«Любовная романтика» 2-й тур 3-я группа 2-й поединок

вселенная. И этот милый шарфик, он чертовски ей к лицу.
- А можно я еще полежу здесь, - Миша обращается к ней, не зная, как начать разговор. - У меня нет сил, надо восстановиться перед дорогой.
- Лежите, у меня полно работы, до конца смены далеко. Вы не мешаете.

Он лежит и смотрит, как она ловко управляется с работой. Она это замечает, смущается и краснеет. Он тоже смущается и краснеет.
- Давайте я расскажу что-нибудь из своих приключений, мне не в первой падать. - предлагает Миша. - Тогда смена пролетит быстро и незаметно.
Сова соглашается, он начинает. Рассказывает в лицах, приподнявшись с каталки, размахивая руками. Как напала на него в лесу стая диких собак, устроивших засаду, как ходил с одностволкой на медведя, как блудил по ночной тайге, как замерзал в снегах без огня, как гонялся, задыхаясь, в горах за Черным Альпинистом, как тонул в горной реке, перевернувшись на пороге, как входил в горящую избу тушить огонь, как обостренно переживал потерю любви, смотря в блестящие стволы своего любимого Магнума 12*76.
Незаметно он почувствовал её рядом с собой. Как Сова вышла из-за стола и подошла к нему, Миша не заметил. Она сидит рядышком, её рука в его руке, её большие глаза смотрят в его. Они такие огромные, что в них помещается весь его мир и он сам. Он что-то видит в глубине её прекрасных глаз, наклоняется, чтобы получше рассмотреть, и внезапно куда-то проваливается.

Где он, что он? Неужели они слились душами? Он – это она, а она – это он. Это она отбивается окровавленной палкой от стаи собак, она подает пулевые патроны для стрельбы по бегущему медведю, она путеводной звездой выводит его из тайги, отогревает теплом души окоченевшие пальцы, осеняет Черных Альпинистов животворящим крестом, и те исчезают, превратившись в дым. Это она протягивает спасительную руку сквозь бурлящий поток, несёт бегом ведра с водой, она ловким пинком ноги выбивает любимый Магнум 12*76 за мгновение до того, как он начинает стрелять.
Вместе с ней они вычищают волшебными метлами ковидо-чуму с планеты Земля со всеми этими рогатыми вирусами, кашляющими розовой пеной людьми, угрюмыми автоматчиками, ревущими ковидомобилями, рептилоидами.
Милая моя, люблю тебя, останусь с тобой, буду вечно твоим Филином! Может рискнуть в третий раз, ведь, как известно, Бог любит Троицу. И ничего нет против великой силы любви. Там где тебя сразила стрела Амура, там и люби, мучайся, страдай. И будь счастлив. И неважно, какая это эпоха.
А ковиды - они проходят. Я тебе говорю.

Предисловие:
На четвёртом курсе, оказавшись под влиянием любовных событий, стремительно развивавшихся у моих друзей, я задался вполне закономерным вопросом: сам-то почему один до сих пор?



Цвет ночи
(эротическая поэма в прозе)

Вернулся домой раньше обычного. Игорь принял душ, переоделся и принялся за сервировку стола. На белой скатерти появились бутылка "Мартини", аккуратно нарезанные апельсины и киви, гроздь винограда.
От волнения есть не хотелось: придет или не придет?

