- Нет, на каких верёвках? Нет. Там с улицы дверь есть. Она закрывается на замок снаружи.
- Ага, хоть одна хорошая новость. Значит так, сестричка, твоя задача добыть ключ и открыть дверь – мы с тобой непременно сбежим отсюда!
- С ума сошла? Мне ещё жить не надоело! Нет и нет, даже не рассчитывай на то, что я стану помогать тебе в осуществлении столь сумасшедшего плана!
- А, ну тихо вы там! – внезапно раздался голос старика в двух шагах от них – Разговорились… - и резко дёрнул к себе Гульнару – Дай-ка хоть прикинуть, стоило ли из-за тебя затевать скандал? - и тут же принялся грубо и бесцеремонно тискать сильными ручищами тело пленницы.
Собственно говоря, этого можно было бы и не делать, поскольку современная одежда девушки и так оставляла мало возможностей для воображения: х/б брючата настолько плотно обтягивали как перед, так и зад её ладненькой фигурки и совершенных по форме длинных ног, подчёркивая все выпуклости и впадины, что легко рисовалось насколько хороша она будет без них… Про блузон-распашонку и говорить нечего. Но престарелому сластолюбцу мало было наслаждения очами – хотелось потрогать, а ещё сильнее, наверно, вкусить, ощутить на вкус сладость юной плоти. И он даже сумел почувствовать некое движение того органа, который уже давно, как казалось, успокоился… Но тут возвратился в дом племянник, выходивший на улицу «по нужде»:
- Эй-эй, ата! – закричал он, явно возмутившись тем, что увидал – Она – моя! – и резко отдёрнул старика от Гульнары, приказав ей немедленно спускаться вниз. Минуты не прошло, как она была уже там и сидела на «своём» топчане, перепуганная донельзя, вслушиваясь в доносившуюся оттуда возобновившуюся перебранку мужчин.
