сбежать от сдвинувшихся пола и потолка.
 
Никто уже не увидел, как металлические стержни, обрушившие дом, снова встали в первоначальное положение, а на них стали нарастать бетон и камень, заново реконструируя заброшенную гостиницу, ловушка снова открылась.
 

Пустынный край.
 
Летнее утро приветствовало тёмный лес прохладным ветерком и плотным дождём, который опять вымочил шерсть и перья с чешуёй всех местных обитателей без исключения. Один ворон отряхнулся, но это мало помогало, убежище под кроной спасало лишь отчасти, гнездо опять залило, хорошо, хоть яйца не затопило насмерть. Идущий по своим делам дикий манул недовольно фыркал и рычал на дождь, потому что обонять мышей и ящериц с птицами стала невозможно, а шелест от падающей воды глушил звуки. Оставалось надеяться только на острое зрение и скорость, несмотря на вязкую землю. Но охотничьи планы хищника сорвались в тот миг, когда он приготовился к броску. Сверху внезапно раздался оглушающий гул, после чего сразу последовала яркая вспышка и невыносимый жар, который сжёг всё живое в округе, кроме одного зверя. Этим зверем и был тот самый неудачливый на охоте молодой манул, который оказался за большим камнем и был спасён от ударной волны от метеорита.
 
Он опасливо обошёл выжженное место по дуге и увидел чёрный шар, который странно пах и этим его притянул как нечто новое. Природное любопытство заставило манула подойти по остывшей земле к шару и понюхать его. Запах металла мало знаком в природе, потому манул обнюхивал его долго и, наконец, коснулся. Этого и надо было упавшему с неба устройству, оно искало для создавшего его древнего прпотому чтора нового оператора, всё равно, какого, лишь бы любопытным был даже в опасной ситуации, это был главный критерий отбора нового оператора. В функцию прпотому чтора входила телепортация оператора в очень древнее устройство, находившееся в неизвестном никому секторе, которая и была сразу же осуществлена за долю секунды. Оператор, оказавшийся на подобии километровой круглой площадки для спорта, ставшей мягкой в месте сворачивания кота клубком, изучал новое место.
 
Древняя станция выполняла неизвестные даже ей самой функции, оператор был нужен ей, чтобы его мысли, нужным образом преобразованные, отправлялись в блок обработки и были лекалом для синтеза какого-то нового оборудования. Все потребности оператора выполнялись в точности, пока он был живым там, но он умер от старости, и вновь начался поиск нового оператора.
 
 
Суд над мирозданием.
 
В сероватом зале неопределённого размера за тёмно-бурым столом в чёрную жилку сидело несколько наблюдателей. Перед каждым был квадратный экран со стороной в метр, на котором менялись извивающиеся линии из формул и чисел, в которых были зашифрованы данные для этих же формул. Но созерцающим всё это был ясен смысл происходящего на экранах.
 
- Опять цивилизация самоустранилась, как