Накануне Марина в ответ на приглашение кивнула:
- Посмотрим, - развернулась и умчалась, оставив на память тонкий хмельной аромат очаровательных духов Игорь успел сунуть в маленькую ладошку листок с адресом. Листок скользнул в кармашек ярко-красной будоражащей чувства блузки и исчез, а потом также стремительно в снежной завесе растворилась и Марина.
Под прозрачной этой блузкой, почти не прячась, налились маленькие круглые груди. Не перехватила ли Марина его внимательный и слишком откровенный взгляд?
Она стояла сиротливо в огромном фойе. Игорь давно заметил эту всегда элегантно одетую девушку, вылитую француженку (Марина великолепно шила, сама проектируя и раскраивая модели). Испытывая внутреннюю, приятно расслабляющую дрожь, Игорь сам подошел к ней.
- Здравствуйте. Я вижу вас уже не впервые и вот сейчас решил, что настало время представиться. Меня зовут Игорь Константинович Зотов, но для вас - просто Игорь. Вы меня извините, может и не стоило подходить к вам. Но я видел вас перед собеседованием. Мне показалось тогда, что мы встретились глазами. Но если я помешал, то могу и отойти ...
- Марина, - ответила девушка, - я вас тоже видела.
- Тогда, может быть, позволите позвонить вам.
- Записывайте телефон.
Обычное знакомство. Со стороны могло показаться, как уже немолодой сорокалетний "папик" "клеится" к юной восемнадцатилетней девчушке. Потом, правда, оказалось, что вовсе она и не девчушка, и что ей уже двадцать четыре, а за плечами уже одно высшее образование, но теперь предполагает получить еще и дополнительное.

Была она очаровательной. Чуть пониже его ростом, с узкой талией, тонкими, но сильными ногами (в юности увлекалась гимнастикой). Немного обманчивой надменности придавала ей прямая осанка. Запомнилось ее лицо: большие зеленовато-серые глаза, маленький носик, чувственные губыв обрамлении темно-густых вьющихся в мелкую завивку длинных волос.
В любовь с первого взгляда Игорь не то, чтобы не верил, просто возраст уже не тот. Но может быть, у них что-то получится…

Игорь набрал воды в изящную витую вазу, и вскоре бархатно-красная роза на длинном стебле заняла достойное место рядом с желтоватым бронзовым подсвечником с двумя восковыми свечами. Достал компакт Лоурен Кристи и запрограммировал на повтор свою любимую "Сolor of the Night" из триллера "Цвет ночи".
В фильме Игорю нравились сюжет и музыка Фронтьера, игра актеров Брюса Уиллиса и его молодой партнерши Джейн Марч. Она так напоминала ему Марину. Образ юношеских мечтаний? Но "Цвет ночи" отложился в памяти.
Игорь посмотрел на часы. Марина запаздывала уже на пятнадцать минут. Захотелось выпить "Мартини". Но он представил себе взгляд девушки на початую бутылку и затянулся сигаретой. Прошло еще минут пять, Марина не появлялась. Несколько раз пытался представить стук ее каблучков на лестнице, но ничего не услышал. "Что-то случилось, - перебирал Игорь,- решила не встречаться?" Достал бумагу, ручку и вывел на простыне листа крупными буквами заглавное слово "ВСТРЕЧА".

Марина не решила, нужна ли ей эта встреча. Она промерзла по пути домой, не помогла даже горячая ванна. Съежившись на кровати под  двумя  одеялами, Марина вспоминала свой небогатый опыт близкого общения с мужчинами. От этих воспоминаний по телу расползался слизняком противный холод. Вспомнился Геша, бычара-тренер по бодибилдингу из Ростова, который пылая страстью, вечерком, когда в манеже уже никого не оставалось, затащил ее, задержавшуюся после тренировки шестнадцатилетнюю девчонку в пропахшую потом мужскую раздевалку, стащил трусики и нетерпеливо засунул свою толстую сардельку в промежность оторопевшей девушке. Боли Марина не почувствовала. Все случилось слишком быстро. Сарделька тут же скукожилась, а по бедрам потекла какая-то скользкая белесая дрянь. Марина не плакала, она схватила трусики и побежала в душевую отмываться, а Геша, сделав свое тяжелое мужское дело, укатил в Ростов. На этом все и закончилось.
«Так я и стала женщиной, - подумала Марина, - обыденно и гадко".

