Портниха Анна Павлова (в письме на имя Сталина): «Секретарю ЦК ВКП(б) Сталину. Да неужели тебе не надоело, тиран русского народа, со своими коммунистами играть комедию?.. Ирод ты проклятый, ведь ты весь народ поработил, хуже, чем на барщине... Ты со своим хулиганским стахановским движением перемутил весь народ, сделал народ зверем, один другого поедом ест. Тебе это на руку, но не безпокойся, возмездие всегда бывает, лопнешь и ты от народной крови... Вы и есть единственные враги русского народа, изверги, иезуиты, вампиры народные... Ты думаешь один ты умён, а все дураки, ничего не понимают,— не думай, люди терпят из-за своих близких, всем приходися молчать и приветствовать вас, паразитов, ублюдков, душегубов народа. Все проклятия народа лягут не только на тебя, а и на твоих выблядков, от тебя рождённых, дети ответят за грехи родителей».
Княгиня Урусова: «Никакое рабство не сравнить с большевистским рабством. Скрытая ненависть к Сталину и коммунистам была у значительной части населения».
Михальский: «Главный из кремлёвских вампиров, присвоивший себе кличку: «Сталин» и «Отец народов» придумал ещё невиданный в истории способ укрепления власти и уничтожения людей, так называемую коллективизацию сельского хозяйства».
Гарасева: «Смерть Великого Бессмертного ждали очень многие — миллионы узников тюрем и лагерей, десятки миллионов их родственников и тех, кто не мог примириться с созданным им бесчеловечным режимом».
Л. Осипова: «Мы все, вся Россия страстно желаем победы врагу, какой бы он там ни был. Этот проклятый строй украл у нас всё, в том числе и чувство патриотизма».
Бывший батрак Ф. Семерик: «Пускай хоть чёрт, хоть дьявол, лишь бы не тот Сталинюга, сапожник проклятый, убийца усатый с его босячнёй! Такую страну довести до разорения».
Е. Просвиряков: «При Сталине жили очень плохо. Его-то уж никто не похвалит. Всех раздел и разул».
Л. Стремоусов: «После войны по приказу Сталина набавили налог на колхозников, когда всю войну ели траву, так как весь хлеб увозили под метёлку, даже семян не оставляли, ведь надо было кормить армию. Но после войны можно было дать небольшой отдых колхознику, а сделали, напротив, ещё больше… Вот деревня и вымерла».
Фронтовик, писатель В. Быков: «Сталин как войну, так и победу, так и послевоенное восстановление взвалил на плечи своего народа, и этим вверг его в неимоверную, многолетнюю нищету».
Фронтовик, писатель А. Зиновьев: «Вот поднялся Вождь в свой невзрачный рост и в усмешке скривил рот. «Поднимаю, — сказал, — этот первый тост за великий русский народ! До сих пор я в толк не возьму, почему всегда он на веру брал, что мы нагло врали ему? Назовите мне, кто своей рукой палачей б своих защитил!». Вождь поднял бокал. Отхлебнул вина. Просветлели глаза Отца. Он усы утёр. Никакая вина не мрачила его лица».
Историк Анисков: «После войны государство не создало для крестьян даже самого минимального страхового нормирования по поддержанию их питания на случай недорода, поэтому настоящим бедствием для села обернулась не столь уж грозная для нормальных условий засуха 1946 г., приведшая к массовому голоду».
Историк Ильюхова: «Правительство страны осуществляло восстановление хозяйства, в том числе за счёт деревни, по сути за счёт её ограбления».
Публицист В. Грановский: «Товарищ Сталин был продолжателем дела Ленина. И утверждение, что вина Сталина перед русским народом меньше, чем его вождей-предшественников, ещё требует всемерного обоснования, для которого совсем необязательно внутреннюю грызню возводить во образ борьбы «вождя и учителя» за национальную Россию».
Р. Редлих: «Сталинский строй не только не имел сколько-нибудь устойчиво социальной опоры, он её и не искал, более того, он её боялся. Онтологический замысел сталинизма — абсолютное властвование над активно несвободным обществом».
Э. Штеппа: «У обжор, говорят, аппетит приходит с едой, а преступники, пролившие кровь невинных, не могут остановиться, становясь маньяками. Так и большевистские каратели принялись поглощать себе подобных, из своих же рядов: чекистов, ветеранов революции... А молодёжь, в том числе дети замученных в тюрьмах и лагерях жертв, распевали с энтузиазмом: «Легко на сердце от песни весёлой». Они размахивали кроваво-красными знамёнами, с восторгом несли потрет «вождя народов» и других ещё уцелевших руководителей, трепетавших по ночам в своих кремлёвских покоях. Это была эпидемия — агония исчадий ада, чующих приближение возмездия, давно заслуженного».
Д. Гойченко: «Все науки бессовестно фальсифицированы. Неудивительно поэтому, что молодёжь, воспитываемая на этих науках, верит, что Сталин является личностью, беспримерной в истории, что он гениален и вместе с тем совершенно бескорыстен и безгрешен — одним словом, представляет собой нечто непостижимое, божественное, и неудивительно, что воспитывалось немало фанатиков, которые готовы были растерзать каждого, нелестно отозвавшегося о вождях».
С. Фрёлих: «С самого начала ложь, страх и система доносов были основами большевицкого государства. Одновременно с террором пришедшие к власти делали ставку на марксистко-ленинское воспитание народа. В этом отношении Сталин оказался выдающимся мастером. Это воспитание начиналось с детского сада. Оно имело целью создание так называемого «хомо советикус».
Фронтовик, учёный Н. Никулин: «Эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных».
Сталин: «Основная сила, тормозящая дело объединенния руспублик в единый союз — это великорусский шовинизм, самый заскорузлый национализм».