"Потные похотливые  твари ... но не все же такие?" - решила Марина, и... подцепила Павлика, пятидесятилетнего толстяка из "Чероки" с влажными пухлыми ручонками и лоснящимися подбородками. Кабаки с шансоном, охапки цветов в безвкусице букетов, прогулки с ветерком на джипе закончились единственной встречей, которая так и осталась началом без продолжения.
Голый Павлик был "роскошен": над лягушачьими кривыми ножками нависал надутый пивной живот, а середину этого образчика мужского идеала красоты венчал малюсенький обрезанный стоячок. С мясистой губешки Павлика ползла на подбородок противная слюнка, а шаловливые ручки норовили заползти под трусики. "Иди подмойся", - приказала Марина, и пока Павлик безуспешно пытался отмыться в ванной, Марина сняла и оставила на прикроватной тумбочке брильянтовый перстенек (подарок Павлика) и была такова.
Разочарованный Павлик звонил и обижался, плакался и бросал трубку, может быть топал ножками, но Марина была непреклонна, и, в конце концов, популярно объяснила ему, что схватила триперок, и поэтому ей должны быть благодарны за великодушие.
На том и расстались.

Игорь возник неожиданно. Марина хотела "отъехать", но парень не хамил, был предупредителен и ненавязчив, с грустинкой во взгляде.
"Дубль три", - решила Марина и махнула рукой. Не всем же быть жаркими и страстными как в кино, а все эти мифы о двух половинках блуждающих по свету в поисках гармонии, сущая ерунда. Что из того, что линии на их ладонях имеют похожее расположение? Есть в этом что-то волнующее. Но не идти же к хиромантам?

Ждет уже минут двадцать, а может и не ждет? Внезапно от тоски и досады Марине стало жаль себя. Живут же бабы, рожают детей, нежат мужиков, и сами обласканы. Хотя живут порой небогато, - счастливы и довольны жизнью. Она свернулась калачиком и всплакнула.
"А если это последнее, что тебе осталось? Шанс на миллион? А ты лежишь тут и ревешь, дура. Вставай, беги, и будь что будет". В конце концов, уйду в монастырь", - решила Марина и откинула одеяло.
Краситься не стала. Пусть берет, какая есть и выбежала в заснеженную темноту улиц.

Темнота слепила искрящейся снежной белизной.
"Цвет ночи, - подумала Марина, - Странно, ночь ведь темная, но сейчас в ней появились и другие цвета... Ночь и мрак - это не одно и то же", - окончательно запуталась в мыслях девушка, пробегая по пушистому снегу. - Только бы не ушел, только бы ... Тогда хоть вешайся...".

На Игоря накатило. Он словно мчался мыслями по бумаге. Такое с ним случилось впервые.
Марина вбежала, запыхавшись, окатив снежной пылью с меховой шапки коврик в прихожей.
- Уф, холодрыга, - поежилась она, - налей мне водки, или завтра же заболею и возможно умру.
Игорь помог снять шубу и, расстегивая сапожки на «рыбьем меху», отметил про себя, что колготки хотя и элегантные, но совсем тонюсенькие, не по погоде.
- Водки я не держу, а хорошего вина мы попробуем, - Игорь неожиданно для себя обнял Марину и крепенько прижал ее к себе.
Марине это понравилось, она обмякла, ей приятно было расслабиться на его сильных руках. Они немного дрожали от стеснения. Дрожь передалась ей, мгновенно пробежала по телу и пропала.
Зато где-то внизу, чуть повыше его паха возникло что-то твердое и надежное и слегка уперлось в лобок. Это было приятно и отчуждения не вызывало. Марина почувствовала, что внутренний холод отступает.
"Сейчас начнет целовать взасос и обязательно втиснет свой противный язык в глотку (Павлик особенно любил этот "гиперсексуальный" прием). Не стошнило бы», - Марина даже слегка уперлась в его бедра и попыталась оттолкнуть.
Но теплые сухие губы ласкали ее робко и нежно. Вначале в их плен попала верхняя губа, потом, когда вышла из него, на ее месте оказалась нижняя. Его усы приятно щекотали мягкий пушок над верхней губой.
Марина почувствовала, как внизу животика появилась маленькая почти неощутимая точка, от которой исходят слабые волны тепла, и вдруг осознала, что уже не отталкивает, а прижимает, слегка покачивая, его бедра к своим. Твердышок легонько покатывался по лобку, это ей тоже нравилось. Точка внизу живота